-Иди спать, - Бруно встал со стула.

-А где кровать-то?

- Пойдем покажу.

Том зашел в комнату и сразу почувствовал себя несколько неудобно. Чужая мужская спальня, кровать в которой было голое мужское тело. Он огляделся, все показалось ему чересчур интимным…

-Да ты не стесняйся, ложись. Я не дрочу в кровати, не бойся пятен спермы или…

Том засмеялся, впервые за неделю.

-Я как-то о ней даже и не подумал.

Его взгляд зацепился за милую бронзовую вещичку на прикроватной тумбочке. Он взял в руки брелок и повертел его в пальцах. Две птицы в полете, похожие на орлов, Том не был силен в орнитологии, были соединены друг с другом в области кончика одного крыла.

-Билл подарил, - Бруно тепло улыбнулся, - привез из Берлина.

Том сразу понял, откуда этот брелок, ведь тогда в антикварном магазине он его так и не разглядел, и ревность больно кольнула его в самое сердце.

- Он рассказал, как вы повеселились с тем оценщиком.

Том изобразил на губах улыбку, не заботясь, получилась она у него или нет, положил брелок обратно на тумбочку, и стянул с себя толстовку.

-Я спать.

Как он и думал, похмелье мучило его до самого обеда следующего дня. Пару раз проблювавшись в туалете, он отпивался на кухне чаем и кутался в плед, накинутый Бруно ему на плечи.

Всю неделю он получал гневные смски от Ирмы, и вдруг с чего-то решил, что сегодня подходящее время, чтобы с ней поговорить. Он назначил встречу в кафешке, и, не заходя домой за машиной, отправился прямиком туда.

Выглядел он хреново, чувствовал себя не лучше, а настроение было в несколько раз хуже внешнего вида. Он хохотнул, было так похер на всех вокруг, что это даже приносило какое-то изуверское удовольствие.

- Том, с тобой все нормально? – спросила девушка, приоткрыв рот от удивления.

-Все пучком, - сказал он и заказал себе бутылку пива. Надо было срочно опохмелиться.

-Ты уверен? – она нахмурилась.

-А что не видно? – грубо сказал он.

Она потупила глаза.

-Ясно. Зачем ты позвал меня?

Том присосался к горлышку и с наслаждением прикрыл глаза.

-Мы расстаемся, - он вытер губы тыльной стороной кисти.

-Что? Я не понимаю…

-А что не понятного? Я не хочу никаких отношений.

-Почему?

-А я должен отчитываться? С чего это?

-Том, ты сам на себя не похож, что случилось?

Он попытался взять себя в руки, но не смог.

-Да, встретиться не лучшая идея была… Извини, я пойду…

Он схватил бутылку и выскочил на улицу.

«Дурак, какой же дурак!».

По дороге домой он допил пиво, и забежал в родное тепло, надеясь по-быстрому скрыться в комнате, но в гостиной столкнулся с матерью нос к носу.

- Явился!

Том сморщился и хотел обойти ее по кругу, но она схватила его за руку, останавливая.

-Опять пил?

- Да отстанешь ты от меня или нет? Что вам всем надо? – закричал он, - надоела, слышишь?

Мама широко распахнула глаза, где начали собраться слезы.

-Я надоела?

-Да, ты. Все надоели.

-Хорошо, завтра я уеду.

Том замер.

-Что?

-У меня дела на работе. Если ты не хочешь меня видеть, я уеду. Делай глупости дальше, прожигай свою жизнь, спускай ее на эту проститутку в штанах…

Том вздрогнул и занес кулак, останавливая его буквально в десяти сантиметрах от ее лица.

-Не смей говорить о нем подобное, - сказал он словно не своим, слишком грубым голосом, - никогда, поняла?! – выкрикнул он.

По щеке Симоны скатилась слеза.

-Поняла.

Он быстро поднялся по лестнице и с грохотом захлопнул дверь. Неделя без Билл. Целая долгая чертова неделя, и он уже на пределе.

В понедельник он в школу не пошел, потому что чувствовал себя просто нереально хреново. Он только к обеду спустился в столовую, чтобы налить себе кофе. Симоны дома не было.

Провалявшись весь день в постели, он скачал на сотовый «Театр» Моэма и прочитал почти всю книгу за раз. Интересная, но немного бабская. Но читать ее было приятно, каждая строчка ассоциировалась у него с Биллом, вот тут, наверное, он улыбался, а вот тут хмурил брови. А когда Джулия игралась мужчинами, Том прямо видел, как брюнет смеется над их глупостью.

