— Паяльник нужен, — ответил Виктор.
— А у меня есть паяльник. Обычный, правда, не низковольтный. И там к нему припой и канифоль. Покойный супруг любителем был. Но я не знаю, как паять.
— Ну так давайте я посмотрю, если сам штекер нормальный, там делов на десять минут. Все равно делать нечего.
— Правда? Слушайте, вы просто находка. Тут недалеко идти...
Маленковская шестерка отличалась от привычных Виктору хрущевок еще более низкими потолками. Квартира Лики на четвертом этаже была привычной комнатой-двадцатиметровкой с проходной нишей, к которой лепилась небольшая кухня и узкий квадрат прихожей, куда выходили двери санузла и встроенного шкафа. Интерьер был более чем стандартным: у окна, в углу напротив ниши — телевизор "Ладога-67" на тумбочке под кружевной накидкой, у дальней стены — диван кровать, над которым висит обязательный коврик, письменный столик у окна и круглый обеденный под трехрожковой люстрой — посередине. Остальное пространство у стен делили трехстворчатый гардероб и низкий сервант с панорамным стеклом, за которым отсвечивал джентльменский набор дятьковского хрусталя; на открытой полке, возле кувшина и фарфоровых статуэток — ночник из оргстекла и транзистор. Увенчанная будильником книжная этажерка горделиво несла коричневый чемоданчик проигрывателя. У дивана — бра-тюльпанчик.
Транзистор сразу привлек внимание Виктора: не какой-нибудь, а экспортная "Даугава", такая же, что ему предлагали в магазине, за тысячу сто, компактная, элегантная, как рояль и блестевшая серебряной гальваникой. За такую цену можно купить радиолу.
"Подарок, наверное."
— У вас хороший вкус, Анжелика Николаевна.
— Вешайте одежду в прихожей, берите тапочки. Паяльник у меня в ящике на кухне лежал. Сейчас подам.
— И подставку под горячее там захватите заодно, чтобы паяльник класть.
Штекер был просто оторван, что показалось Виктору странным; первоначальная пайка была хорошая.
— Неудачно дернули? — спросил он Лику, которая тащила инструменты и табуретку.
— Я его при грозе всегда вытаскиваю и сую в батарею, чтобы молния не попала. Не выдержал, наверное. В старом телевизоре покрепче был.
— Так у вас коллективная антенна. Разве там нет заземления? Вы просто узнайте в ЖКО, может, и не надо антенну тергать...
— Спасибо, я обязательно уточню!
Лика удалилась на кухню, и оттуда послышался гром кастрюль и звук закипающего чайника.
— Ну вот и все. Пользуйтесь.
Виктор повернул ручку громкости и подождал, когда нагреется. Заиграла музыка, и на экране появилась сельская улица.
— Это новый клуб колхоза "Рассвет", — радостным голосом сообщил диктор, — он стал настоящим центром культурного отдыха односельчан. Помимо художественной самодеятельности, здесь работают различные кружки...
— Спасибо... — Лика метнулась к серванту и в ее руке появилась бутылка беленькой.
— Ни-ни, ни в коем случае!
— Извините... Сколько с меня.
— Да ну что вы, право! Я ж по знакомству. Вместе работаем.
— Виктор Сергеевич, ну что ж это такое? Я вас не отпущу, пока не попробуете моего пирога. Вы же сказали, вам все равно спешить некуда. А у меня телевизор, вы не представляете, что по нему иногда показывают...
— В Ленинграде открылся первый международный симпозиум по проблемам развития компьютерной анимации, — подтвердил спрятавшийся в ящике диктор, — участникам был показан короткометражный фильм "Кошечка", впервые в мире с начала и до конца нарисованный вычислительной машиной...
"Этак их и съемками "Аватара" не удивишь", подумал Виктор, "Стругацкие в этом мире будут писать сценарии для блокбастеров..."
— Вот, — Лика встряхнула "Брянским рабочим" с недельной программой, — сейчас будет "Карнавальная ночь". Моя любимая комедия. Идемте, поможете мне собрать на стол.
