– У него хоть документы есть? – охранник смотрел на меня.

Я понимал, что я им не нравлюсь, – в этом доме, где привыкли к людям в обуви за тысячу баксов, таким, как я, наверное, не место. Я протянул ему паспорт, глядя в глаза, и на секунду мне показалось, что он вытащит дубинку. Но он отнёс мой паспорт к себе, туда, за стекло, и я услышал стук клавиш. Ничего себе, прямо режимный объект!

– Да твою мать, да скорей вы, идиоты… – сквозь зубы шипел Макс, переминаясь с ноги на ногу.

Я подумал, что здесь, наверное, везде видеокамеры.

Лифтов было два, причём один – здоровенный!

– И нафига?

– Это грузовой. Как, по-твоему, мебель на двадцатый этаж люди таскают, на себе, что ли?

До этого момента я, вообще-то, думал, что так оно и есть.

Лифт был огромным, с блестящими поручнями (ещё зачем, трясёт тут, что ли?) и зеркалами. В зеркало я особо не смотрел – что я там не видел. Я смотрел на Макса. Смотрел, как он кусает губы, и сам тоже кусал.

– У тебя кто-нибудь дома?..

– Нет. Отца вообще нет в городе, домработница сегодня после обеда…

– Хорошо…

На лестничной площадке у него уже руки тряслись, а я ничем ему помочь не мог – фиг знает эти замки, да и у самого уже всё плыло.

Коридор тоже был здоровым, но я ничего не видел и не смотрел, я смотрел на Макса.

– Никого?

– Нет.

– Наконец-то!

Комментарий к 43. Дольше века длится день Стихотворение отдельным порядком https://ficbook.net/readfic/3433805

====== 44. Дольше века длится день – 2 ======

Наконец-то, наконец-то он только мой!

Я прижал его к себе и поцеловал. Ещё сильней, чем в машине, обнимая, вдавливая в себя, целуя его губы, лицо, шею, а он целовал меня и что-то шептал.

– …ко мне…

– Что? – я не хотел от него отрываться, это было невозможно, совершенно невозможно. Я уже расстегнул ему куртку и потянул его футболку вверх, чувствуя пальцами его живот, к которому хотелось прикоснуться языком.

– Пойдём ко мне в комнату, – Макс тоже начал расстёгивать на мне куртку, – о господи, Стас, ну, не здесь же!

– Да мне хоть где, хоть как, главное – с тобой, – я говорил по-прежнему шёпотом, не знаю, почему. Никого нет, кого стесняться, а я шепчу и боюсь – я боюсь! – расцепить руки.

– Не надо «хоть как»… Пойдём в кровать. Ты меня задушишь, дай я сниму ботинки.

Какого хрена их так долго снимать? Он возился секунд пять, когда я просто скинул кроссовки, наступив на задники.

Я мало что разглядел, пока Макс тащил меня за собой, да и в его комнате тоже особо не осматривался, только чуть не налетел на какой-то странный столб посредине и как-то отметил, что никаких столбиков с занавесками на кровати нет.

Но это было вообще неважно.

Я стянул с него футболку – о, знакомая татуха, даже её я счастлив был видеть, и наконец-то, как мечтал почти каждый вечер, прикоснулся к его шее и повёл губами вниз. Мне хотелось целовать его всего, мне хотелось облизывать его везде, мне хотелось кусать его, съесть его, чтобы он стал мной, а я им, чтобы он понял без всяких дурацких слов, как мне было плохо без него, как я его люблю.

Он расстегнул на мне джинсы.

– Подожди-подожди, – шептал он и его лицо было рядом с моим, я чувствовал его тепло своей кожей, чувствовал его дыхание, слышал его сердцебиение, – подожди, сейчас всё будет классно… Сегодня твой день и я весь твой.

Минет в исполнении Макса всегда был офигенным. Я опирался на локти и смотрел на него, и каждый раз, когда он поднимал голову и мы встречались взглядами… Я не знаю, как это описать. Я как будто жил только потому, что он был рядом.

Он окончательно разделся, стоя на коленях, и я смотрел на него – такого красивого, видел его полностью, при солнечном свете, кажется, впервые и не мог насмотреться. Мелькнула мысль, что я-то по сравнению с ним урод, но глаза у Макса горели зелёным, я видел, что он хочет, офигенно хочет. Я даже не понял, как разделся до конца, просто вот уже сидел рядом, обнимая его, прижимая к себе, рассматривая, узнавая заново при солнечном свете. Всё-всё – лёгкий рельеф мышц, пятнышко прививки на плече, изгиб позвоночника, ямочки на пояснице…

– Какой ты охрененный, Стас, – прошептал он мне на ухо, – я и забыл, какой ты охрененный, сильный и горячий…

– Это ты… – я не договорил, потому что Макс подался вперёд, глаза зелёные, губы блестят...

