-Не слышал эту притчу?

Том мотнул головой.

- Еще до начала времен Большая и малая Медведица, оба юные, страстные и влюбленные, сочетались браком. Но однажды они разругались, и ссора эта была ужасна. Большая медведица (которая в те незапамятные времена звалась своим настоящим именем — Лидия) застала Малую (а его настоящее имя — Апон) с прелестной юной девой по имени Кассиопея. Это был настоящий семейный скандал со швырянием посуды, выцарапыванием глаз и тасканием за волосы. Один из брошенных в запале глиняных горшков стал Землей; отбитый черепок — Луной; уголек из их кухонной печи — Солнцем. В конце концов, боги вмешались в драку, пока Апон и Лидия, ослепленные гневом, не уничтожили мироздание, которое только еще зародилось. Кассиопею, бойкую красотку, из-за которой, собственно, и началась вся эта заваруха, изгнали, приказав ей отныне и всегда качать небесные качели, сотканные из звезд. Но даже такая крутая мера проблемы не разрешила. Лидия готова была простить и начать все снова, но в упрямом Апоне взыграла гордость. Так они и расстались, и теперь суждено им вечно смотреть друг на друга, исходя ненавистью и томлением, через звездную бездну, в которую рухнуло их супружество. Уже три миллиарда лет, как их не стало, Лидии и Апона, она превратилась в Большую медведицу, он — малую. Она — на юге, а он — на севере, и оба тоскуют, и оба стремятся друг к другу… но оба слишком горды, чтобы первыми сделать шаг к примирению… а Кассиопея качается на своих звездных качелях, качается и смеется над ними* (притча взята их произведения Стивена Кинга).

- Грустно… Хотя, мораль просто и обыденна. Измены ни к чему хорошему привести не могут.

Билл кивнул, он, не отрываясь, смотрел на небо.

-Да, ты прав.

Том провел взглядом по его длинной шее, которая в полутьме казалось слишком бледной и хрупкой. Замечательное время, только они вдвоем, ночная тьма, пронизанная светом звезд и луны, тела прижаты, даря тепло друг другу, Билл такой нежный, мягкий, такой родной…

Том открыл рот, чтобы сказать слова, которые жгли его изнутри уже давно.

-Том, мне кажется, ты в меня влюбился, - сказал Билл, все так же запрокинув голову вверх.

- Блин, Билл, ты сейчас испортил такой момент. Я хотел сам признаться!

Билл засмеялся и, наконец, посмотрел Тому в глаза.

-Так признайся.

-Нет, теперь надо ждать другой подходящий момент.

-Ах, Том… -Билл замолчал, пытаясь сформулировать мысль, - у меня чувство, что я знаю тебя всю жизнь, ты слишком быстро стал таким родным и близким… Прямо под этими звездами, под которыми невозможно солгать, я клянусь, что …. забудь, иди ко мне, - он дернул его на себя и прикоснулся к губам. Поцелуи стали все откровеннее и откровеннее, губы болели от укусов, кожа до самого подбородка была влажной от слюны.

-Скажи мне, - шептал Том между поцелуями, - скажи.

- Под такими звездами хочется сходить с ума.

-Я и так сумасшедший. Скажи…

- Брось Ирму. Я не хочу делить тебя с кем-либо. Мы выплывем и без нее. Брось.

Том отстранился от Билла и серьезно посмотрел в его глаза.

-Ты серьезно?

-Да. Я хочу ее прибить, а это плохо, - Билл тяжело дышал, - с ума схожу, когда знаю, что ты с ней. Бесит ее желание залезть тебе в кровать. Она там уже имена вашим детям выбирает, и это меня бесит еще сильнее.

Том весь засиял от удовольствия. Ах, его ревность, это так чудесно.

- Ты ревнуешь!

- Да, - Билл поцеловал его быстро и жестко, - да, ревную. Поэтому ты ее бросишь, будешь хорошим мальчиком, и каждую субботу я буду награждать тебя за твое послушание, - он лизнул его скулу, - я дарю тебе свое тело, свои мысли, свои чувства, ты единственный, кто имеет все, что хочет, резвится как ребенок, упиваясь моей щедростью, поэтому между нами не может быть никаких женщин.

-Билл, она для меня как наказание. Думаешь, мне нравится быть с ней?

Билл хватил его за подбородок и сверкнул глазами.

