- Надежды действительно нет. Французы не выдержат серьезного удара и побегут. Наши войска на континенте могут остаться если не в одиночестве, то в неприятной ситуации. Потому следует заранее подготовить флот к эвакуации наземных частей из Бельгии и Франции. Надо лишь уловить момент, чтобы французы побежали первыми и дали нам возможность сохранить лицо, как говорят китайцы.

   - А какова вероятность того, что Гитлер обрушится не на Бельгию, а на Советы?

   - Пока ничтожна. Для войны с русскими Гитлеру потребуются совершенно иные ресурсы и опытная обученная армия, познавшая вкус побед. Европа для этой практики подходит как нельзя лучше.

   - Следует ли Британии опасаться, что после захвата Франции она будет следующей?

   - Вы же хотите услышать от меня правду, а не заверение в верноподданнических чувствах?

   - Разумеется.

   - Британия, безусловно, готова к войне совершенно недостаточно. Я уже неоднократно критиковал беззубые действия Правительства, направленные на удовлетворение запросов немецкого волка.

   - Но ведь мы сами приложили руку к его взращиванию!

   - Да, но не против себя же, а против русских. Гитлер должен стать нашим копьем, уничтожившим коммунизм. Но для этого мы должны быть сильны настолько, чтобы он даже не помышлял о войне против Англии. А пока ситуация от этого далека. Если на море мы еще можем диктовать свои правила, то на земле, боюсь, скоро будет наоборот. В метрополии просто слишком мало обученных солдат, чтобы не опасаться немецкого десанта. Особенно, когда под властью Гитлера окажется вся Европа.

   - Хорошо, к этому вопросу мы еще вернемся. А пока что вы думаете о русских. Насколько они готовы к серьезной войне с Германией?

   - Боюсь, Ваше Величество, что степень готовности русской армии будет выше ожидаемой.

   - Почему Вы так думаете? Разве их финская операция дает нам достаточно оснований для такого вывода? Или у Вас есть данные, которыми не располагаем мы?

   - Нет, данные у нас одинаковые, если только у сэра Лайонела нет своих негосударственных источников информации.

   - Увы, мой друг, к сожалению, Советы не та страна, где мои возможности серьезно отличаются от нуля. Кое-что удается добыть через Америку, но опосредованная информация всегда чревата искажениями вплоть до противоположности. Единственно, что мне известно точно, это сколько и каких американских заводов они приобрели, и какие из них запущены в производство по сведениям вернувшихся в Америку после их запуска рабочих и инженеров. Известна потенциальная мощность этих предприятий, как и примерный спектр возможной к выпуску продукции. Но все это наверняка известно и Вам, сэр Уинстон. Однако, извините, я Вас прервал, продолжайте, пожалуйста.

   - Хорошо. Да, чего-либо особо выдающегося в Финляндии русские не показали. Все выглядело достаточно просто и даже несколько примитивно. Но в том-то и фокус, что для того, чтобы обеспечить эту простоту и примитивность, русским наверняка потребовалась разработка тщательных планов, детальный сбор разведывательной информации о противнике, точное знание всех его укреплений и слабых сторон обороны. И все это они наверняка проделали. А то, что при этом они практически не подняли никакого шума, что их план удался на сто процентов, говорит о многом. Я даже давал нашим офицерам для развлечения возможность проиграть эту операцию за обе стороны. И знаете, что они сказали? Они в один голос уверяют, что мы не смогли бы даже при идеальном планировании обеспечить столь идеального взаимодействия войск и провести операцию в те сроки и с такими минимальными потерями, как это сделали русские. И это пугает. Но еще больше пугает другое. По иногда просачивающейся информации из Москвы русские активно разрабатывают какие-то новые виды вооружений. В войска пока ни новая техника, ни оружие массово не поступало, но многих офицеров из различных частей то и дело отвлекают на какие-то длительные военные сборы. Вернувшись, они совершенно не склонны что-либо рассказывать, ссылаясь на данную подписку. Ничем иным, кроме как освоением новой техники я не могу это объяснить. При этом самым естественным полигоном для испытания новой техники является маленькая война с заведомо более слабым противником. Но русские почти ничего нового не показали. Танки Т-34, про существование которых мы и так знаем, особо не отличаются от тех же немецких и не дают преимущества. Самоходки на базе того же танка это новинка, но не принципиальная. Саперные машины это новинка, но ими войну не выиграть. На флоте русские не показали вообще ничего, а в авиации ничего интересного или необычного. И вот это настораживает. Или у них ничего нет, а таинственность призвана создать ощущение наличия, чтобы оттянуть участие в европейской войне, то ли, наоборот, это попытка максимально скрыть свою силу до решающего момента.