– Ну, давай, давай… Только я хочу лицом к лицу.

Лицом к лицу! Смотреть на него в это время!

– Конечно, – я обнял его, перевернул, прижимая к кровати, чувствуя, как он обхватывает меня ногами, и вдруг вспомнил наш тот раз – темно, холодно, неудобно и…

– Подожди, а мне не надо тебя…

– Нет, – одной рукой Макс обхватил меня за плечи, другую потянул туда, вниз, где его член соприкасался с моим, и несколько раз провёл по ним обоим – ничего себе, как кайфово! – Я уже всё сделал, всё сам…

Я представил себе это – Макс, растягивающий себя, растягивающий для меня, и меня прямо тряхнуло и как кипятком обдало, только изнутри. Я снова начал целовать его.

– Стой, сейчас, – он упёр мне ладонь в грудь. – Подожди, нужно смазать… и давай без презика, честно, я проверялся недавно, – он прикусил губу.

Как будто я мог сказать «нет»!

У меня совсем крышу рвало, поэтому он помог мне вставить. Я ещё старался помедленней, но в какой-то момент не сдержался и вошёл сразу, а Макс застонал сквозь зубы и вцепился мне в плечи.

– Не больно?

– Нет… Нет… Давай…

Я смотрел ему в глаза и целовал его, а он обнимал меня, и под конец я уже не понимал, где он, где я и где мы оба.

– ...ты раздавишь меня.

– Ммм?

– Я говорю, слезь, а то я сейчас задохнусь. Ох, как хорошо… Но покрывало надо в стирку…

Я упал рядом, чувствуя, как до меня с трудом доходит, что Макс говорит. В голове была пустота. Пустота и звенящий свет.

Вот оно. «Заниматься любовью». Сколько раз это слышал, а сейчас понял, что это реально. Что это вот так – как будто нет ни тебя, ни его по отдельности.

Я перевернулся и посмотрел Максу в лицо. Он лежал с закрытыми глазами, улыбаясь, привалившись ко мне, по виску текла капля пота. Я машинально слизнул её и он тут же открыл глаза.

– Весь день бы так валялся!

– Ну, давай, – честно говоря, это была совсем не плохая идея. Вот так лежать с Максом весь день. Всю жизнь.

– Ну уж нет, – он лёг на спину и потянулся, – я столько всего классного придумал!

– Реально, мне и так уже классно.

– Нет, – он попытался приподняться и снова откинулся назад, прикрыв глаза, – зря я, что ли, всё это придумывал? Хватит валяться, давай сходим в душ, ох, помоги подняться… Нас ждёт длинный день!

Сейчас у меня, наконец, нашлось время немного осмотреться. Комната у Макса была совсем не такой, как я её себе представлял. Ничего такого… роскошного, но, в то же время, всё настолько необычное, что я даже представить себе этого не мог. Обои в полоску создавали какое-то странное впечатление, в одном месте на стену был наклеен черно-белый кусок, где полоски были разной толщины – как штрих-код. На стенах – какие-то плакаты, тоже чёрно-белые. Мне вспомнился какой-то хрен, которого Макс приделал к окну ещё там, тогда. Тёмно-зелёные шторы из очень, даже на вид, тяжелой материи свисали до самого пола. На полу – серый, опять же с зеленью, ковёр. То, что я сначала принял за столб, потом показалось мне винтовой лестницей, но на самом деле это была такая хитрая полка – с книгами, какими-то фиговинами, и бардак на полках был изрядный, кстати. Книги одна на одной, некоторые раскрыты корешками вверх – узнаю Макса. И да, кровать без столбиков. Вообще без всего, здоровый квадрат два на два метра на низком постаменте.

– Прикольная у тебя кровать!

– Ага, – Макс, наконец, встал. На ноге у него я увидел блестящий влажный след, и от этого зрелища ёкнуло сердце. Макс мой. А однажды я стану его.

– Тысячу лет искал такую, чтобы можно было спать хоть вдоль, хоть поперёк, чтобы, если свалился, то хоть не больно. Я в интернате никогда толком не высыпался, потому что просыпался из-за высокой кровати. Ну и, конечно, чтобы плотно к полу прилегала, а то туда то закатится что-нибудь, то пыль, то просыпаешься посреди ночи с ощущением, что там какая-то тварь затаилась.