Он замолчал, я отпила еще грога. В комнате становилось светлее и жарче. Аптекарь смотрел на мои руки.

— У вас красивое кольцо, — кивнул он.

— Спасибо.

— Я создаю лекарства, — вдруг произнес Аптекарь, и я почувствовала его слова кожей. Фраза была как заклинание. — Идеальные лекарства. — Он посмотрел на меня, видимо, ожидая вопросов, но я молчала, начиная подозревать, что забрела куда-то в таинственную жутковатую сказку. — У большинства лекарств — чтобы вам было понятно, о чем я, собственно, говорю, — есть два очень больших недостатка. Вам всегда приходится ждать, пока они начнут действовать.

Я кивнула, как прилежная школьница.

— А помимо этого, почти у всех препаратов, если они на самом деле действуют, есть весьма неприятные побочные эффекты. Ими порой злоупотребляют так называемые «производители» так называемых «лекарственных средств». Одно тащит за собой другое, и пациентов можно лечить до бесконечности. Ведь так? Вылечите модными таблетками мигрень — схлопочете язву. Избавитесь от язвы — вас обсыплет еще какой-нибудь неприятной дрянью.

— Ваши лекарства не такие? — Мне нравилось, как он говорил.

— Мои лекарства уникальны. Я создаю для каждого случая его собственное средство. То, что действует мгновенно и целенаправленно.

— У вас свои рецепты?

— И рецепты я каждый раз создаю снова.

— Интересно, — попыталась представить я. — Весы, порошки, пробирки.

— Не обязательно. Я беру не только традиционные вещества. Хотя иногда и они справляются, если их грамотно сочетать. Я использую память некоторых веществ…

— Гомеопатия?

— Не совсем. У каждого метода и теории, безусловно, есть своя логика. У гомеопатов в основе тоже когда-то были неплохие идеи. Но дело не в этом. Так вот, я беру память веществ или предметов, их энергетику и подбираю сочетания…

— Вы алхимик?

— Я аптекарь. Называйте вещи своими именами. Я не делаю из ртути золото. Я просто использую всё возможное и невозможное, чтобы сделать идеальное лекарство. Я не хочу, чтобы люди мучились от недугов. Или страдали по другим поводам.

— То есть, вы можете приготовить лекарство от всего? От недугов и от поводов?

— Практически. Я стараюсь.

— Вы где-то их продаете? У вас, наверное, есть маленькая аптека?

— Представили меня за прилавком в крахмальном халате? — улыбнулся он. — Нет. Люди сами узнают обо мне, когда это становится нужно. И приходят сюда. Кого-то надо вылечить. Другого мучают навязчивые желания. Когда люди не могут их исполнить, они хотят от них избавиться. Любые желания — это химический процесс в вашем теле. Добавьте нужный компонент, нейтрализуйте лишний — и процесс развернется в ту сторону, куда вы захотите.

— И много процессов вы уже развернули?

— Достаточно. Но они очень индивидуальны. Мы относимся к себе по-разному. Кто-то весит сто сорок килограммов и гордится каждым из них. Для другого это беда.

— Вы вообще отучите его есть?

— Не всё так просто. Да, ему придется разлюбить сам процесс. Но я не настолько жесток, чтобы грубо лишать людей их удовольствий. Взамен я скорей всего предложу такому человеку что-то другое. Он даже сможет выбрать, полюбит ли он дорогие сигары или итальянскую оперу. Не надо так удивляться. Духовные и плотские удовольствия гораздо ближе, чем кажутся. Но от мигрени и застарелых болей в суставах я тоже могу избавить. А также от многих фобий и некоторых маний. Хотя с ними расстаются очень неохотно.

Он замолчал. Снова внимательно посмотрел на мои руки.

— Откуда у вас это кольцо? — вдруг спросил он. — Оно ведь не из вашей семьи.

— Купила. Уже давно. У моего знакомого ювелирная антикварная лавка, я часто к нему заглядываю.

— Но носите его недавно.

— Ношу недавно, — кивнула я.

— Оно вам велико.

— Да. — Я покрутила кольцо на пальце. — Собиралась зайти к ювелиру, уменьшить, но всё время забываю. Не хотелось бы потерять.

