- Папа, вернулся! - взвизгнул Мишка, первым заприметив отца.

Подхватив сына здоровой правой рукой, Харитон прижал его к себе, уткнувшись носом в его взъерошенные волосы мальчишеские волосы. Мишка провёл рукой по обожженой части лица Харитона.

- Папа, тебе больно было? Мама сказала, что ты заболел. А ты теперь навсегда выздоровел? -засыпал его вопросами сын.

- Миш, ну всё дай папе отдохнуть с дороги, - Марина подождала, пока он опустит сына на пол, и лишь потом обняла мужа, крепко прижавшись всем телом.

- Господи, как же мы по тебе скучали, - услышал Харитон шёпот жены. Её горячая щека была влажной от слёз.

- Ну-ну! - сдавленно бормотал Сородичев, поглаживая жену по волосам и спине здоровой рукой. -Ну-ну...

Ему хотелось сказать что-то ещё, но в горле внезапно встал ком, не дающий вымолвить ни слова.

- Кхе-кхе, - деликатно вмешался стоящий у двери Веселов, заметив состояние Харитона. - Я извиняюсь, Марин, мы тут купили кой-чего к столу. Куда сумки разгружать?

Марина бросилась накрывать на стол. Мишка кружился по комнате, жужжа новой машинкой, подаренной Веселовым от лица Харитона, а сам Сородичев присел у стола, не зная куда себя деть. Водка была разлита по стаканам, и Серёга нарочито громко объявил первый тост, словно пытался развеять пелену неловкости, которая, казалось, сковала всех кроме Мишки.

- За возвращение в дом хозяина! - провозгласил он.

Они чокнулись и выпили. После чего Серёга сазу бросился наливать по второй. За стеной кто-то громко загундосил что-то блатное под гитару.

- А что? - вскинулся Веселов. - Мы что-то сами давно не исполняли наших армейских хитов. Ребята между прочим до сих пор вспоминают, как ты пел у костра, Тох. Мариш, у тебя, небось, сохранился струмент?

- Да какой игрок из меня теперь, - криво улыбнулся Сородичев, подвигав скрюченной левой рукой.

- Отставить унывать, - покачал головой Серёга, принимая из рук Марины старенькую жёлтую "ленинградку". - Подпеть ты и так отлично сможешь. Ну давай, за тех, кто не вернулся!

Они выпили ещё, и Серёга взял на гитаре несколько аккордов из хорошо знакомой всем им песни.

- Они не ангелы, ребята, они такие же, как ты... - хрипловатым голосом запел Веселов, но внезапно из-за стенки раздался грохот падающей мебели, дикий женский визг и громкие маты.

Сородичев вздрогнул и вопросительно посмотрел на жену.

- Такие у нас соседи, - сокрушённо развела руками Марина.

- Они всё время дерутся, - Мишка подошёл к отцу и ухватился за его колено. - Я их боюсь.

Сородичев начал привставать со стула, но Веселов опередил его.

- Сиди, Тох, я сам, - он поднялся и вышел за дверь.

В наступившей тишине они услышали, как Серёга постучал в соседскую дверь. После чего вопли смолкли и слышно было лишь глухое бубнение голоса Веселова. Через несколько секунд Серёга вернулся с неизменной улыбкой на лице.

- Всё нормально. Нарколыги бузят, - сказал он после чего вдруг осекся и кинул осторожный взгляд на Сородичева. - Ладно, вам тут есть и без меня о чем поговорить. Да и звонят уже - какое-то ЧП в части.

- Уже уходишь, - вскинулась Марина. - Поешь хоть на дорогу.

- Не, Мариш, спасибо. Мне давно худеть надо, - засмеявшись он подмигнул Харитону. - Давай командир, держись на связи!

Выпив на посошок, они попрощались, и Веселов отбыл. После его ухода вечер прошёл в тихом русле. Вечером они уложили Мишку и некоторое время лежали в тишине слушая его ровное дыхание. Соседей не было слышно.

Марина лежала, обняв мужа, и чувствовала, что он как будто бы стал чужим. Он все время хранил молчание, и только хмурил изредка брови.

- Марин, - прошептал он, наконец. - Ты прости меня. Я вам всю жизнь испортил. С этим всем...

