Он позвонил Сиду и сказал, что сейчас к нему заедет. Тот сразу согласился, обрадовавшись.

На пороге его остановил звонок сотового в кармане джинсов, Том вытащил его и посмотрел на экран. Крепко зажмурившись, он ответил.

-Алло, - пульс под двести отдавался в ушах

-Ты где вообще? – обеспокоенно спросил Бруно.

-Я не приду.

-С тобой все нормально? Голос странный…

-Я заболел. Простуда.

- Блин, жаль. Ребята пришли, щас Эн развопиться.

-Мне пора, - сказал он и отключился.

Ненавидел ли он Бруно? Да, пусть не так сильно, как Билла, но ненавидел. Эта ненависть теперь никуда не денется, она будет жить в его сердце всегда, каждую минуту, и умрет вместе с ним.

Он остановился возле дома Сида и просигналил. Тот через минуту уже сидел на пассажирском сидении и во все глаза разглядывал Тома.

-Ты заболел?

-Да, можно так сказать.

-Видок хреновый. Грипп, наверное. Глаза и нос красные… Температуру мерил?

-Сид, ты же мне друг? – тот нахмурился и медленно кивнул, - можешь сейчас быть откровенным со мной, но не задавать вопросов?

-Попробую.

-Что ты прочитал в дневнике Фрэнка?

-Ого, неожиданно, - сказал Сид нервно, - все-таки я оказался прав. Том, ты попался.

- Просто ответь на вопрос, - жестко сказал он сквозь зубы.

- Да там все очень банально.

Сид молчал, Том тоже. Он думал о том, что у них тоже все было очень банально, банальней некуда.

- У них началось все лет в пятнадцать. Он его соблазнял очень долго, Фрэнк сопротивлялся как мог, потом сдался. Билл игрался с ним, как с комнатной собачкой, подзывал близко, а потом откидывал назад, когда тот ему надоедал. Не знаю, для чего он это делал первоначально, просто ради удовольствия, наверное. Они переспали, естественно, тут никто и не удивлен, почти накануне убийства его отца. А потом Билл его бросил. И начал издеваться. Была ли это месть за то, что ему пришлось убить его отца или еще за что-то, не знаю… Он изводил его, провоцировал, заставлял его сходить с ума, желая его тощее тельце, и каждый раз за каждое поползновение Фрэнка избивали. Жестко, сильно… А потом опять все сначала.

-Там есть что-нибудь про Йорга?

- Немного. Только то, что Билл мало к нему привязан. То есть Йорг-то может и думает, что контролирует его, но на самом деле, он наоборот развязывает ему руки. У Билла всегда прикрыта задница, он делает что хочет, изводит кого вздумает, и никто не смеет дать ему отпор. Фрэнк писал, что Билл иногда поражал его своей нежностью, он даже какое-то время думал, что тот влюблен в него. А потом … становился обычной расчетливой сукой. Он великолепный актер и бесчувственный мудак.

-Зачем Фрэнк ему сдался?

-А вот это главный вопрос. Я думаю, на него может ответить только Билл. Хотя, если хочешь знать мои мысли. Он игрок, вот мой отец игрок в покер, а Билл играется с людьми, с Йоргом он тоже играется, я уверен.

-Можешь дать его дневник?

-Нет. После прочтения я вернул его матери, и она теперь не может его найти.

-Его украли?

Сид сморщился.

-Не знаю. Возможно. Она на лекарствах, может, забыла куда положила, может, просмотрела, и кто-то его действительно стырил. Какая теперь разница.

-Никакой…

- Я вырвал только один листик. Хотел подсунуть его Каулитцу, чтобы посмотреть на его лицо при прочтении. А потом понял, глупо, что на его кукольном лице можно прочитать?

- Дай мне его.

-Сейчас? – Сид удивленно приподнял бровь.

-Да.

-Хорошо.

Друг метнулся в дом, а Том пока обдумал его рассказ. Особо ничего нового. Еще одно доказательство, что Билл совсем не тот. Любит играться, что же Том вдоволь удовлетворил его потребность в игре.

Значит и с ним он спал. А Билл настоящая шлюха, и Том впервые напугался, что не предохранялся. Он не боялся смерти, сейчас она его даже привлекала, но если он подцепит СПИД, то сгорит со стыда пред матерью, которую будет мучить свои длительным умиранием.

-Вот, - друг протянул в открытое окно листок бумаги.

