Глава 32. Национальный вопрос.
Когда наши отношения со Сталиным еще только стали выходить на спокойное обсуждение различных сложных вопросов, требующих изменения существующей ситуации в стране, и перестали напоминать допросы у строгого следователя, мне казалось, что наиболее проблемной из всех тем станет вопрос религии и веры. Но оказалось, что я жестоко ошибался. Как раз эта тема почти не вызвала у Сталина каких-либо серьезных отторжений. Зато при обсуждении национального вопроса градус наших диспутов не раз подходил к пределу допустимого. Порой мне казалось, что еще чуть-чуть, и Сталин выгонит меня из кабинета, закрыв тему. Но я ошибался и в этом. Считая себя серьезным авторитетом в национальном вопросе еще со времен заведования в ЦК именно делами национальностей Сталин решил, что должен именно доказать мне свою правоту, не прибегая к аргументу власти.
В итоге в чем-то ему удалось убедить меня, в каких-то элементах я смог сдвинуть его с мертвой точки. В результате Сталин даже передвинул принятие новой конституции на весну 37-го года, чтобы полностью отразить в ней все результаты наших бесконечных дебатов на эту тему. Разумеется, с проведением полномасштабного всесоюзного обсуждения вопроса.
В отличие от религиозной темы, где Сталин с самого начала задал тон выступлениям своей статьей, предварительно лишь уведомив клир всех конфессий, к национальному вопросу Сталин подошел совершенно иначе. Используя аппаратные рычаги, он инициировал низовое обсуждение вопроса в формулировке "А что есть советский народ"?
Конечно, дело никто на самотек не пускал. Основные тезисы, с которыми выступали на местах различные ответственные и не очень товарищи, был тщательно продуман и профильтрован в Кремле. Тем не менее, большая группа партийных работников и сотрудников НКВД внимательно отслеживала ход дискуссий по всей стране, тщательно протоколируя все более или менее массовые мнения. Окончательный анализ проводился в Москве на базе УЗОРа очередной уже ставшей привычной командой.
Кстати, командный принцип работы настолько понравился Сталину, что он даже стал периодически практиковать его в Политбюро, превратив его самого в подобие проектной команды. Результат его удовлетворил. Особенно ему нравилось перераспределять роли между членами Политбюро и наблюдать за тем, кто как чувствует себя в разных ипостасях. Впрочем, Сталин прекрасно понимал, что командный принцип работы допустим только в отдельных проектах, имеющих обособленный характер, и совершенно не годится для постоянной планомерной и хорошо структурированной работы. А потому его увлечение за разумные рамки не выходило.
Вообще дискуссия по национальному вопросу охватывала довольно широкий круг тем. Это и вопрос о единстве советского народа, и о судьбе различных национальностей, в него входящих. Особенно это было болезненным вопросом для малых народностей. Здесь же обсуждался вопрос о происхождении славянских, угро-финских и тюркских народов, образовавших основу русского суперэтноса. Историки, которых больше не сдерживали догмы "канонической исторической науки"собенно это было болезненным вопросом для малых народностей. Здесь же обсуждался вопрос о происхождении славянских. рированной активно дискутировали по вопросам расселения предков славян по территории Евразии. Впервые давались более или менее убедительные версии, каким образом Южная Европа оказалась заселена православными славянами, какие исходные названия имели реки Германии и откуда они произошли. Но самым главным, ради чего все и начиналось, было формирование подлинно единого советского народа без утраты всего многообразия сотен больших и малых народностей, его составляющих.
На стадии предварительного обсуждения этого вопроса в УЗОРе до вынесения его на публичный уровень кипели жуткие страсти. В частности долго и горячо дискутировался вопрос о выделении особого статуса русского народа, как титульной нации. Но такая постановка вопроса в конечном итоге была снята с повестки дня.