   - И к какому выводу склоняетесь лично Вы?

   - Думаю, что скорее сила, нежели слабость.

   - Это имеет для нас какое-либо принципиальное значение?

   - Безусловно. Если Гитлер решит, что русские сильны, то он может элементарно побояться на них нападать. И тогда он неизбежно будет интенсифицировать войну против нас. Если же решит, что они слабы, то, наоборот, сразу же после Европы займется ими.

   - Мы можем как-то повлиять на этот процесс?

   Черчилль сидел и все больше не понимал, почему встреча была обставлена такой таинственностью. Весь текущий разговор вполне укладывался в рамки обычного, способного произойти открыто и в гораздо более широком составе. - Нам надо постараться. Но пока в Берлине совершенно не думают о советах. Их сейчас больше волнует Франция и по слухам, что для нас уже неприятнее, Северная Европа, включая Норвегию. Там слишком хорошие руды, чтобы немцы оставили этот вопрос без внимания.

   - Ну что же. Ситуация более или мене понятна. Извините нас, сэр Уинстон. В Ваших глазах я вижу отблеск непонимания, почему весь этот разговор происходит при столь странных обстоятельствах. Но это еще был не разговор, а лишь необходимая к нему прелюдия. Настоящий разговор впереди. Вы позволите, Ваше Величество, я начну?

   - Конечно, сэр Лайонел, прошу Вас.

   - Сэр Уинстон. Как Вы знаете, Британия предполагала грядущую войну и готовилась к ней достаточно давно. Но в отличие от прошлой войны, давшейся нам очень дорого, мы совершенно не планировали и не планируем в этой войне уничтожать цвет британской нации. Мы планировали сделать это чужими руками, участвуя лишь время от времени для обеспечения необходимого баланса сил. Франция должна пасть под сапогом германца, а затем Гитлер и Сталин должны до изнеможения отмутузить друг друга. И всем им должна требоваться Британия для помощи. До относительно недавнего времени все происходило строго по плану. При этом мы вообще оставались в стороне от прожекторов общественного внимания. Американцы оказывали помощь в возрождении немецкой промышленности и одновременно обеспечивали индустриализацию Советам. Частично нашими деньгами, но светились на публике именно они. На них и должна была лечь основная ответственность.

   Но некоторое время назад все пошло не так. Сначала у русских неожиданно обнаружились новые ресурсы, позволившие им резко взвинтить темпы закупок оборудования и даже комплектных заводов. У них даже хватило наглости, пользуясь кризисом, завезти себе на работу сотни тысяч профессиональных специалистов из Европы и США.

   Черчилль сидел, недоумевая, зачем Ротшильду потребовалось повторять всем известную информацию.

   - Подождите немного, сэр Уинстон, я в курсе, что все это Вам известно. Но Вам неизвестно другое. До недавнего времени МЫ ВСЕГДА, - эти два слова были очень четко выделены голосом и интонацией, - четко планировали и затем неукоснительно следовали планам. Несколько лет назад мы по непонятным для нас причинам лишились очень мощного источника информации, в значительной степени обеспечивавшего наш предыдущий успех. И причины этого нам неизвестны. И примерно с этого же времени стало обнаруживаться все большее расхождение между нашими планами и реальной ситуации. Так что с Вашего разрешения я продолжу.