Мама не появилась до самого позднего вечера. Захотелось кушать, он спустился и заглянул в холодильник. Захлопывая его обратно, он заметил на дверце клейкий листик, на котором ровным почерком матери было написано, что она улетела по работе в Гамбург. Том смотрел на этот листик пару минут, потом сорвал его, скомкал и бросил в мусорку.

И хорошо. Скатертью дорога.

Вот она «самая любимая» школа, парта, которую он с удовольствием не видел бы еще лет двести, взволнованные его теперь всегда плохим настроением друзья и Сид, смотрящий на него с укором.

-Дай отгадаю. Ирма позвонила Марше и рассказала, что я ее бросил, так?

-Хуже… - Сид покачал головой, - она сказала, что ты чокнулся. Явился пьяный и был груб.

-И? – злобно буркнул Том и уставился в свою тетрадь.

- Она плакала. Зачем ты ее обидел?

- О, Господи, - он закатил глаза, - поплачет и успокоится. Мне о душевном спокойствии всех моих бывших переживать что ли?

Друг положил на лоб Тома свою ладонь.

- У тебя походу температура высокая и горячка началась. Я тебя вообще не узнаю.

Том скинул с себя его руку.

- Лекция началась, просвещайся, а то мозг с горошину.

Сид сощурил глаза.

-Что это значит?

Том закусил губу, поскольку понял, что сболтнул лишнего.

-Откуда у тебя словечки Каулитца, а?

-У тебя на фоне твоего Каулитца уже паранойя, - отшутился Том и извиняющее улыбнулся.

-Ой, Том, не нравится мне все это.

Сид принялся за запись лекции, а вот Том еще очень долго не мог успокоить сердцебиение. Он запалился, жестко и глупо, как тупая малолетка.

В столовой было почти пусто.

- Что за вымирание?

- Зато посмотри, кто здесь, - Сил указал рукой на самый дальний столик, и Том, наконец, увидел того, чье отсутствие сделало его безумным за эту неделю.

Билл был один и разговаривал по телефону. Том приклеился к нему взглядом и не мог контролировать вообще ничего, тело не слушалось, как будто нервы, идущие от мозга к мышцам, перерезали.

Тепло разлилось по телу и стало так хорошо, он уже любил это день и эту школу, а Сида так вообще был готов расцеловать.

-Давай-ка подойдем, мне с ним поговорить надо, - друг схватил Тома под руку, хотя тот и не сопротивлялся совсем.

Они быстро приближались, и Том наслаждался видом брюнета, слегка подзабытым за неделю. Хотя, нет, забыть его он теперь никогда не сможет. Его образ выжжен на сетчатке глаза.

Друзья опустились на стулья напротив него, и Билл поднял на них удивленный взгляд, который быстро сменился недовольством. Он положил палец на свои губы, показывая, чтобы те молчали. Том так и остался взглядом на этих губах.

- Ты ему телефон мой дай, пусть сам мне позвонит. Через третьих лиц такие вопросы не решаются, - сказал Билл в телефон, выслушав ответ, он добавил, - а ты мне жопу прикроешь? – он быстро кинул, -Бон, я перезвоню тебе минут через десять.

Брюнет отключился и уставил злобные глаза на Сида.

- Дай угадаю, есть разговор, да? – спросил он ехидно.

Сид кивнул.

-Пять минут. Выкладывай и убирайся, - он сложил руки на груди и наклонил голову на бок.

Том смотрел не моргая, ловил каждое движение, которое пробуждало в нем такие сладкие воспоминания. Наверное, умирающий от жажды человек глотает родниковую воду с таким же упоением, как он сейчас впитывает каждую черточку в лице брюнета.

- Что это было на тех выходных?

Билл поднял бровь.

-Как те разборки связаны с тобой?

-Там был мой отец, между прочим.

-Вот как? Но он же жив, так в чем проблема?

- Мы боимся за него. Не знаю, что там было, но Йорг обратил на него свое внимание, и это очень плохо.

Билл кивнул.

-Ты знаешь что-нибудь об этом? – спросил Сид.

Брюнет сладко улыбнулся и сложил руки на столе, подаваясь вперед. Том машинально, совершенно на автомате, скопировал его позу, тоже наклоняясь корпусом поближе.