Том схватил его и засунул в карман куртки.

- Том, не делай глупостей, ладно?

-Не сделаю, - сказал он ледяным тоном, - теперь все будет хорошо.

Том завел машину и рванул к дому.

Развернул страницу дневника он, сидя на кухни, в руке был зажат стакан со спасительным алкоголем.

«Я только вернулся из поездки за город вместе с классом. Блин, ну и намерзлись мы этой ночью. Долго сидели у костра, пели песни под гитару. Было весело, а я ведь так не хотел ехать. Собственно, я и согласился-то только из-за Билла. Хотя никому не сознаюсь в этом, но себе-то признаться могу. Да, он цепляет меня. Немного.

Он игнорировал меня весь вечер, только два раза я смог поймать на себе его прожигающий взгляд из-под черной длинной челки, один раз он ехидно мне улыбнулся. Я уже и вовсе о нем забыл, и прилично налакался, залез в палатку и отрубился. Он разбудил меня под утро. Уже светало, и я хорошо видел, как он, застегнув палатку за собой, уселся мне на ноги и сверкнул глазами.

-Ты что тут делаешь? – спросил я, потому что действительно удивился. Билл был пьян, может даже обдолбан, потому что его глаза блестели так, что казались нечеловеческими. Его короткие волосы были взъерошены, накрашенные глаза размазаны…

- Я спать хочу…

-Ты еще не ложился что ли?

-Неа.

-Сумасшедший, - я рассмеялся, - ты же должен в другой палатке спать.

-Там все забито. А ты один. Не приютишь мое замерзшее тело?

Я немного заволновался, что-то в его тоне меня насторожило…

-Ложись, - еле выдавил я из себя.

Билл расстегнул свою куртку и быстро снял ее, оставаясь в майке, которую тоже быстро снял.

- Ты чего творишь?

-Я очень замерз.

- И поэтому решил раздеться?

Он ухмыльнулся.

-Говорят, чтобы согреться надо залезть голыми в один спальник. Поэтому раздевайся!

Я не слышал ничего более безумного в своей жизни! Я выпучил на него глаза, а он уже расстегивал свои джинсы.

-Что ты курил? – я решил шутить.

- Того, чего уже нет.

Мои глаза зацепились за тату внизу его живота.

- Нравится? – спросил он, проследив за моим взглядом. Я даже не помню, кивнул или нет, но он приблизился и прошептал, - потрогай ее.

И я прикоснулся к его коже, провел пальцами по звезде…

- А я могу тебя потрогать? – спросил Билл, но я даже не сообразил, что он имеет в виду.

- Что…

- Там, где ты трогаешь себя, когда думаешь обо мне.

Я почувствовал жар и покраснел.

-Билл…

-Тшш, тебе понравится.

-Я не гей, я …

-Я знаю, я тоже. Ты хочешь меня, отпусти себя, позволь мне сделать тебе приятное.

Я возбуждался, но было так стыдно. Блин, у меня нормального поцелуя-то еще не было, а тут… я растерялся.

-Просто расслабься. Доверься мне, я не сделаю тебе плохо… Никогда…

Его голос обволакивал, и я доверился, доверил ему всего себя.

Он просто мне отдрочил. Но как же это было хорошо».

Том с трудом дочитал до конца, было противно и отвратительно. Грязь от лжи, пошлости, бессердечности брюнета, казалось, забила все его поры, его затошнило, он посмотрел на тарелку с куском пиццы и, едва успев метнуться к раковине, выблювал выпитый коньяк.

«Грязная заебанная шалава…»

Рвота стекала к сливу и слезы капали вниз с лица, перемешиваясь с алкоголем из желудка. Том смотрел на маленький кусочек пиццы, который съел перед тем, как начал читать записи Фрэнка. Его постигла та же участь, что и коньяк. И Том сейчас чувствовал себя прямо как этот кусок, пережеванный, лежащий в луже блювотки, на пути к канализации.

А слезы все катились и катились…

Он шоркал свое тело мочалкой с силой и очень тщательно, буквально сдирая верхний слой эпидермиса. Хотелось стереть с себя все прикосновения и поцелуи Билла, его слюни и сперму, которые когда-либо попадали на кожу Тома. Теперь все это вызывало только отвращение.

В аптечке он нашел снотворное, закинул в себя сразу три таблетки, запил стаканом воды и завалился спать.