Поначалу пещерники путались, забывая субординацию, лезли напрямую, но Шестерня не отступал, и к концу седьмицы дело наладилось. Вопросы обрели четкость, разговоры стали короче и существеннее. Для того, чтобы обойти всех, теперь требовалось гораздо меньше времени. Работа пошла быстрее. Сыграли ли роль советы, щедро раздаваемые Шестерней, повлиял ли установившийся в группах порядок, а быть может пещерники свыклись с непривычным занятием, но, до того почти застывшая, стройка пришла в движение.

Поначалу, Шестерня отмечал изменения на глаз, однако чем ближе к концу подходила работа, тем сложнее становилось разбираться в нагромождениях конструкций. Вооружившись металлической пластиной с начертаниями объекта, Шестерня бродил по котловану, взбирался на стены, дотошно сверяя размеры, и педантично отмечая малейшие огрехи. Раздав указания старшим рабочим, что, и как именно поправить, он возвращал проект инженеру, сам же карабкался наверх, уточняя у литейщиков и кузнецов что именно, сколько, и когда должно быть отлито, выковано и доставлено вниз.

За заботами он почти не вспоминал о заказчиках, а если точнее - хозяевах всего вокруг. Лишь когда взгляд случайно натыкался на закованного в панцирь воина, или улавливал в лицах рабочих, кроме обычного утомления, выражение испуга, перед внутренним взором вставал облик, что успел потускнеть, но от того не стал менее пугающим: глубокие, огромные глаза, с пробивающимися языками черного пламени, искрящиеся холодным сиянием камни колец, окутавшие тело, ниспадающие до земли складки одеяния. И голос, настолько холодный и отстраненный, словно принадлежит не такому же живому существу, пусть и с другим оттенком кожи и странными чертами лица, а демону.

Несколько раз Шестерня замечал в отдалении закутанную фигуру, порой, не одну, из чего заключил, что хозяев здесь явно несколько. Однажды, он даже двинулся навстречу, решив напомнить о себе, заодно уточнив детали договора, но, едва подошел ближе, из тьмы соткались двое подземников, перегородив путь копьями, взглянули недобро. Благоразумно рассудив, что вламываться к заказчику через собственных телохранителей будет некрасиво, да и до конца работы осталось изрядно времени, и сказать что-либо, кроме формального "все идет по плану", в сущности нечего, Шестерня отступил.

- Все собираюсь спросить, да руки не доходят... - Шестерня плюхнулся на сложенные штабельком возле домика инженера заготовки, пытливо взглянув на хозяина, ткнул в лежащий на столе чертеж, поинтересовался: - Вот здесь и здесь пометочки. Как я понимаю, некие элементы фундамента...

Инженер, щуплый пещерник с согнутой спиной, мутным взглядом и посеревшим от усталости лицом, отвел глаза от лица собеседника, проследив за его пальцем, произнес:

- Все верно. Фундамент. Что не ясно?

Шестерня взъерошил бороду, задумчиво произнес:

- Не ясно, для чего в и без того прочный грунт металл закладывать.

Инженер скривил губы, поинтересовался:

- А остальное, стало быть, ясно?

- В основном да. - Шестерня кивнул. - В большей или меньшей степени понятно. Но с фундаментом загвоздочка.

Инженер поднял руки, с силой потер лицо, отчего его глаза на мгновенье оживились, но тут же вновь погасли, сказал тоскливо:

- А вот мне ничего не понятно. - Словно испугавшись слов, воровато оглянулся, добавил поспешно: - В том смысле, что работа-то ясна, но вот назначение проекта...

Шестерня покивал, хмыкнул:

- Работа тут ясна даже самому последнему рабочему: бери больше - неси дальше. Но хорошо бы узнать поподробнее, так сказать, понять суть. Избежать неточностей, предупредить ошибки... Ведь зная "что", проще понять "как".

Пронзаемый взглядом собеседника, инженер нахмурился, сдавленно произнес:

- Рад бы помочь, но... это не обсуждается. К тому же я действительно знаю не так уж много.

