Я не помню, что было со мной, я просто спряталась от всех. Но самое главное — мне надо было спрятаться от самой себя.

Когда Аптекарь увидел меня у себя на пороге, он ничего не спросил, просто впустил меня в дом и позволил стать в нем неслышной тенью. Сначала я несколько дней просидела в гостевой комнате, а он изредка приносил мне чай и какую-то простую еду. В чай он наверняка что-то добавлял, потому что после него я некоторое время могла дышать, а по ночам мне снился Марк. Я просыпалась с улыбкой, боли в этих снах не было.

Аптекарь не давал мне никаких советов, я сама постепенно начинала чувствовать, как должна была жить дальше.

Вечерами я садилась на пол напротив картины. Всё-таки это была необычная копия, по силе не уступавшая оригиналу. Я пряталась там, в ней, в каждом миллиметре, который я так хорошо знала. Эта картина и Аптекарь — они спасли меня.

Однажды я позвонила Марте и назвала ей имя, которое показалось мне знакомым. Она пообещала мне всё узнать. И конечно узнала. На следующий день я ненадолго съездила в музей, чтобы встретиться там с одним человеком. Поначалу наш разговор никак не ладился, и я подумала, что ничего не выйдет, но я надеялась. Потом я вернулась к Аптекарю.

Как-то вечером я сидела на полу в гостевой комнате, обложившись старинными фолиантами. Листала пожелтевшие атласы, перебирала страницы, путешествовала в мыслях где-то далеко-далеко, в странах, которые мне никогда даже не снились. И тут я услышала внизу голоса. Я отложила книги, приоткрыла дверь и увидела у входной двери Аптекаря. Он обнимал ту самую девушку, к которой я ездила в музей, чтобы поговорить. Она ничего не говорила и стояла, спрятав лицо у него на плече. Я слышала только голос Аптекаря:

— Ты самая лучшая. Моя девочка, ты самая лучшая.

Они ушли в гостиную, а я тихо собрала свои вещи и незаметно ушла. Мне нужно было идти.

Мой дом был рад, что я к нему вернулась. И я была рада вернуться. В старый любимый дом, который обещал мне новую жизнь. Жизнь без страха. Я ходила по комнатам и гладила мои любимые вещи, по которым успела соскучиться. Мой стол, моя чашка с райскими птицами, платье, брошенное второпях на спинку стула. Моя мастерская… Я предвкушала новые картины и новые истории, которые так любила придумывать. Я чувствовала себя сильной. За месяц, прожитый в доме Аптекаря, я стала другим человеком.

Я подошла к окну и открыла шторы. В комнату брызнул солнечный свет, я распахнула окно настежь и улыбнулась ветру и летнему солнцу. И тут я услышала, что внизу как будто хлопнула входная дверь. Я вышла в коридор, но в квартире было тихо, я решила, что мне просто послышалось, и отправилась к себе в спальню. Мне хотелось достать из шкафа летние платья, а потом красиво одеться, позвонить Марте и позвать ее в наше кафе. Чтобы всё было как раньше, в счастливое беззаботное время.

Я встала на стремянку, потянулась к верхней полке, и тут в комнату вошел Марк.

— Ты здесь? — сказал он. — А я искал тебя внизу, думал, ты на кухне.

Я вцепилась в холодный металл так сильно, что у меня побелели пальцы. Но испуг прошел очень быстро. Я знала, что Марка больше нет, но догадалась, что это был последний подарок Аптекаря, что он дал мне какое-то средство, чтобы мы с Марком еще раз увиделись, хотя бы в моей фантазии. Хотя я не чувствовала, что сплю, всё происходило абсолютно реально, на самом деле. Я даже чувствовала его запах, я могла протянуть к нему руку и дотронуться. На самом деле, мне было всё равно, как действует это аптекарское средство, но оно действовало, оно работало! Я была так счастлива, что смогу напоследок прикоснуться к человеку, которого я очень любила, и который дал мне так много. Я хотела столько всего сказать ему и столько всего спросить.

Я осторожно слезла со ступеньки, подошла к нему и погладила по лицу, по отросшим щетинкам.

— Марк, — сказала я. — Я так по тебе скучала…

— Привет, — сказал он и поцеловал меня в щеку. — Как у тебя дела, рассказывай, чем занималась? Как ты?

— Нет, — я покачала головой. — Это ты расскажи мне, как ты там. Тебе не было больно? Ты теперь счастлив?

