В Бельгии и Голландии происходило примерно то же самое. Формально именно немцы первыми пересекли границы этих стран. Но французские и английские части выдвинулись им навстречу практически мгновенно. Уже на следующий день после вторжения передовые части вермахта в лице 9-й танковой дивизии вступили в бой с частями 7-й французской армии. А ведь для этого последней пришлось еще пересечь всю территорию Бельгии. И кто-то может всерьез подумать, что французы мирно спали в казармах, как делали это больше, чем полгода до этого, а потом вдруг, узнав о немецком вторжении, спешно поднялись по тревоге и за сутки, пройдя Бельгию, оказались в Голландии? Не смешите. По всей видимости, к началу весенне-летней операции были готовы обе стороны. И обе видели себя атакующей стороной. Ну или, если кому-то станет от этого легче, то англо-французские войска могли назвать это планом активной обороны.
И даже тот факт, что "мозговой центр" в самый последний момент понял, что происходит что-то не то, что план дал сбой и требуется как минимум пауза, чтобы переосмыслить ситуацию, не могло ничего изменить. Так всегда бывает, когда имеет место быть гигантский замысел, разрабатывающийся на протяжении многих лет, и в который осознанно или втемную вовлечены десятки, если не сотни тысяч людей. Никакой управляющий сигнал сверху не может пройти до исполнителей мгновенно, и нижние уровни исполнителей, не догадываясь об изменении обстановки, продолжают добросовестно исполнять последние приказы, уже противоречащие изменившейся логике замысла.
Фактически в Голландии и Бельгии Гитлер также сыграл на опережение, причем, не исключено, что это заслуга даже не его разведки, а той же английской, подбросившей в нужный момент нужную информацию. Тем более, что адмирала Канариса, главу Абвера, при желании вполне можно было бы считать и тем, и другим одновременно.
Несмотря на стремительное продвижение немцев в Голландии и на севере Бельгии операция по оккупации этих стран вряд ли была бы настолько успешной, если бы немцы ограничились только этими ударами, как во времена Первой Мировой. К такому развитию ситуации в равной степени были готовы обе стороны. О чем говорило и первое крупное танковое сражение между немцами и французами около бельгийского городка Анню, в котором немцы потеряли подбитыми 164 танка против 104-х у французов. И это при том, что всего в операции у Германии было задействовано чуть более 2400 танков против более 4000 у ее противников.
Но, видимо, проигравший всегда лучше делает работу над ошибками, чем победитель. Общий план наступления, известный как план "Гельб", предусматривал второе, неожиданное для французов, направление удара. Южнее, через Арденны. Группа армий "А" вермахта под руководством генерал-полковника фон Рунштадта стремительно преодолела арденнские перевалы, легко сбив незначительные заслоны противника, и совершенно неожиданно для него вышла фактически во фланг частям, стремящимся на север для помощи обороняющимся войскам. Удар оказался страшным. Рассеяв французские части, войска вермахта вышли к берегам реки Маас, захватив город Седан на восточном берегу реки, а затем сходу форсировали ее, овладев и его западной частью. В результате в районе Седана в течение суток после его захвата у немцев возникли два плацдарма и прорванными оказались укрепления линии Мажино, полностью обесценив огромные деньги, вложенные в ее строительство. Немцы вырвались на оперативный простор. Судьба Франции была предрешена.
Но все эти события, хоть и с незначительными временными отклонениями лишь повторяли известную мне историю. А вот в Норвегии ситуация поменялась весьма существенно. В моем мире 12 мая английский экспедиционный корпус при поддержке франко-польских частей, высадившиеся севернее Нарвика, а также норвежской дивизии, предпринял мощное наступление на захваченный немцами Нарвик и к 28-му мая полностью освободил этот стратегически важный город-базу. Здесь все пошло по-другому.
