Понимая, что в данной ситуации защитить Гордиславу не получится, Зелорис вернул меч в ножны. Вэй Арэн последовал его примеру и убрал стрелу.

– Оружие на землю, – повелел Тросан.

Мечнику и лучнику пришлось подчиниться. После этого троих путников под прицелом стрел проводили в клетку на колесах и заперли там. Оказавшись в клетке, Зелорис первым же делом незаметно ее осмотрел – несмотря на то, что она была сделана из дерева, клетка была достаточно прочной, чтобы ее не сломали.

– В этот раз хотя бы связывать не стали, – вздохнула Гордислава.

– У, – с тяжестью в голосе подтвердил мечник.

Тросан отдал несколько приказов своим подручным: одним было велено позаботиться о раненых и убитых, а другим – запрячь лошадей, чтобы транспортировать пленных.

– Куда вы везете нас? – спросила Гордислава.

– В Рэластэн, – ответил Тросан.

– Зачем?

– Вы будете отличными рабами.

– Но ведь в Трилунской Империи никогда не было рабства!

– Дамочка, Трилунской Империи самой уже давно нет, – усмехнулся Тросан. – И уж, если ты думаешь, что в работорговле задействованы бывшие трилунцы, то сильно ошибаешься. Две трети моих людей жители Запада, как и вы.

Гордислава краем уха услышала, как один из сопровождавших их наездников шепнул другому: «Эсра нэчар тромидартос там-власана оли-фи. Тала, эсра-ди лулукартос ау леханар», что в переводе с трилунского означало: «Он всегда отвечает на вопросы рабов. Похоже, ему нравится так забавляться». Если это было действительно так, то у северянки был шанс разговорить Тросана и заставить случайно сболтнуть что-либо, что позволило бы друзьям сбежать. Также он мог бы сказать что-нибудь, что пригодилось бы для ее исследований.

– Кому вы собираетесь нас продать? – спросила Гордислава.

– Кто купит, милочка. Наше дело предложить товар, покупатели уже сами выбирают, кого покупать.

– Как давно в Трилуне появилась работорговля?

– Я же уже сказал, что Империи Трех Лун больше нет. Как давно? Наверное с тех пор, как Империи не стало. Не так много людей выжило, а существовать-то надо. Вот работорговля и возникла.

– Она распространена по всей бывшей территории Империи?

– Работорговля распространена по всему материку, – нараспев произнес Тросан. – Но центр ее находится здесь, в Рэластэне, городе Пяти Мостов. В других частях бывшего Трилуна у вас бы было мало шансов попасть в рабство. Вы выбрали правильный путь, угодив в нашу засаду.

– И какова средняя цена на раба?

– Хочешь выкупить свою свободу? Не сойдет. Вы, ребятки, покалечили многих моих ребятишек и, самое главное, многих убили. Я позабочусь, чтобы за вас заплатили побольше. Но те, кто много платят, как правило, заставляют своих рабов жить в самых ужасных условиях. Слыхали о аренах, на которых рабов заставляют биться насмерть?

Тросан и его люди засмеялись. Гордислава продолжила свои расспросы, а Вэй и Зелорис внимательно слушали все ответы Тросана, запоминая всю важную информацию и размышляя о плане побега. Спустя неделю пленников привезли в Рэластэн, и к тому времени им удалось выяснить многое о том, как построен процесс работорговли, но ничего о том, как можно было сбежать.

Рэластэн – один из немногих городов, уцелевших во время Трилунской катастрофы. Как и жители других уцелевших городов Империи, жители Рэластэна были оставлены сами себе, поэтому в первые месяцы после трагедии здесь царила анархия. Однако вскоре жаждущий власти и легких денег Тэрлианс Актимон заручился поддержкой таких же негодяев, как и он сам, и полностью захватил контроль над Рэластэном. Объявив себя правителем вольного ныне города, Тэрлианс Актимон велел заковать всех недовольных в цепи, а после и вовсе придумал торговать ими. С поиском покупателей проблем не было даже несмотря на то, что работорговля запрещена практически по всему Материку. Желающие купить рабов находились во всех его частях: как в Западных Королевствах, так и в уцелевших городах погибшей Империи. Некоторых рабов, по большей части детей, покупали люди из Сокрытого Ордена. Иногда покупки совершали и южные кочевники, но чаще они сами поставляли новых рабов на продажу. Племя, в котором жила Нхыр Чамплык, было одно из немногих, презиравших подобные действия.

