– Да какие шутки! – чёрт, а я этого вопроса боялся. – Мне просто…

Вот как ему сказать? О том, как у меня крышу снесло ещё в тот момент, когда он меня обнял… А то и ещё раньше. Как я вставал и бежал в коридор, чтоб поскорее увидеть его утром. О том, что мне убить хочется всех, кто в его сторону не так смотрит. И его самого иногда. Ну, вот, хотя бы, за то, что он с Игорем. Вот, я ему ещё и за Игоря не предъявил, кстати. Мне бы разборки устраивать, а я тут снегом любуюсь и молчу.

– Чё, попробовать захотелось? Тоже, наверное, думаешь, что я… Не знаю, что ты там думаешь, честно.

– Я про тебя ничего плохого не думаю.

– Да ладно! Я-то что, я, на самом деле, привык. На меня тут большинство смотрит, как на нежить какую-то. И не только тут. Даже мой отец. Мне и правда пофиг, даже смешно слегка. Это вот сейчас… Чего-то я не в фокусе сегодня, да и ты ещё туда же. Ты что, думаешь, я из тех, кто даст себя в туалете трахнуть?

Я аж шарахнулся! Ой, бля, вон он что подумал! А что ему ещё думать, после всякого такого. Да и я сам… Я сам толком не знаю, просто захотелось с ним остаться там вдвоём, стоять близко-близко, дотрагиваться до него везде и чтобы он до меня – тоже... Но не трахать! Ни в жизни! Макса?! В туалете?!

А как бы это было… Макс, упирающийся руками о кафельную стенку, со спущенными штанами, весь мой такой, я сзади и…

Нет-нет-нет! Это же Макс, а не Леночка или Толик Евсеев, или Мыков из восьмого – тот ещё педрила, или…

– Мозги совсем потерял? Не собирался я тебя в туалете трахать!

– Да? – Макс сделал удивлённое лицо.

– Да. Я не такой!

– Зато я такой, – Макс вдруг шагнул ко мне близко-близко и перед глазами всё поплыло, – я бы, может быть, и согласился.

– Ёбнулся?

– А ты не забывай – я гей. Туалетные приключения в моей натуре, знаешь ли.

– Заткнись, – меня передёрнуло, – не смей такое говорить!

– Что, противно?

– Это тебе должно быть противно! – меня просто затрясло. Макс и кто-то ещё, в туалете… Леночка, Толик, Игорь… Поубивал бы!

– А что тут противного, – Макс улыбался и смотрел с вызовом, – я там, в гимназии, несколько раз трахался в туалете. Со Спиритом и со своим одноклассником-фотомоделью. Знаешь, как прикольно?

– Что тут прикольного, блядство какое! В сортире, у параши…

– Это тут параша, а у нас там чисто, кабинки большие, с хорошими замками. Такой кайф, знаешь, запихиваешь его в кабинку, даже не целуя, разворачиваешь, штаны расстёгиваешь… И чувствуешь, как и ему хочется… Тебя, именно тебя… И без всего – без растяжки, без всяких ласк, резинку натянул, на ладонь сплюнул и…– Макс даже глаза закатил. А я стоял и слушал. И охуевал. Меня трясло, у меня был стояк, мне хотелось, чтоб Макс заткнулся, и чтоб он продолжал.

– И входишь… Медленно, чтоб не порвать… С парнями сложнее трахаться, чем с девушками, это ведь неестественно, но так классно! А потом уже быстрее, а он прогибается, чтоб по простате попадать. И тебе хорошо, и ему, и главное – не стонать, чтоб не запалили… А потом кончаешь… И он тоже, чувствуешь, как его трясёт, как член в руке дёргается, такой горячий, крепкий… А ещё прикольнее – презик содрать и в рот ему спустить. Мерзко, грязно, да так кайфово! А потом такой выходишь из туалета и идёшь на урок, мол, ничего не было. Пробовал кого-нибудь на уроке в сортире драть? Парня, девку? – у него глаза светились, нет, блядь, они, реально, светились!

– Нет, – у меня горло пересохло до хрипа, – ни разу…

– А почему?

– Не хотелось, – так же хрипло выдохнул я.

– А сейчас? – Макс улыбался. – Сейчас хочешь? Меня? В туалете или в комнате… Мы же урок и так проебали, а? Стааас, – он выдохнул мне в лицо и, блядь, куда делась зима, почему так жарко? В голове опять повисло – я и Макс, и я его… Он мне предлагает, ох… Он мне. Предлагает. Выебать себя.

– Бля, Макс, – у меня под ногами всё шаталось, – зачем? Зачем ты так?

– Что – так? – он как очнулся.