-Если бы я, хоть на одну секунду, подумал, что тебе нравится, нас бы тут не было. Скорее всего, тебе было бы сейчас очень-очень больно.

-Хорошо, я ее брошу по приезду. Но предупреждаю сразу, с Сидом я буду дружить, как бы тебе это не нравилось.

Билл фыркнул.

-Да, пожалуйста. Пока он не лезет тебе в трусы, можете играть в свои машинки в песочнице.

Билл опять впился в его губы, и ласки продолжались очень долго, пока они вконец не замерзли на осеннем пронизывающем ветре.

Они забежали в тепло дома, растирая замерзшие руки. Билл скинул свою куртку, схватил Тома за руку и повел на танцпол.

-Билл, блин, я не танцую!

Брюнет рассмеялся.

-Неужели?

Потом было много танцев, быстрых и медленных, заводных, откровенных и будоражащих. А Том и сам не знал, как это может быть весело, отдаваться ритму, скользя руками по любимому телу рядом. Все вокруг бросили на них завистливые и возбужденные взгляды, парней плющило друг от друга, они не обращали внимания на других, их мир сузился, оставались только они, их взгляды, чувства, желания. Поцелуи, откровенные прикосновения, стоны с алых опухших губ, пульсация в возбужденных чувствительных местах. Билл запрыгнул на него сверху, обернув ноги вокруг талии, и Том закружил его.

-Я лечу, - крикнул Билл, смеясь, и раскинул руки в сторону, Том крепко держал его и смеялся вместе с ним.

Парни орали песни и хохотали так громко, что сорвали голос. Они обессилено плюхнулись на диван и вытянули ноги.

-Я выдохся, - простонал Билл.

-Домой?

-А сколько время? – спросил брюнет и нахмурился.

-Полночь.

-Рано, - он встал и подошел к музыкальному центру. Музыка резко заглохла, - караоке-тайм! – сказал он и обвел всех глазами, - Том, бери гитару.

Если раньше для Тома самым приятным звуком был искренний смех Билла, то теперь он точно мог сказать, что ничего прекраснее пения брюнета, он не слышал. Когда он запел, сначала тихо и немного хрипло, его голос начал постепенно нарастать, раскрываясь во всю силу к концу песни, Том понял, что совершеннее к его гитаре ничего не подходило. Его голос будто создан для того, чтобы ложиться на музыку, созданную талантливыми пальцами. Пронзительные слова саги о любви, грустная мелодия, откровенные взгляды Билла, все это было нереально, слишком шикарно, слишком сильно для человека, который не пел больше года. На каждом припеве, когда слова кричали о спасении, парни встречались горящими глазами, Том чувствовал, что Билл поет ему, только ему. Прямо сейчас, он был уверен, что сделает все, что в его силах, чтобы спасти своего любимого, они вырвутся, вместе они положат на лопатки весь мир.

Билл спел последнюю строчку и улыбнулся самому себе, похоже, он остался доволен своим исполнением. Том отыграл последний аккорд и оторвал от струн пальцы.

-Вааааау, - выдохнул Брут, - ребята слышали бы вы себя… По вам шоу бизнес плачет.

-Да, так и есть, - все закивали, они все еще аплодировали.

Парни встретились глазами и тепло улыбнулись друг другу. Они чувствовали, то, что произошло сейчас, было совершенно. И даже не для окружающих, а для них самих. Они будто слились воедино, но без секса, даже без прикосновения. Музыка связала их в одно целое.

Парни опять выпили за их дальнейший успех. Еще раз обсудили талант, который просто невозможно было не заметить. Том обнимал Билла, который сидел на его коленях, и что-то мурлыкал в его ухо. Он был откровенно пьян, отчего сделался таким мягким, податливым и жутко милым. Он таял в руках Тома, который чувствовал это очень остро, наслаждаясь каждым вздохом брюнета.

- Нас еще ждет ночь сумасшедшего секса, так что не расслабляйся, - сказал ему Том, когда тот окончательно завалился на него сверху.

Билл хохотнул.

-Ты сам булки не расслабляй, а то мало ли, - парировал он, и задний проход Тома свело сладостной негой, он вспомнил, как длинные пальцы проникали внутрь него.

-Поехали домой.

Билл отрицательно простонал.

-Ребят, - он посмотрел на оставшихся парней, многие уже разбрелись по домам, - давайте играть. Какие предложения?