Во-первых, при детальном рассмотрении этой темы вопросов возникло куда больше, чем ясности. Предварительные опросы населения, которые мы провели с помощью привлеченных комсомольцев под видом подготовки январской переписи населения, показали, что слово русский в качестве определения своей национальности в ответах фигурировало редко. Куда чаще звучало Великоросс, белорус, малоросс. Но были и совершенно неожиданные ответы, почти поставившие нас в тупик. Это были древние племенные названия. Поляне, кривичи, родимичи, словене, волыняне, древляне, бужане, уличи и многие другие. Оказалось, что огромный процент людей еще помнит свои корни и именно племенное название воспринимает как свою национальность. Я вспомнил, что мне уже приходилось читать об этом в итогах переписи 37-го года в моем времени. А дополнительные опросы показали, что слово "русский" в массовом сознании имеет совершенно иное значение - принадлежности человека к Руси, как жизненному пространству. Такое положение дел автоматически приводило к тому, что даже среди так называемой титульной нации нам пришлось бы приложить немало сил для внедрения в сознание людей слова "русский" как определение национальности. Тем более, что мы также планировали и всяческое поощрение сохранения родовой памяти.
Во-вторых, расширение Российской империи и включение в нее малых народов далеко не всегда протекало гладко и мирно. Тем более, что запланированное поощрение углубленного изучения истории Родов, населяющих страну, неизбежно провоцировало и воспоминание множества неудобных моментов истории. В этих условиях акцент на "русской титульности" мог привести ко множеству нежелательных последствий, вызвав всплеск разобщенности вместо целевого единения народа.
Использование же слова "советский" для определения единого самоназвания новой исторической общности людей было полностью лишено каких-либо негативных исторических аспектов. Помимо естественного соответствия названию государства это отсылало людей к недавней истории завоеваний социализма, в которой все народы и национальности страны разделялись не по национальному, а по классовому признаку. И для подавляющего большинства населения без каких-либо натяжек являлось объединяющим символом.
В итоге мы пришли к выводу, что русской культуре и традициям, которые сами по себе являлись многонациональными, ничего в результате такой реформы не угрожает. Огромный процент населения исконно ассоциирующий себя с Русью и центральное место именно славянской культуры среди всех народов СССР, объединяющий русский язык в качестве государственного неизбежно и совершенно естественным путем выведут именно русские национальные традиции в качестве главенствующих и разделяемых всеми. Для этого достаточно лишь не принижать и не ущемлять их по отношению к культурам других народов СССР.
С началом публичного обсуждения национального вопроса постепенно с помощью подробных разъяснений, многочисленных собраний и хорошо подготовленных дискуссий по всей стране удалось обеспечить подавляющую поддержку народа заранее сделанным идеологическим заготовкам. Итог дискуссии, как уже стало традиционным, подвел сам Сталин в большой газетной статье. Сразу же этим последовал Пленум ЦК, который официально утвердил основы национальной политики СССР и сформулировал тексты соответствующих статей будущей Конституции.
Статья Сталина вызвала огромный общественный резонанс. До многих только теперь дошла вся грандиозность замысла и серьезность намеченных перемен. Учитывая важность обсуждаемой темы, Сталин даже не постеснялся напомнить, что много лет своей деятельности отдал именно вопросу национального единения страны.
- Сейчас, - писал он, - наш народ вплотную подошел к следующему шагу, стать подлинно единым. Не будет больше разных народов, населяющих нашу страну. Не будет русских, грузин или таджиков. Как не будет бурятов, и татар. Нам не нужно это разделение, мы - единый народ, строящий единое и равноправное для всех будущее. Мы все вместе завоевали свое право на классовую свободу и вместе строим наше общее социалистическое будущее. И в этом нет ничего оскорбительного для любого народа, самого малого или великого, как русский народ. Название народа всегда отражало образованную им государственность. Потому в Российской Империи титульным был русский народ, хотя он сам состоял из множества славянских, угрских и тюркских племен, как состоял и из сотни различных малых народов. Сейчас у нас больше нет российской Империи, есть Советский Союз, а значит и народ наш советский. И это верно и справедливо независимо от того, каково национальное происхождение каждого из нас. Национальное разделение, в том числе и административное, препятствует подлинному объединению нашего народа. Ведь уже сегодня любой из нас может спокойно работать там, где он может принести максимальную пользу стране. Есть туркмены, работающие на дальнем Севере, есть якуты, трудящиеся в Крыму, есть армяне, служащие в Белоруссии. И нигде никто из них не чувствует себя чужим. Так почему мы должны делить нашу территорию так, как это было когда-то? Это неправильно. А потому нам следует разделить страну не по национальному принципу, не на основе ранее сложившейся и уже измененной государственности. Нам следует пойти дальше и поделить страну на административные равноправные округа, удобные для управления страной и ее экономикой. Это будут крупные округа и их будет немного.