– Ты – себя, мне? – это не выговоришь. – Ты же сам говорил, что ты не этот…

– Да, – тихо ответил он, – но иногда хочется…

– Не надо, – я выдохнул, чувствуя, что захлёбываюсь воздухом. Чтоб успокоиться, я нагнулся и зачерпнул немного снега. Тот сразу же растаял, я растёр воду по ладоням и лбу. Немного легче. – Макс, ты не такой… Не надо…

– А какой я? – вдруг спросил он. Я ответил честно, просто не мог уже молчать, хотелось сказать ему это:

– Ты самый офигенный. Вообще, во всём. Кроме вот этого.

– «Вот это» – тоже я, – нервно ответил Макс и тоже зачерпнул снега, стал мять его в руках, – это часть меня, знаешь ли. Мне нравятся парни. Мне нравится с ними сексом заниматься. Это не преступление, кто бы там что ни думал. Я таким родился, я всегда таким был. Мне это нравится, я этого хочу, я это делаю, с кем хочу!

– С Игорем? – этот вопрос надо было, всё-таки, разъяснить.

– Аэээ…

– Я знаю про вас. Ты ему предлагал секс в туалете?

– Бля, ну, вот как… Он проболтался? О, Господи… нет, конечно, Игорь не такой. Он, блин, девственник, во всех смыслах, он слишком приличный для такого.

– А я?

– А ты без тормозов. К тому же, – он вдруг ухмыльнулся довольно, – в туалете я бы Игоря, а не наоборот. Я актив по жизни, чтоб ты знал.

– Тфу, гадость, вот только не надо мне тут… Короче, я замечу, что ты вокруг Игоря трёшься – пизды огребёте оба! И вообще, нехуй.

– И что мне, вокруг тебя тереться?

Ой, бля… Я это просто увидел – я и Макс, голые, в душе, и он об меня… Чёрт, у меня уже хуй ломит, подрочить надо!

– Да. Возле меня – можно.

– Сам сказал, – Макс высунул руку из рукава и ткнул в меня пальцем, – и потом не говори, что не говорил. А я про себя всё сказал. Кстати, только что звонок прозвенел. Какой следующий? История России?

– Да… – я всё никак в себя прийти не мог.

– Пошли, у меня ноги замёрзли.

– Ага, пошли… – в голове сплошная муть, как с похмелья, и только картинки вспыхивают – я и Макс. Я и Макс. Голый Макс, в душе, делающий мне массаж, садящийся ко мне на колени, Макс, берущий в рот… Ох ты ж, ебаный нахуй, ой…

– Мне… Мне надо в комнату, а потом…

– А мне с тобой не пойти?

– Нет!!!

Мне было плевать на всех и на всё. Я сбежал от Макса, закрылся, заблокировал замок. Сдёрнул с себя штаны, аж пуговица отлетела, ухватился за член… Ох, как же у меня он стоит, бля, аж больно, и яица сейчас лопнут, хренов Макс, ну, зачем, черт, Макс, давай это ты, твоё тепло, твой запах, я его чувствую, сядь ко мне, дотронься до меня, вот так, вот так, крепче и вот здесь, дай дотронутся до себя… Аааах!

Ну вот, приехали. И теперь я лежу на кровати, просто встать не могу. Не думал, что так может быть от оргазма охуенно. А ведь и не было ничего такого… Ебать, я даже себе рубашку заляпал, а ведь чистая была. Про полотенце забыл, вообще ни о чём не думал, только о Максе.

Дрынь-дрррынь, звонок. Ага, на историю опоздаю, да и пошла она… Хорошо как! Так бы лечь и уснуть… Нет, нельзя. Нельзя…

Я всегда говорил себе, что нельзя. Ладно, с девками не получается. Такое, говорят, бывает. Но с парнями… Нет, видел я их. Жалкие уёбища, вот что они такое. Все их презирают. Даже если просто Леночку натягивать – это уже западло. Ты его, а кто-нибудь тебя – тьфу, гадость.

Ну, то есть, понятно, меня хуй натянешь. И всё равно. Пидоры – слабаки. Я не слабак. Я умею держать себя в руках. Ну, массаж и всё такое не считается. А вот это уже считается.

Это всё из-за Макса. Как он говорил… И что делал… С ним вообще у меня резьбу сорвало и теперь обратно не прикрутишь. Но, бляха-муха, как же было хорошо! Слишком хорошо… Не откажешься от такого просто так.

Я снял рубашку, скомкал её. Самому придётся стирать, вот черт… Не дашь никому с такой хуйнёй, да и в прачечной картинка будет, наша кастелянша вечно комментирует, у кого что с одеждой, и язык ей не прикрутишь, потому что она – маразматичка.

Макс, скотина такая, довёл всё-таки меня. И что теперь будет? А ведь будет. Но как же классно! Я потянулся, натянул свежую рубашку – постиранную после прачечной и поглаженную. Классно, наверное, каждый день свежую рубашку надевать… У нас выдают одну рубашку и две майки на две недели, не нравится или заляпался – стирай сам. У меня на стирку куча «тип-топов» уходит, но, блин, люблю я чистую одежду. Но не после прачечной, конечно.