Шестерня подмигнул, произнес с преувеличенной серьезностью:

- Не обсуждается - и это верно! Как говорится, от знаний - голова болит. Или это про хмель было сказано? - Он на мгновенье задумался, отчего кожа на лбу собралась складками, смешно зашевелилась, но тут же отмахнулся, фыркнул: - Не важно. Главное - вовремя промолчать. А что среди рабочих всякие слухи ходят, так это пустяки. Они ж парни темные, соображают мало, молчат и того меньше. Вот и брякают, что ни попадя. Чего с них взять

Инженер взглянул пристально, сказал, стараясь не выдать охватившего напряжения:

- Что говорят?

- Всякое. - Шестерня отмахнулся. - Говорю же - темнота, деревенщина.

- А все-таки?

- Да что ни попадя. Повторять стыдно. К примеру, фундаментом удивляются. Дескать, и так камень под ногами, так еще и арматуру вбивай. Опять же, формой сооружения недовольны, что больше на гигантскую клеть похоже, чем на что-либо еще. О странных всполохах перешептываются, от которых металл плавится, а люди погибают. Инженера ругают. Мол, место гиблое выбрал, размеры не рассчитал, да и вообще...

- Что вообще? - Инженер побледнел, блеснул глазами.

- С подземниками связался, - произнес Шестерня нехотя. - На золото польстился, своих предал. Много что говорят, но все больше ерунды.

Инженер глубоко задышал, затравленно оглянулся, словно во тьме вокруг затаились недовольные строители, зажав в руках кирки и молоты, и вот-вот выйдут, чтобы вместить переполняющие ненависть и злобу на виновнике. С трудом сдерживая дрожь, инженер поинтересовался чуть слышно:

- А ты, что ты думаешь?

Шестерня привстал, ободряюще хлопнул собеседника по плечу так, что тот от неожиданности присел, шарахнулся, сказал с улыбкой:

- А по-моему все замечательно. Нашел хорошего заказчика - хорошо. Договорился полюбовно - замечательно. Создал проект, рассчитал, подготовил чертежи - так и вовсе честь тебе и хвала. Этих сюда ты сгонял? Нет. Сами пришли. А если и не сами, если силком - так опять же, чья головная боль, твоя? Сидели бы дома, по тропам не шастали, глядишь, ничего бы и не случилось. Ну поработают немного, ну без оплаты останутся, так тоже не без выгоды. Навыки нужные приобретут, да и впредь наука будет, на будущее. Это ли не польза? Нет в том твоей вины, и не было.

Инженер прижал руки к груди, воскликнул:

- Но в этом действительно нет моей вины!

- Так и я об этом. - Шестерня похлопал инженера по плечу, сказал благодушно: - Тут ведь как, со стороны-то оно всегда виднее. Всегда понятнее, проще. Даже если на самом деле и не понятнее, и вовсе не проще. И то, что понимающий ни ухом ни рылом, а туда же, это, можно сказать, само-собой разумеется. Как же иначе?

Инженер поник плечами, сказал с тяжелым вздохом:

- Ты понимаешь. Но, то ты, а другие... - Помолчав, продолжил с тоской: - Подземники грозят, требуют скорейшего завершения. Строители полны ненависти, словно это я их тут держу силком, не даю вернуться домой. А ведь нужно составлять сметы, вносить поправки в план, проверять качество работы!

Шестерня покивал, сказал сочувственно:

- Так оно и бывает, на ответственных-то местах. Так, или даже хуже. Особливо, если без толковых помощников. Тяжело.

Инженер некоторое время молчал, кусая губы, вдруг подался вперед, выдохнул порывисто:

- А может попробуем вдвоем, вместе? Мне легче, да и тебе опыт не лишний.

Шестерня ответил уклончиво:

- Может и так. Вот только сомнительно мне. Работы много. Подземники недовольны, сам говорил. Рабочие, опят же... Люд темный, не образованный, к таким спиной лучше не поворачиваться. Стройка велика, велика и ответственность. А вот оплата никудышна.

Опешив, инженер пробормотал с неуверенностью:

- Но знания, опыт? Где еще такого наберешься?

- Где-нибудь, да наберусь. - Шестерня пожал плечами. - Дело поправимое. А вот если за просроченную работу заказчик неустойку потребует, что тогда? Или, того хуже, голову снимет. Куда мне потом этот опыт?

Помявшись, инженер протянул:

- Если дело лишь в этом...

- Не только, - произнес Шестерня веско. - Не только в этом. Много в чем дело. Но и в этом тоже.