— Где там? — почему-то спросил он.

— Марк, милый, — вздохнула я. — Я знаю, что ты умер. Не бойся меня напугать. Я так рада, что нам дали возможность увидеться. Судьба дала нам шанс попрощаться?

— Агата, родная, — сказал Марк устало. — Мы оба с тобой знаем, что у тебя в голове я умираю по два раза в месяц. И ты обещала мне в следующий раз придумать про меня что-нибудь менее трагичное.

Он сел на кровать и стал расстегивать пуговицы на рубашке.

— Марк, — повторила я. — Ты умер.

— Ну разумеется, — сказал он. — И что же со мной случилось на этот раз? Опять утонул или автокатастрофа? Солнышко, я прошу тебя, не надо бояться за меня так сильно. От этого ты болеешь. Поверь мне, люди умирают не так уж часто.

— Ты покончил с собой, — тихо сказала я. — Отравился. Ты принял яд, который сделал Аптекарь.

— У-у, Аптекарь, — протянул Марк. — Давно его не было. А зачем я его принял, ты не знаешь?

Он встал и направился к шкафу. Странно, но он вел себя в моем доме так, как будто был здесь хозяином. Он бесцеремонно открыл дверцу моего шкафа, но оказалось, что в нем висят его пиджаки и рубашки. Я не понимала, что происходит.

— Ты принял его из-за твоей матери, Марк, — я старалась объяснить ему всё как можно спокойнее. — Она тиранила тебя всю жизнь, она не давала тебе ни глотка воздуха, она не отпускала тебя ни на минуту даже после своей смерти.

— Ясно, — кивнул он. — Ну конечно. Надо, кстати, ей позвонить, она звала нас в субботу на обед.

В этот момент раздался звонок в дверь.

— Это, наверное, Марта, — сказал Марк. — Я открою.

Я страшно обрадовалась приходу Марты. Сейчас всё должно было выясниться. Марк открыл дверь, Марта зашла в дом, как-то искоса взглянула на меня и спросила у него тихим голосом:

— Как она?

— Опять за свое. — Марк покачал головой.

У меня по спине побежали мурашки. Я ничего не понимала, это был какой-то заговор. Я быстро взяла свою сумку и прошла мимо них к двери.

— Ты куда, моя волшебница? — спросил Марк, и его тон мне совершенно не понравился.

— Я поеду к Аптекарю, — твердо сказала я.

— Ну вот, начинается. Любимая тема, — вздохнул Марк. — Поговори хоть ты с ней, пожалуйста, я уже не могу. Не знаю, что с ней делать. Так не хочется опять доводить всё до лечебницы.

Он развернулся и ушел на кухню, а Марта взяла меня за руку, как маленького ребенка, и повела на диван в гостиную.

— Агата, дорогая, я очень тебя прошу, — сказала она. — Мы же договаривались, что ты станешь пить лекарства. Мы тебя очень любим и понимаем, что тебе сложно, но в этот раз всё зашло совсем далеко. Бить стекла, тащить в дом дохлых птиц. Куда это годится? Ты помнишь, что устроила погром на старой квартире у Марка? А что ты сделала с картиной? Я с таким трудом достала для тебя этот заказ, чтобы ты могла хоть немного работать! Ты ведь прекрасный профессионал. А что теперь будет, я даже не знаю. Прошу тебя, прими таблетки.

Я не хотела ее слушать. Она говорила какие-то страшные вещи. Я не понимала ни слова.

— Я поеду к Аптекарю, — сказала я. — Мне нужно к нему.

— Выпей таблетки, и всё будет хорошо, и у тебя в голове не будет никаких Аптекарей.

— Он мне поможет! — крикнула я. — Только он меня понимает. Он всё может объяснить, всегда. Он мне поможет!

— Ты и сама можешь себе помочь. — Марта опять взяла меня за руку. — И себе и нам. Просто начни принимать таблетки.

Я вспомнила. Я ненавидела таблетки. Когда меня заставляли их принимать, мир становился пустым и серым, они отключали во мне любые эмоции — я не могла радоваться, удивляться, грустить. Я не могла бояться! Они перекрывали мне воздух, они лишали меня возможности сочинять истории, летать и путешествовать, они лишали меня свободы и выбора.

— Мне и так хорошо, — сказала я. — Я прекрасно чувствую себя без таблеток. У меня счастливая полноценная жизнь.