Чувство голода снова дало знать о себе. Не надо здесь приучать себя к сухомятке и пирожкам, подумал Виктор. Неизвестно, сколько здесь придется сидеть. Бесконечно везти не может. Не придет поддержка, не откроется точка перехода, в конце концов, любая случайность реальной жизни может поломать все.
Виктор взял авоську и спустился в вестибюль. Топать до Куйбышева через переход было лень, и он решил пройтись до знакомого здания на углу Почтовой.
— А о вас Никомский расспрашивал, — сказала ему комендантша, выходя из кабинета, — узнавал, откуда приехали и где работаете. Интерес какой-то у вас к нему.
— А что за Никомский?
— Сосед ваш. Он всех просит Сашком его звать.
— А, этот... Меня тоже спрашивал. А кто он вообще?
— Полицай бывший.
— Как полицай?
— Ну как — по молодости, по глупости, к войне призывной возраст не наступил, вот немцы и притянули амбары охранять. После войны, знамо дело, отсидел свое, сейчас в УКСе сварщиком. Так, человек тихий, вот семьи не завел — какая ж пойдет-то?..
"Так, час от часу не легче. С таким прошлым могли и повязать. И мало ли какие связи могли быть на зоне."
Он толкнул ручку двери; сырая тяжесть надвигающегося тумана пахнула ему в лицо. День угасал; серое небо медленно гасло, по мокрому от росы асфальту была размазана коричневая сыпь умерших листьев.
"Почему мне это мировое устройство кажется бредом? Потому что оно не соответствует рассудочным действиям лидеров нашей реальности. А чем определяются эти рассудочные действия? Тем, как Сталин и Дьюи видят ситуацию тогда и в будущем и их интересами. Интересы у них, допустим те же. Причины менять нету. Ситуация на сорок девятый почти такая же. Остается видение будущего. С Дьюи все понятно. Допустим, у него информация о крахе Америки. Почему Сталин пошел на уступки? Почему, пусть с осторожностью и частично, принял ту же конвергенцию? Почему не прокачал ситуацию? У него же козырь на руках, бомба готовая. Странно... Так. На чем основана эта конвергенция? Что этот Питирим Сорокин писал? Что либерализм и тоталитаризм не связаны с определенным строем, и его выбирают по обстоятельствам. Ну это понятно. А что у нас изменило обстоятельства? В нашей реальности Сорокин ни Трумена, ни Сталина не устроил. Так, мы пошли по кругу... Наплевать дяде Джо на эту новую идею. Должно быть что-то проще. Страх, чувство самосохранения..."
Знакомый двухэтажный дом на пересечении улиц, с большим окном на торце срезанного угла казался желтым кораблем, выплывающим из нагромождения серых айсбергов маленковок. Гастроном был на первом этаже; второй этаж, как и на памяти Виктора, занимал промтоварный, он еще закрывался по выходным, и лестницу, ведущую наверх, закрывали большим деревянным щитом.
Это не информация о гибели Америки, подумал Виктор. Это информация о гибели человечества. Ядерная катастрофа. Вот что их сблизило.
"Это что же, у нас в будущем — ядерная война? В нашем будущем? И меня послали не ради этой реальности, а чтобы я предупредил наших?"
— Виктор Сергеевич! Добрый вечер. Тоже в наш продмаг решили?
Виктор поднял глаза. Перед ним, улыбаясь, стояла Лика.
19. Тайна серебристой мерлузы.
На свежем воздухе, или, как говорят англичане, outdoor, Лика предпочитала неброское бежевое полупальто, белый вязаный платок из козьего пуха, не мнущий прически, и светло-коричневые полусапожки. Странно, подумал Виктор, эффектная одинокая женщина наверняка бы старалась обратить на себя внимание. Не хочет знакомств на улице?
— Я здесь рядом живу, — продолжала Лика. — А вы, значит, выбрали у вокзала в экономе? Мне сообщили из бюро и комендантша. Век коммуникаций. Сведения без грифа по телефону с подтверждением. До сих пор не могу привыкнуть.
