Шестерня неторопливо поднялся, отряхнув с колен пыль, бросил:
- Я-то, известно откуда. Вопрос - откуда взялись вы?
Тот, что пониже ростом, со светлыми волосами, с таким же светлым пушком над губой и живыми восторженными глазами, произнес:
- Мы обходим дозором...
Второй, повыше, покрепче в плечах, с густой черной шевелюрой, такими же густыми бровями и редкими курчавыми волосками на щеках, что вскоре должны превратиться в настоящую окладистую бороду, прервал товарища:
- Погоди. - Не отрывая от Шестерни исполненного подозрений взгляда, произнес: - Ты не ответил на вопрос.
Шестерня сказал с ухмылкой:
- Что непонятного? Живу я здесь.
Парень недоверчиво покивал, сказал с издевкой:
- В пещере с водяницами?
Заметив отразившееся в глазах собеседника непонимание, парень шагнул к проходу, откуда вывалился незнакомец, поднял фонарь повыше. Черный провал тоннеля протаял огоньками, заиграл, заискрился. Если внизу по-прежнему клубится чернота, то верхняя половина блистает голубоватыми бусинами, словно висящими в воздухе. Однако, если приглядеться, бусины соединены тончайшими белесыми нитями, что тянутся в разных направлениях, нанизывая на себя все новые и новые блестки, уходят к своду.
Завороженный зрелищем, Шестерня невольно приблизился, протянул руку.
- Осторожнее!
Шестерня отшатнулся, повернул голову. Второй парнишка стоит рядом, глаза расширены, в лице испуг, рука вытянута в отстраняющем жесте.
Вопросительно вздернув бровь, Шестерня поинтересовался:
- Что-то не так?
- Не прикасайся к ним. - Парнишка покачал головой.
Его товарищ усмехнулся, сказал насмешливо:
- Да пусть трогает, чего уж. Он же здесь живет.
Шестерня вновь развернулся. В колеблющемся пламени фонаря бусины переливаются, влекут загадочным сиянием. Что может быть ужасного в этих изумительных образованиях? Или это всего лишь глупая шутка, неумелая попытка взять на испуг, чтобы в стремлении к красоте, незнакомец ненароком не утянул одну - две сферы? И вот уже рука тянется, гладя и лаская неведомое сокровище.
Пальцы обожгло так, словно он засунул руку в печь кузнеца. Шестерня зашипел, затряс рукой, с ужасом ощущая, как распухает, немеет кисть, а затем и предплечье, заорал дурниной.
Парень с фонарем протянул разочарованно:
- А говорил - живешь...
Второй покачал головой, сказал виновато:
- Зря ты полез. Я же предупреждал...
Шестерня перебил, прорычал зло:
- Секиру прародителя вам в печень! Да кто ж так предупреждает? Сказал бы прямо: коснешься - рука отвалится... Ну, или там еще что. Нет ведь, мямлит себе под нос. Что это вообще за дрянь?
Парень с фонарем, сказал примирительно:
- Это же водяница. Разве не знаешь?
- Знал бы, не спрашивал! - рявкнул Шестерня. - А еще вернее - руки б не тянул. Давайте, отвечайте, куда я попал. Секиру вам в печень.
Не ожидав подобного напора, парни опешили. Тот что пониже, скороговоркой произнес:
- Деревня здесь у нас, неподалеку.
- А тут что делаете? - Шестерня сурово сдвинул брови.
- Дозором ходим, - поспешно добавил второй.
Шестерня воздел бровь, спросил удивленно:
- Это еще за чем?
Парни широко раскрыли глаза, отозвались в голос:
- Так ведь иглошерстни! Да и подземники лютуют.
Шестерня скептически оглядел обоих: лица вытянулись, глаза, как у виноватых детей, губы дрожат, еще немного, и расплачутся. Доспехи далеко не первой свежести, далеко не по размеру, подогнаны кое-как, руки повисли плетьми. Оба и думать забыли, что в кулаке у каждого оружие, стоят, преданно глядя в глаза. Ярость улеглась. Ну как на таких злиться? Шестерня взъерошил бороду, сказал почти мирно:
- Про подземников бабушке своей будете рассказывать. Не откуда им тут взяться. Ну а что дозором ходите - молодцы: к доспехам попривыкните, да оружие, если не использовать, то хоть держать научитесь. Как звать-то вас?