- Не надо, Харитон, - решительно перебила его она. - Я уверена, что, если ты так поступил, значит по-другому было нельзя. Не думай об этом, всё будет хорошо. Главное, что ты живой и с нами. Знаешь, как я переживала...

Она погладила его по голове. Потом придвинулась теснее и поцеловала его в шею. Харитон почувствовал на своем теле её горячее дыхание.

- Тут ещё одна штука, - угрюмо пробормотал он. - Там... в психушке... мне давали сильные препараты. В общем, я пока не могу... давай пока отложим это...

- Я поняла, - сказала Марина. - Я просто обниму тебя вот так, и будем спать.

Харитон закрыл глаза и ещё долго лежал без сна, слушая размеренное дыхание жены. После тишины лечебницы ночь в рабочем квартале казалась живым организмом, она то и дело всхлипывала полицейскими сиренами, ворчала проезжавшими по шоссе неподалёку грузовиками, шептала, царапала и звякала чем-то, заставляя расшатанную нервную систему Сородичева каждый раз отзываться смутной безотчётной тревогой.

* * *

Когда Харитон открыл глаза, он обнаружил, что всё тело его онемело, и он неспособен пошевелить ни рукой, ни ногой. На груди его в опасной близости от лица сидел огромный чёрный ворон, перья отливали синеватым блеском, а глаза-угольки не выражали ничего. Ворон повернул голову, посмотрел по сторонам, переступая цепкими лапами, и вдруг резко и сильно ударил клювом куда-то в область сердца Сородичева, которое пронзила острая боль, от чего Харитон громко застонал и услышал свой стон так, как будто он доносился из какого-то далёкого пустого колодца. Голова птицы вновь показалась в поле зрения Харитона, и он увидел, тянущуюся из его груди полоску окровавленной плоти, зажатую в клюве. Ворон потянул её изо всех сил, и Сородичев закричал от боли, опять услышав лишь отдалённое эхо собственного вопля.

Выпустив из клюва окровавленную полоску плоти, ворон вдруг уставился на него и человеческим голосом сказал: "Мы нашли тебя, Гамейлиц. И теперь ты никуда от нас не денешься!"

Открыв клюв ворон захохотал громко и хрипло, после чего хохот перерос в громкое карканье. Птица подпрыгнула и ударила его жёстким крылом по лицу, после чего Харитон вздрогнул всем телом и проснулся весь мокрый от пота. Несколько секунд он разглядывал комнату, не понимая, где находится. Грудь и рука его болели тянущей болью, кожа на лице и руках чесалась. Марина и Мишка продолжали спать, видимо, не потревоженные его сонными криками. Стараясь не разбудить их. Он встал, подошёл к двери и нашарил во внутреннем кармане куртки свёрток, полученный от Веселова. В свёртке были две белые пластиковые бутылочки с таблетками. Выкатив одну на ладонь, Харитон закинул её в рот и быстро разгрыз, морщась от горького вкуса. Почти сразу же он почувствовал обволакивающую тёплую волну покоя и умиротворения. Присев у окна, он отодвинул занавеску и посмотрел на ночные огни города. Он показался ему чужим и опасным.

* * *

Харитон проснулся поздно со знакомым ощущением легкого комфортного онемения в голове и щекотки во всем теле, но вместо привычной белизны палаты увидел незнакомую обстановку ·гостинки?. Всё тело его сначала напряглось в ожидании опасности, но взгляд просканировал пространство и дал тревоге отбой.

Голубые обои в веселый цветочек не скрывали кривизны стен, а штукатурка на потолке уцелела лишь местами. Однако везде чувствовалась заботливая рука Марины, комната была чистая, занавески и скатерть выстираны, а окна вымыты. Всё это Сородичев отмечал автоматически в то время, как просыпающееся сознание медленно начинало подгружать воспоминания о том, кто он, и что с ним происходило в течение последнего года. Звук отпираемого замка заставил его окончательно проснуться и принять сидячее положение на кровати. В следующую секунду вошла Марина. Лицо её разрумянилось, каштановые волосы немного спутались от ветра, а карие глаза радостно засияли при виде сонного Харитона.