Позже Сталин признался, что это с его подачи один из наших генералов, участвовавших во встрече в Бресте, слил немцам информацию о готовящейся против них операции на севере Европы. Объяснив это данными нашей разведслужбы в Англии и обосновав, что действует с разрешения советского руководства, желающего таким образом на деле доказать свои слова о миролюбивом характере действий наших войск в Финляндии. Неизвестно, насколько немцы поверили, но совершенно точно решили подстраховаться, заодно доказав, что способны принимать быстрые решения и прекрасно осуществлять их на практике. В течение всего трех суток после получения данных целая парашютная дивизия была сброшена с самолетов в районе Нарвика на усиление имевшейся там группировки. А с моря к городу для поддержки наземных частей подтянулись карманный линкор "Лютцов" и легкий крейсер "Эмден". В то же время восемь немецких эсминцев и четыре подлодки нарезали круги неподалеку, защищая старшие корабли от нападения английского флота.
Операция переброски к Нарвику дополнительных сил прошла столь стремительно и тайно, что англичане ее проворонили и с началом своего наступления угодили в ловушку, практически сразу начав нести существенные потери. В течение недели ожесточенных боев союзникам так и не удалось зацепиться в Нарвике, и они были вынуждены отойти, преследуемые немецкими частями. Фактически это был еще не разгром, но близко к тому.
Впрочем, самое главное было еще впереди. Вместе с Нарвиком англичане потеряли прекрасную базу для высадки дополнительных частей и создания мощного плацдарма для дальнейших операций, как и удобное защищенное место для эвакуации в случае провала. Именно это позже произошло в моей истории.
Преследуемые немецкими частями здесь англичане были вынуждены приступить к эвакуации на неделю раньше и из гораздо менее удобного места. Оттуда, где они и высаживались, из Харстада. Но еще печальнее было то, что эта неделя оказалась ключевой и для способности английского флота обеспечить безопасность эвакуации экспедиционного корпуса. И если на суше англичане еще могли по своей давней традиции прикрываться другими союзниками, попеременно бросая в арьергардные бои норвежцев, поляков и французов, драпая в первых рядах от наступающих на пятки немцев, то в море такого удобного прикрытия не уже было.
В море всех, кто сумел вырваться из Норвегии уже с нетерпением ожидали корабли и подводные лодки Кригсмарине, которые в отличие от спешащего на подмогу Грандфлита обладали достаточным временем для занятия удобных позиций.
Маневренные немецкие эсминцы выдвинулись далеко в море, чтобы связывать борьбой военные суда, охраняющие транспортный караван, и отсекать их от гражданских пароходов, на которых должен был эвакуироваться личный состав экспедиционного корпуса. А уже ближе к берегу беззащитные транспорты поджидали подводные лодки и крейсера. Немцы даже не стали заморачиваться с тем, чтобы дать англичанам погрузиться на суда, с тем, чтобы потом покончить с ними одним ударом. Они топили пустые корабли, спешащие на помощь своим войскам, а наземные части перемалывали своими наступающими войсками и бесконечными налетами бомбардировочной авиации, в которой имели подавляющее преимущество. Время было важнее. Командование Рейха прекрасно отдавало себе отчет в том, что пока Германия не могла на равных соперничать в море с британским флотом, уступая ему, как численно, так и качественно. Причем, это касалось не только кораблей, но и подготовки личного состава. А потому все силы были брошены на то, чтобы успеть разгромить наземные части до того момента, пока корабли Кригсмарине еще были в состоянии сдерживать англичан в море. И им это удалось в полной мере. Уже к концу мая немцы полностью овладели Норвегией, а из 25-ти тысячного экспедиционного корпуса англичан до родины смогли едва ли три тысячи выживших в этой мясорубке.
Огромные потери живой силы и техники, как и бесславный провал военной операции в Норвегии вызвали громкий скандал в Британии, который чуть не стоил поста премьер-министра Уинстону Черчиллю, назначенному на эту должность всего пару недель назад вместо подавшего в отставку его предшественника. Причем, по той же самой причине.
