Хилкрист. Драку без перчаток? Откуда у тебя такой жаргон?
Джил. Папочка, не отклоняйся от темы.
Хилкрист. Видишь ли, Джил, вся жизнь - борьба между людьми, стоящими на различных ступенях развития и занимающими различное положение, между людьми различного имущественного ценза и общественного веса. Вот почему необходимо знать правила борьбы и соблюдать их. Новые люди, вроде Хорнблоуэров, не научились этим правилам; их единственное правило - хватать все, что плохо лежит.
Джил. Милый, не надо прописей. Эти люди гораздо Лучше, чем ты думаешь.
Хилкрист. Когда я продавал Хорнблоуэру "Долгие луга" вместе с коттеджами, я, конечно, считал его вполне порядочным человеком. А потом он показал зубы и когти. (Горячась.) В "Глубоких водах" его влияние безусловно вредно; эти его гончарни действуют деморализующе; сама атмосфера нашей местности меняется. Жаль, тысячу раз жаль, что он вообще явился сюда и обнаружил здесь эту глину. Вместе с ним сюда проник дух того мира, где действуют по современному принципу: хватай за горло!
Джил. Хватай нас за горло, ты имеешь в виду? А как бы ты определил джентльмена, папочка?
Хилкрист (беспокойно). Словами это трудно сказать, это нужно чувствовать.
Джил. А ты попробуй!
Хилкрист. Что же... полагаю, что джентльмен - это человек, который всегда остается верен себе, которого ничто не заставит отказаться от своих принципов.
Джил. Но предположим, что его принципы не оченьто высокого пошиба?
Хилкрист (убежденно). Я, разумеется, имею в виду тех, кто честен и терпим, добр к слабым и не своекорыстен.
Джил. А разве все мы именно такие, папочка? Я, например, своекорыстна.
Хилкрист (с улыбкой). Ты?!
Джил (насмешливо). Ах, конечно, я слишком молода, чтобы разбираться в этом!
Хилкрист. Разобраться в этом, Джил, возможно, лишь побывав под сильным огнем.
Джил. К маме это, понятно, не относится.
Хилкрист. Что ты хочешь этим сказать?
Джил. Мама, как Англия, верна себе: всегда права, что бы она ни сделала.
Хилкрист. Да-а... Твоя мать действительно, может быть, безупречная женщина...
Джил. Именно это я и говорю. Вот тебя, папочка, никто не назовет безупречным. Не говоря уже о том, что у тебя подагра...
Хилкрист. Да, да... Мне нужен Феллоуз. Позвони.
Джил (проходит по комнате к звонку). Сказать ли тебе мое определение джентльмена? Это тот, кто умеет отдавать должное Хорнблоуэрам. (Звонит.) И мне кажется, маме следовало бы нанести им визит. Ролф говорит, что старый Хорнблоуэр страшно обижен: вот уже три года, как Хлоя живет здесь, а мама ее как бы не замечает.
Хилкрист. Я в это не вмешиваюсь. Это - дело твоей матери. Она может поехать с визитом хоть к самому дьяволу, если ей угодно.
Джил. Я знаю, что ты гораздо добрее ее.
Хилкрист. Очень почтительное высказывание.
Джил. Твои предубеждения не отражаются у тебя на лице. А мама прямо-таки нос от людей воротит.
Хилкрист. Джил... твоя манера выражаться... Джил. Не уклоняйся от темы, папочка. Я говорю, что маме следует нанести визит Хорнблоуэрам.
Хилкрист молчит.
Ну?
Хилкрист. Дорогая моя, я всегда предоставляю последнее слово другим. Это заставляет их чувствовать себя неловко. Уф! Моя нога.
Справа входит Феллоуз.
Феллоуз, пошлите в деревню за новым флаконом этого снадобья.
Джил. Я сама схожу за ним, милый папочка. (Посылает ему воздушный поцелуй и выходит в стеклянную дверь.)
Хилкрист. И скажите кухарке, что мне еще придется посидеть на кашке. Моя подагра опять разыгралась.
Феллоуз (сочувственно). Плохо, сэр?
Хилкрист. Третий припадок в этом году, Ф?Алоуз.
Феллоуз. Очень досадно, сэр.
Хилкрист. О, да. А с вами это когда-нибудь случалось?
Феллоуз. Мне кажется, время от времени побаливает, сэр.
Хилкрист (заинтересовавшись). Правда? Где?
Феллоуз. В пробочной, сэр.
Хнлкрист. В чем?
Феллоуз. В пробочной. Я называю пробочной правую руку, которой я вытаскиваю пробки,
Хилкрист (улыбаясь). Да-а! Если бы вы служили у моего отца, вы бы уже твердо знали, побаливает у вас или нет.
Феллоуз. Простите меня, сэр, но я по собственному опыту знаю, что пробки от виши хуже, чем от любого другого вина.
Хилкрист (иронически). Ах вот как! Англия уже не та, что прежде, не правда ли, Феллоуз?
Феллоуз. Да, много нового, сэр.
Хилкрист (с чувством). Вы правы. Доукер пришел?
Феллоуз. Нет еще, сэр. Джекмены просят принять их, сэр.
Хилкрист. Хорошо, пусть войдут.
Феллоуз (уходя). Слушаю, сэр.
Хилкрист поворачивает свое вращающееся кресло кругом. Входят Джекмены. Он крупный мужчина лет пятидесяти, в одежде батрака; его взгляд таит в себе больше, чем может выразить язык. Она - маленькая женщина с изможденным
лицом, блестящими острыми глазками и бойким языком.
Хилкрист. Доброе утро, миссис Джекмен! Здравствуйте, Джекмен! Давно вас не видел. Чем могу быть полезен? (Подтягивает ногу и с трудом подавляет стон.)
Джекмен (чувствуется, что он пал духом). Мы получили предупреждение, что должны съехать, сэр.
Хилкрист (с удивлением). Что?
Джекмен. Велят очистить дом на этой неделе.
Миссис Джекмен. Да, сэр, так нам сказали.
Хилкрист. Но ведь когда я продавал "Долгие луга", было обусловлено, что арендаторам коттеджей не причинят никакого беспокойства.
Миссис Джекмен. Да, сэр, а все же нам велят съехать. И миссис Харви, и Дрью, и нам, а вы сами знаете, что в "Глубоких водах" больше нигде не снимешь коттеджа.
Хилкрист. Знаю, мне самому нужен домик для пастуха. Нет, так не годится! Кто вам передал предупреждение?
Джекмен. Сам мистер Хорнблоуэр, сэр. Ровно час назад. Пришел и сказал: "Извините, но мне нужны коттеджи, и вам придется их освободить".
Миссис Джекмен (с горечью). Он совсем не джентльмен, сэр: пришел и сразу так все и выложил. Мы здесь прожили тридцать лет, и что нам теперь делать, ума не приложим. Уж вы извините, что мы пришли к вам, сэр.
Хилкрист. Разумеется, разумеется! Н-да! (Встает и, опираясь на палку, идет, прихрамывая, к камину. Про себя.) Зубы и когти! (Вслух.) Нет, это бог знает что такое! Ведь он нарушает обещание! Я напишу ему, Джекмен. Черт побери! Никогда б я не продал "Долгие луга", если бы знал, что он может поступить таким образом.