- Зубило. - Парень с фонарем стукнул себя по груди.
- Бегунец. - Кивнул второй.
Закончив осмотр новых знакомых, Шестерня подытожил:
- Ну а меня Шестерня. Пойдем, проводите до деревни. Поговорю с кем из старших. Да и горло промочить не мешает. Уж сколько брожу - во рту пересохло.
Парни переглянулись. Зубило произнес осторожно:
- Вообще-то мы еще не закончили дозор...
Шестерня отмахнулся.
- После закончите. Есть дела и поважнее, чем по окрестным тропам шастать.
Он повернулся, двинулся по проходу, ни сколько не сомневаясь, что новые знакомые пойдут следом. Так и вышло. Потоптавшись, парни покорно засеменили за ним, сперва неохотно, но вскоре догнали, пошли рядом, подсвечивая дорогу и искательно заглядывая в глаза.
Некоторое время шли молча, лишь спутники поблескивали глазами, исподволь разглядывая пришельца. Наконец любопытство переполнило. Первым не выдержал Зубило, сказал с деланным безразличием:
- Все же не понятно, как ты оказался на дальней тропе?
Словно только этого и ждал, Бегунец поспешно произнес:
- Ведь поблизости нет поселений. А там, дальше, совсем уж жуткие места.
Шестерня окинул взглядом спутников. Парни изо всех сил пытаются казаться отстраненными, словно бы спрашивают исключительно из вежливости, чтобы поддержать разговор. В попытках выглядеть бывалыми мужами, степенными и рассудительными, кривят рожи, как в их понимании, должны держаться опытные да умелые. Однако мутным глазом видно - любопытство плещет из ушей, не расскажи сейчас, отложи до деревни - не выдюжат, лопнут от нетерпения.
Взъерошив бороду, Шестерня задумчиво произнес:
- Что не знаете ближайших деревень - странно. Мы ж рядом живем, совсем недалеко. Хотя, признаться, и я о вас не наслышан. А что до того, как оказался... - Он выдержал значительную паузу, так что спутники замерли, боясь пропустить хоть слова, закончил: - Оступился в схроне.
Зубило воскликнул в возбуждении:
- Схрон... Так ведь это могильник! А что ты делал в могильнике?
- Да, что ты делал? - добавил Бегунец эхом.
Шестерня поморщился, сказал с некоторой досадой:
- Что делал, что делал... За порядком следил!
Парни охнули, разом отвесили челюсти. На лицах отразилось глубочайшее уважение, словно из тьмы коридора им на встречу вышел сам Прародитель - герой древних легенд. Однако вскоре Зубило нахмурился, сказал с сомненьем:
- Постой, постой, а зачем в могильнике следить за порядком? Ведь это священное место. Туда и по необходимости заходят с неохотой, не то чтобы просто так. Разве у вас по-другому?
Шестерня пожал плечами, бросил отстраненно:
- У нас также.
- Тогда зачем? - Зубило недоверчиво прищурился.
Подчеркнуто не глядя на парня, что посмел усомниться в его словах, Шестерня холодно произнес:
- Вопрос не в том, чтобы не заходили.
- А в чем же, в чем? - простодушно воскликнул Бегунец. Воскликнул, и замолк придавленный тяжелым взглядом собеседника.
Шестерня обвел спутников мрачным взором, глухо повторил:
- Вопрос не в том, чтобы не заходили. А в том, чтобы не выходили.
Даже в скудном свете фонаря стало заметно, как побледнели парни, вжались плечами друг в друга, замедлили шаг. Скрывая улыбку, Шестерня пригладил усы. Если парни немедленно не поднимут рассказчика на смех, его авторитет станет несокрушим. Однако спутники явно не горели желанием веселиться, наоборот, казалось, еще немного, и парни взвоют, побросав оружие, унесутся в сторону деревни подальше от нового товарища с его жуткими рассказами.
Передернув плечами, отчего доспехи жалобно скрипнули, Зубило прошептал чуть слышно:
- И часто у вас такое?
- Что именно? - спросил Шестерня невинно.
- Ну, чтобы выходили.
- Ах это. - Шестерня отмахнулся, словно уже и забыл о чем речь. - Не часто. Но бывает, бывает.
Выбивая зубами едва слышную дробь, Бегунец спросил:
- И ты встречался с этими, которые выходят?
Шестерня пожал плечами, сказал буднично:
- Ну да, встречался.