Они подождали у двери, пока из магазина выйдут; для экономии тепла была открыта одна половинка. Внутри гастронома висели с люстр бумажки для мух и чувствовался запах хлеба, капусты и постного масла. За пирамидами консервных банок у стены виднелось знамя победителей соцсоревнования. Возле двери, как трон, виднелась круглая кабинка кассы. Интерьер не меняли с пятидесятых, и двойные названия отделов, выведенные на лепных медальонах, создавали странную смесь неестественного и знакомого. "Птица-дичь", "Воды-соки", "Мясо-колбасы", "Молоко-масло", "Овощи-фрукты", немного необычное "Вино-пиво" и, похожее на заклинание Хогвардса, "Бакалея-гастрономия". Картину завершал белый монументальный холодильный шкаф с блестящими стрелами петель и схемы разделки туш. Возле прилавков бродило и разглядывало товары немного народа — того самого, которого, если верить отдельным гражданам, истребили в гражданскую, японскую и двух мировых, гноили в лагерях и морили голодом вплоть до начала 50-х, спаивали и развращали воровством в 60х. Спаянные, развращенные, заморенные и сгноенные выглядели вполне позитивно.
— Как вы думаете, — произнесла Лика деловым тоном, — если в девятой пятилетке обещали снижать акцизы на мясо, то выполнят?
— Я оптимист, и верю в лучшее. А вы?
— Женская интуиция мне подсказывает, что да, — сказала она, разглядывая красочные банки "Великой стены", — импорт мяса в этом году сократился, а экспорт зерна — увеличился.
— Импорт зерна?
— Экспорт. То, что вывозят — это экспорт, что ввозят — импорт. Кстати, вы не обижаетесь, что я к вам подошла формально?
— Я уже забыл об этом.
"Значит, зерно здесь экспортируют. Так и сейчас в России его экспортируют. А импортируют мясо, потому что не хватает мяса. И это одна из причин акциза... А почему у нас в это время Союз покупал зерно, а не мясо? Видимо, потому что Хрущев взялся перегонять Америку по мясу, а кормов не хватило. Неужели все из-за такой простой вещи?"
— Что же взять... — задумчиво произнесла она. — Попрошу порезать граммов сто колбасы и сыра. А вы что решили?
— Я, пожалуй, рыбу возьму, полкило. И квашеной капусты с огурцами.
— Полкило на одного? Не хватает животных белков?
"О черт, тут же более углеводная диета. И ведь раньше не раскололи. Правда, вместе с дамой в альтернативный продмаг ходил только в девяностых, там уже так же питаются..."
— И фосфора. Врачи посоветовали.
— Берите филе серебристой мерлузы, оно токсины выводит.
— Почему вы думаете, что мне надо их выводить?
— Не думаю. Просто по телевизору так сказали. Купила ленинградский "Адмирал" уже три года, и смотрю каждый вечер. Вы экономите?
— Ну, пока устроюсь...
— Так это прекрасно. Ненавижу, тех, кто тут же просаживает получку, а потом у всех клянчит...
Мерлуза оказалась хеком, героем пафосной советской рекламы в стихах и совершенно не пафосных народных частушек. Дальнейший шопинг новых открытий об этом мире не принес, а Лика явно начала проявлять интерес к его жизни, и Виктор вздохнул с облегчением, распрощавшись с ней на Почтовой.
Вахтерша эконома огорошила его новым известием:
— Вот вы, сразу как ушли, значит, так у вашей двери двух парней заметили. Открыть пытались, но не получалось Мисины их спугнули. Сказали, что ошиблись, хотя вроде не пьяные. И сразу на выход пошли, мимо меня прошмыгнули, я их запомнила.
— И что там могли украсть? Казенный холодильник?
— Ну, мало ли что думали, может, деньги кто оставляет, вещи ценные. Молодые пацаны, чего соображают-то... Сейчас вон кого за кражи судят? Подростков в основном.
Слишком много случайностей, думал Виктор, подымаясь на этаж. Сперва этот торговец оружием — случайно. Тут же на месте совершенно случайно оказывается Никомский, и расспрашивает о прошлом. Ну, хочется поговорить, общительный. Совершенно случайно потом расспрашивает комендантшу, так, к слову пришлось. И еще он совершенно случайно бывший полицай. Стоит отлучиться в гастроном, как тут же случайно два пацана пытаются проникнуть в помещение. Типа, откинулся с кичи, а на воле брюлики какие остались, вот он с ними на дно и залег. И радиолу купил. Чтобы брюлики спрятать?
