-Это шутка была.

-Ты должна меня понять, ты же моя мама! Я не могу сейчас уехать.

Она резко перестала смеяться и полоснула его раздраженным взглядом.

-Так и знала! Даже не начинай…

-Я люблю его! Он любит меня. Я не брошу его, можешь хоть что со мной сделать, я не оставлю его в этом дерьме.

Она сделала медленный вздох, Том прекрасно знал, что таким образом она борется с гневом.

- Встречался с ним, да?

-Да.

-Опять занялись сексом, и ты поплыл как малолетка?

Теперь гнев потихоньку накрывал и Тома.

- Мы не трахались! Хотя, нет, я отсосал ему в туалете, стоя на коленях на грязном полу!

Симона бросила вилку, та упала на фарфор тарелки, и раздался громкий звук.

-Он делает тебя грязным извращенцем.

Том злобно рассмеялся, почти как Билл.

-А может я всегда им был? Мне это нравится, я хочу быть грязным, отвратительным, мерзким. Я получаю от этого кайф. Надоело, что все от меня чего-то ждут - ты правильности, Ирма секса, школа покорности, и даже Брут, человек, который был мне братом, не воспринял нас с Биллом всерьез. Все думают, это глупая интрижка, я трахнул его от нечего делать, а теперь со спокойным сердцем могу свалить отсюда, забыть, что его насилуют, бьют, издеваются. Но никто не понимает, насколько все всерьез. И это бесит! Это, блядь, любовь понимаешь?! И я не уеду!

- Любовь открывает в человеке все самое хорошее. А кем ты стал? Грубым, жестоким, грязным…

-Прекрати сыпать избитыми стереотипами. Что может знать о любви человек, который несколько минут назад признался, что никогда никого не любил. Даже отца своего ребенка.

-А ты знаешь, значит?

-Поверь, лучше меня никто не знает, что это такое. Я выстрадал право быть вместе с ним, и ты меня его не лишишь.

- Ты поедешь в Берлин! Это мое последнее слово, - она встала со стула и выкинула недоеденную лазанью в мусорку.

-И как ты собираешься меня заставить?

- Я не дам тебе ни копейки.

- Украду что-нибудь или изобью человека и отберу кошелек. А еще лучше залезу в чей-нибудь дом.

Взгляд матери смотрел на него с разочарованием и отвращением. Вот этого взгляда он боялся всю жизнь, но теперь ему было глубоко плевать.

- Ты сам себя слышишь?

-Я лишь хочу дать тебе понять, что я давно лишился совести. Я останусь, чего бы мне это не стоило. Я буду рядом, когда ему будет плохо, и если нам суждено умереть, то умрем мы вместе.

Мать подлетела к нему и влепила сильную пощечину, громкий звук которой ударил по барабанной перепонке. Голова Тома откинулась назад, но боли он даже не почувствовал, ведь она была ничто по сравнению с тем, что глодала его каждый день изнутри.

-Никогда не смей говорить о таком! Я не позволю тебе рисковать жизнью ради этого наглого мальчишки. Какой же ты дурак! Жизнь самое ценное, что есть у каждого человека. Ее надо беречь и уважать, а не раскидываться такими словами. Однажды тебе придется поплатиться за свои слова, вот посмотришь. Стыдно, Том, что ты превратился в такое.

Том потер щеку и улыбнулся.

- Стыдно, что ты меня совсем не понимаешь. Мне не к кому пойти, не с кем поговорить, кто мне поможет, мама? Ты думаешь легко терпеть все это? Ты за все время ни разу не спросила, Том, а как ты все это выносишь? Может тебе больно? – в глазах собрались предательские слезы, - может тебе плохо? А я бы сказал, да, мама, мне плохо. Меня разделили на две части, а умереть не дали. Я хожу трупом, вот только с разницей, что он-то уже отмучился, а я еще все чувствую. Ты не обняла меня, не успокоила, не сказала, как быть. Только обвинения… пора бы уже принять, что я не тот, кого ты хочешь во мне видеть.

-Том… - выдохнула мама, - ты уверен, что он тебя любит?

Он кивнул.

-Да. Я чувствую это.

-Тогда судьба обязательно сведет вас еще один раз.

Том фыркнул.

-Нет. Судьба нас и не разведет.

-Ты все равно уедешь со мной, это не обсуждается.

-Ну неужели тебе так трудно дать нам шанс? Ты могла бы помочь нам уехать, справиться с его отчимом, но я ведь не прошу о таких вещах. Все, о чем я прошу, просто не мешать.