На кухне уже занял свое почетное место возле розетки пузатый "Саратов" с ручкой, как у автомобиля; на нем стоял похожий на "Селгу" новенький приемник "Комсомолец", с антенной и двумя диапазонами коротких волн.
Пока Виктор расставлял на прозрачной полиэтиленовой клеенке "под кружева" тарелки и блюдца, Лика выудила из серванта графинчик с красной наливкой и маленькие стаканы.
— Спасибо, не надо, я не употребляю... — попытался снова запротестовать Виктор, но Лика его осадила.
— И прекрасно! Просто идеальный мужчина! Я тоже не употребляю, это просто каплю в лечебных целях, чтобы не простыть. На улице дождь усилился. Это брусничная. А пить мы будем краснодарский чай с вареньем.
Старая добрая "Карнавальная ночь" сохранила название, но внутри оказалась немного другой. Не было любимого народом Ильинского. Вместо него Огурцова сыграл не менее любимый народом и более молодой Папанов. Папановский Огурцов по фильму оказался бывшим начальником КВЧ зоны: жесткий человек с командным голосом, который хотел, чтобы все было по уставу: вот тут — терем-теремок, столько-то кубометров теса, тут — лектор про жизнь на Марсе, бабу-ягу... тут Огурцов говорил не "воспитаем в своем коллективе", а "подберем из своего контингента". Новый Огурцов был по-своему логичен, и больше напоминал Дынина из "Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещен". И секретарша у него была не Носова, а Аросева, пани Моника, как в "Безумном дне". Лектора Никадилова сыграл Мартинсон; лектор у него вышел не наивным старичком — ботаником, которого Виктору всегда было откровенно жаль, а энергичным болтуном-демагогом, которому было совершенно о чем говорить, и который от жизни на Марсе до лезгинки успел проскочить международное положение, проблемы любви и дружбы и урожаи свеклы. В общем, был явный сдвиг в сторону сатиры.
Полной неожиданностью для Виктора оказалось отсутствие Гурченки. Точнее, Леночка Крылова была, но играла ее... не догадаетесь... Надежда Румянцева. Правда, пела за нее за кадром Анна Котова, но энергетика образа была потрясающей. Роль электрика Гриши Кольцова досталась Леониду Быкову — вышел наивный принципиальный юноша, которого Леночка Крылова постоянно подбивала на разные поступки; зато в сцене со звуковым письмом стеснительный Быков смотрелся даже органичнее.
— Вы знаете, — заметила Лика, — я тоже каждый раз смотрю и не могу оторваться, все уже по-новому видится.
— Да, — согласился Виктор, — у меня действительно ощущение, что в такой постановке вижу первый раз.
— На следующей неделе в "Победе" будет "Убийство в библиотеке", надо будет сходить. Никулин играет.
Виктор ждал, что Лика начнет расспрашивать его о прошлом, но она сама обходила эту тему, непринужденно ведя беседу на темы, для которых Виктор мог найти простые ответы: об игре актеров, вставных номерах в фильме и джазовой музыке.
— Я смотрю, вы тоже любите эстраду, — заметил он. — А в проигрывателе не надо ничего заодно посмотреть?
— Нет-нет, — торопливо ответила она, — с ним все в порядке, и вообще я не часто им пользуюсь.
Проницательный читатель ждет фразы "После фильма Виктор Сергеевич помог Анжелике Николаевне убрать со стола и вымыть посуду".
Таки да.
24. Дожить до понедельника.
— Надежда Румянцева просто наша Джульетта Мазина, — продолжала Лика под впечатлением от фильма. — Помните ее в "Девчатах"? А "Московские приключения" вместе с Мастрояни?
"Даже с Мастрояни? Повезло. Мастрояни повезло."
— Да, потрясающий диапазон. Особенно комедийные роли.
— На улице дождь усилился... Сейчас "Музыкальный антракт" идет, может, переждете?