— Нет, велико не в том смысле. Человек, который носил его до вас. Та женщина… Вы с ней слишком разные. Хотя внешне, возможно, похожи. Но ее жизнь — это не ваша жизнь. Так что я бы на вашем месте поостерегся этой вещицы. Уж очень оно тяжелое, это ваше колечко. Не хотелось бы вас пугать…

— А я, представьте, не из пугливых.

Не знаю, то ли на меня так подействовал этот грог, то ли я осмелела от усталости, но я как будто позабыла, что только что тряслась от страха, когда шла к этому дому. Аптекарь немного помолчал, а потом продолжил всё тем же ровным спокойным тоном, как будто объяснял мне простые вещи, доступные даже для понимания ребенка.

— Чтобы быть бесстрашным, человек должен очень хорошо уметь испытывать страх. Знать его изнутри. Владеть материалом, если позволите так это назвать. Так что у меня есть все основания предположить, что вы профессиональная трусиха.

— В прошлом.

— Может быть, и сейчас?

Мне не нравилось, что он видел меня насквозь.

— Может быть, — согласилась я. — Но вот я же пришла посреди ночи в дом к незнакомому человеку. А у вас оказалось так уютно, так интересно. Вы меня даже заинтриговали. Я вообще люблю разные чувства и эмоции, если честно.

— Это я понял. Вы похожи на копилку. На аккумулятор. Вы накапливаете эмоции. Злость, радость, любовь, всё равно. Страх. Накапливаете, но не тратите. Почему? Почему вы их не тратите?

Я не знала, что сказать. Он был как рентген.

— А страх — эмоция номер один. Только страх заставляет наш разум прилагать невероятные усилия, чтобы избавиться от него. Страх крайне полезен для людей, он открывает в нас такие способности и скрытые качества…

— А как у вас обстоят дела с вашими эмоциями? — Я попыталась перейти в наступление, чем сильно удивила его. — Вы живете тут один, с вашей кошкой, в огромном доме на краю света. У вас случаются эмоции?

— Эмоции случаются. — Он улыбнулся в усы, поднялся с дивана и тщательно вытер крошечное пятно от грога на столе. — Но я не коплю их, как вы. Я использую их, когда работаю. Злость прибавляет мне азарта, радость дает вдохновение, удивление приносит смелые идеи и комбинации. Иногда я даже пытаюсь искусственно вызывать их, программировать эмоции. Если мне надо разозлиться, или разочароваться, или слегка вознегодовать. Должен признаться вам, я человек суеверный. Поэтому для меня еще очень важны знаки… Намеки, предзнаменования. Развлекаю себя. На вас я тоже загадал, между прочим.

— Хотели разозлиться? Или слегка вознегодовать?

— Думал разочароваться и порадоваться. Но вы оказались другой. Не такой, как я подумал сначала. Вы меня удивляете. Пока. Хотя от вас, конечно же, будет много хаоса…

Я быстро собрала в аккуратную горку кусочки бумажной салфетки, из которой уже успела сначала сложить пароходик, а потом мелко изорвать. Я всё-таки нервничала.

— В вашем гроге перец чили, — сказала я, чтобы сменить тему.

— Вы переводчик, — сказал Аптекарь. — Или ресторанный критик.

Я поперхнулась грогом. Это были две профессии, о которых я фанатично мечтала в детстве. Я жила ими, я представляла себя взрослой. Я грезила ими обеими, через день. В результате я стала реставратором. Но ответить Аптекарю я не успела, потому что откуда-то издалека раздался звонок моего ожившего телефона. Надо мной всё-таки сжалились, эвакуатор был где-то поблизости.

— Спасибо вам, — улыбнулась я Аптекарю. — Я больше не буду злоупотреблять вашим гостеприимством.

— Еще посмотрим, — ответил он с каким-то лукавством во взгляде из-под очков и повел меня по своим бесконечным коридорам к выходу.

Я опять прошла за ним шаг в шаг, хотя голова у меня еще немного кружилась, снова пробежалась взглядом по корешкам диковинных книг, вдохнула напоследок запах этого странного дома и стала искать свои мокрые туфли. Я оставила их где-то на маленьком коврике, но свет в просторной прихожей был такой тусклый, что я растерянно шарила по полу, но они никак не попадались мне под руку.

— Подождите, — сказал Аптекарь, щелкнул выключателем, я подняла голову и тут увидела на противоположной стене картину.