Единственными, кто никоим образом не был связан с работорговлей, были жители Башен Севера. Затворники-ученые никогда не покупали рабов, это Гордислава знала и без объяснений Тросана.

Работорговля на материке существовала всегда, но благодаря действиям Тэрлианса Актимона впервые у нее появился единый центр. Он, по сути, превратил Рэластэн в большой рынок, торгующий исключительно людским товаром. Практически все жители города были проданы им в рабство. Не проданы были лишь четыре десятка человек, которые помогали Тэрлиансу Актимону заправлять работорговлей. Сейчас большую часть населения Рэластэна составляли съехавшиеся со всех концов материка работорговцы.

Тросан и его люди были подчиненными самого Тэрлианса Актимона. Они привезли пленников в замок хозяина города, некогда являвшийся Трилунским храмом, после чего заперли их в одной из специально перестроенных для содержания рабов комнат в подземелье. В этой комнате не было окон, а путь к свободе преграждала железная решетчатая дверь, перед которой пленников охранял не стражник, а стражница.

– Миледи, – теперь настала очередь Вэя браться за дело. – Вы так прекрасны, что я не обрету покоя, пока не узнаю Ваше прелестное имя.

– Всяческие разговоры с товаром запрещены, – нудно произнесла женщина тридцати лет, рассматривая оружие, отобранное у Вэя и Зелориса.

– У Вас неповторимый голос, – продолжил лучник. – Позвольте же мне услышать, как он произносит Ваше имя.

– Всяческие разговоры с товаром запрещены, – повторила охранница.

– Ну что же Вы так, миледи. Неужели Вы откажетесь скрасить мое пребывание здесь легкой беседой?

– Откажусь, – ответила стражница, даже не взглянув на Вэя.

– Что будет с нашим оружием? – спросил вдруг Зелорис.

– Возможно, продадут вместе с вами. Возможно, денут куда-то еще, – посмотрев на Зелориса, ответила женщина.

– Миледи, – то, как стражница повела себя с Зелом, уязвило самолюбие лучника. – Почему Вы выбрали эту… эм, профессию?

– Всяческие разговоры с товаром запрещены.

– Миледи, Вы жестоки.

– Какая есть.

– Меня зовут Вэй Арэн Виндсвиш. Я…

– Не интересно.

– Вы слышали о «Монфридской Охоте»? Я внес в нее большой вклад, – не хотел униматься Вэй Арэн. С ним впервые отказывалась разговаривать женщина. Цель выболтать у стражницы «секрет освобождения» или уговорить ее саму освободить их плавно отодвинулась на второй план, уступив место цели не упасть в своих же глазах.

– Я сообщу об этом Тросану. Быть может, за вас больше заплатят.

– А еще я недавно…

– Не интересно.

– Миледи, Вы знаете, как Вы очаровательны, даже когда отвечаете так?

– Всяческие разговоры с товаром запрещены.

Их диалог продолжался в таком же темпе до вечера. Затем пришел коренастый мужчина тридцати пяти-сорока лет и принес пленникам еду. Он просунул миски с остывшей кашей через решетку и облокотился на стену, ожидая, когда заключенные поедят. Когда Зелорис, Гордислава и Вэй Арэн съели принесенный им ужин, он также через решетку забрал пустую посуду, аккуратно сложил ее и отдал стражнице. Поцеловав на прощанье свою жену, смена которой закончилась, мужчина продолжил ее дело по охране пленных.

– Позвольте спросить, – обратилась к нему Гордислава.

– Всяческие разговоры с товаром запрещены, – грубо ответил он.

С наступлением утра настала и очередь все той же стражницы охранять Зелориса, Вэя и Гордиславу. Подобно мужу, она пришла с подносом в руках, на котором несла для пленных завтрак. Дождавшись, когда трое друзей расправятся с пищей, мужчина забрал пустую посуду и, не забыв на прощание поцеловать жену в щеку, ушел, уступая дежурство ей. Как только мужчина удалился, Вэй Арэн открыл рот, чтобы продолжить «наступление».