-Да, ты прав, я могла бы помочь. Но не стала и не стану этого делать. Потому что он мне не нравится! Не хочу видеть его рядом с тобой. Сразу, как только увидела его, поняла, что он тебе не пара. И я вас тут не оставлю, чтобы вы кувыркались и творили глупости, играя с твоей жизнью. Но его жизнь мне чихать, скажу тебе честно. Думаешь развести меня на сантименты, рассказывая, как ему плохо живется? Я вот что скажу, я уверена, все это он сполна заслужил.

-Двуличная сука! – злобно выплюнул Том, его трясло от гнева.

Симона вздрогнула.

-Как ты меня назвал?

-Могу повторить по слогам! Двуличная и лицемерная! Всю жизнь пела мне о том, как важно быть справедливым и объективным. Послушай себя, в чем ты его обвиняешь? Что его жизнь не похожа на твою? Что он перебивается с копейки на копейку, один противостоит всем смешкам окружающих и ударам судьбы. Ты нихрена не знаешь о его жизни, не знаешь, почему он стал таким. Он впустил меня себе в душу, он подарил мне свою нежность, он для меня весь мир, а ты говоришь, что его жизнь ничего не значит?

- Ты назвал меня сукой? – как будто все еще не веря, повторила она.

- Тебя заботит только это?

- Убирайся сейчас же из этого дома! Не знаю, где ты будешь ночевать, но видеть тебя до завтра я не хочу!

Том рассмеялся и быстрым шагом вышел из столовой, а потом и из дома, который уже не казался ему наполненным родным домашним уютом.

Поехать, кроме как на вечеринку, было некуда. Но сильнее всего хотелось к Биллу, Том ведь даже знал адрес его дома, вот была бы потеха, если бы он вдруг пришел к нему прямо сейчас. Йорг бы открыл дверь, а Том спросил, уважаемый герр, а можно ваш сын выйдет погулять. Он рассмеялся почти истерично, и помахал Сиду, который стоял с Маршей в компании девчонок.

Его лицо вытянулось от удивления, и он подошел к другу.

-Ты же не хотел…

-С мамой поругался. По крупному.

-Ясно, - кивнул Сид и протянул ему стакан, - будешь?

Том отхлебнул и с удовольствием застонал. Почти галимая водка.

-Сид, дружище, я тебя обожаю. Напиться – вот что нам нужно.

И они напились. Том танцевал, пел, курил травку и отрывался как последний раз, словно чувствовал, что грядет что-то очень плохое.

К полуночи он понял, что пора завязывать. Опьянение ударило в голову и начало накрывать сознание, он нашел Сида и взял под руку.

- Я завязываю. Домой пойдешь?

- Да, подожди, сейчас с Маршей попрощаюсь.

Они вышли на улицу и вдохнули морозный воздух, Том очень надеялся, что тот сможет прочистить ему мозги.

-Сможешь вести машину? – поинтересовался друг и внимательно его осмотрел, - что-то тебя совсем развезло.

-Все нормально, - сказал Том и закурил, - дерьмовый день.

-Хочешь, переночуй у меня.

Том мотнул головой.

-Нет, я поезжу по городу, надо подумать.

-Том, пожалуйста, не натвори глупостей!

- Я не знаю уже, где грань между нормой и безумием…

-Так, давай-ка поехали ко мне.

Том рассмеялся и обнял друга, крепко его к себе прижав.

- Все будет хорошо.

- Не нравится мне твой настрой…

-Не занудничай! Отвезти тебя домой?

-Нет! Не садись пока за руль. Я прогуляюсь.

-Хорошо.

-Том, я хотел сказать про тот поцелуй.

Том вскинул брови и нахмурился.

- Хоть он и был после травки, но все равно было классно, - Сид едва заметно улыбнулся и подмигнул.

- Ты…

Сид рассмеялся, прерывая его.

- Не отвечай! Хотел, чтобы ты знал.

Друг развернулся и быстрым шагом начал удаляться, Том смотрел ему в след с нечитаемым выражением на лице.

Потом он немного посидел в машине, а когда мозг стал соображать получше, завел ауди и выехал на центральную трассу. Ездил Том по пустому безлюдному городу недолго, вскоре он остановился около парка, где всегда высаживал Билла.

Хотелось свежего воздуха, поэтому он вылез из машины и закурил. Как всегда тут не было ни одного человека, в темноте просматривалась лавочка между деревьями в глубине парка. Том быстрым шагом направился к ней, и, не успев дойти до нее пару метров, почувствовал на плече тяжелую руку.