- Не совсем, этот был слишком крупным, но сок олембы из рук самой красивой девушки исцелит их навсегда, - после чего поворачиваюсь к краснеющей Кайнати, слегка отвернувшей лицо. Та оценив комплименты и шутку повернулась ко мне, достав из корзины застывший кусок протянула мне.

- С каких же пор невеста первой делает подарки? - желая оставить за собой последнее слово продолжила Бьюкигра, впрочем не заставив ту убрать сок обратно.

- Завидуешь! - быстро парирую я.

- Было бы чему! - не остаётся та в долгу.

- Посмотрим что заговоришь на осеннем кош'харге.

Поперепиравшись с ней ещё немного, я поблагодарил Кайнати и отправился по своим делам.

Словесная перепалка подняла мне настроение, как и сладкий сок, полученный от симпатичной девушки, пройдя рощу насквозь углубился в кустарник, выслеживая полевых крыс и птиц, набить нескольких на обед не помешает. Тело на автомате повторяло привычные действия, почти не требуя мысленных усилий, охотясь я продолжал приводить свои мысли в порядок. Вернувшись в шатёр разделал тушки и поставил вариться, учителя не было и я занялся переписыванием рецептов сам. Хоть моё обучение письму и началось недавно, на почерке это не сказалось - у молодых орков хорошо развита мелкая моторика рук - сбор трав, корней и ягод, резьба по кости и дереву - этим занимается каждый орк с детства.

2

Незадолго до этого в шатре шамана

Проводив взглядом уходящего ученика Хатгаут покачал головой, закрывая полог, хождение по грани меняет орков, но его ученик изменился слишком сильно, ему как живущему рядом это было виднее всех. Прожил тот у него недолго, но старик успел привязаться к любознательному подростку, с восторгом изучающим всё новое. Сейчас же глаза молодого орка будто подзатянуло льдом, в его словах и жестах чувствовалась отчуждённость, даже биение жизни слегка изменилось. Бывало болезнь отпустив тело отравляла разум, делая из нормальных соплеменников скрытных излишне жестоких психопатов.

Предки не любят когда их тревожат, но искать ответы самому может стать поздно. Руки привычно смешивали травы помогающие услышать духов, набив трубку он не торопясь затянулся, погружаясь в транс и стараясь найти ответы на тревожащие его вопросы, трубка тлела, распространяя приторно горький дым. Докурив и приведя полученные образы в порядок шаман успокоился, перемены не несли в себе угрозу клану, духи не чувствовали зла, ом'риггор (праздник совершеннолетия) Аргнака уже скоро, он и решит вопрос, останется ли тот жить.

Ответ духов принёс мир в душу Хатгаута, покряхтев поднялся, поминая старые кости, разобрал вещи и разложил обратно в короб зелья, не пригодившиеся в исцелении ученика. Перекусив вяленным мясом и одев на шею ожерелья из костей пошёл по стойбищу, проверяя не нужна ли кому помощь.

***

Сходив до места моего вселения ничего не обнаружили, учитель предположил что отраву унесло ниже по течению и уже слишком разбавило, чтобы можно было найти или была нужда нейтрализовать. Потянулись будние дни, с утра мы ходили собирать целебные травы, совмещая это с лекцией по их правильному приготовлению, до обеда я ходил на охоту, принося битую птицу или грызунов, потом были уроки письма и чтения, а после ужина - свободное время. Его я посвящал тренировкам с оружием и работе с памятью, налегая впрочем больше на рецепты зелий, чем на примеры шаманских практик - скоро эти знания практически обесценятся. И хоть я смутно помнил, что Нер'зул как-то смог стать "тёмным шаманом", то есть научился насильно заставлять стихии повиноваться, но произошло это уже почти в самом конце его жизни, да и где Нер'зул - сильнейший шаман мира, и где я?

Приближался мой двенадцатый день рождения, а вместе с ним и опасение за свою жизнь, ведь добыча на первой охоте должна быть серьёзной - не какие-нибудь крысы-птицы, а настоящий зверь, опасный даже для взрослого орка. Ты или возвращаешься с добычей, или умираешь. Жестокий, но очень эффективный обычай, орки ведущие кочевой образ жизни не могли позволить себе кормить нахлебников. Кроме того на неё разрешалось брать только минимум вещей и одно оружие, мой выбор пал на топор - им я владел лучше всего.

Утром долгожданного дня, перекусив обильней чем обычно, я пошёл навстречу ветру, стараясь разобраться в доносящихся до меня запахах. Пройдя километров пятнадцать остановился - встретить здесь охотников из моего клана было маловероятно, и я занялся повышением своих шансов на охоте. Выкопав деревце толщиной с руку подрубил корни на пол ладони от ствола, распустил прихваченную с собой шкуру на ремни, обмотав рукоятку получил отличную дубину. Первую треть деревца от макушки превратил в три кола в половину своего роста, заострив их размещаю на спине. Остальные ремни переплетаю косицей, получая кожаную верёвку, смотав её в бухту вешаю на плечо.

Считаю ли я себя обманщиком? Нет конечно! Для своего оправдания я всегда найду аргументы, ведь это оружие я сделал на месте, а не взял с собой, и запрета на такое я что-то тоже не помню. Встретив по пути ручей захотелось рыбки, ни сетей, ни удочек у орков не водилось, а ловить её с копьём долго, нарубив прутьев связал решётку и сделав сачок насадил его на кол, перегородив ручей поднялся выше по течению, мутя воду и гоня рыбу вниз, возле решётки стал выкидывать её на берег. Вкус сырой рыбы был приятен, орки частенько едят сырое, а свежевыловленная, ещё трепещущая на берегу рыба - вкусней вдвойне. Отдохнув решил забрать с собой и решётку, веса в ней немного, а мастерить каждый раз новую на каждом ручье - лень.

День перевалил за половину, а я так и не нашёл следов крупной дичи, но и волчьих тоже что радовало. Проходив бес толку весь день и ещё пару раз порыбачив решил заночевать. Ночь прошла спокойно, а рыба не успела испортиться, позавтракав по первой росе отправился дальше.

Навоз талбука обнаружился спустя час, причём свежий, но количество следов говорило о том, что стадо большое, и риск быть одетым на рога велик. Но может среди них есть подранки, которых можно будет отбить от стада? Догнав животных насчитал около тридцати особей - без вариантов, подойдёшь близко - затопчут, а издали я им сам ничего не смогу сделать. Или смогу? Искать новую добычу было в лом, а потому пораскинув мозгами решил загнать талбуков в ловушку. Весь день следовал за пасущейся добычей, собирая по пути знакомые травы, ближе к вечеру стал набирать хворост и сухую траву.

3

Отбить от стада и завалить взрослого талбука в одиночку - непосильная задача и для взрослого орка, но зачем с ними бодаться? Обогнув залёгшее на ночь стадо подобрался с подветренной стороны, вырезав дёрн выкопал яму диаметром в две ступни, углубив её по колено прикрыл вынутым дёрном. Вернувшись стал вязать разветвлённый факел, закрепляя пучки сухой травы в расщепы. Поднял свою монструозную конструкцию, поджёг и направился к лёжке, дым и огонь всполошили талбуков, с рёвом и шумом стадо побежало прочь, я пошёл следом, выгоняя стадо на яму. Результат не заставил себя ждать - стадо убежало от "пожара", оставив мне сломавшего ногу быка, ковыляющего на трёх копытах, бросаю догорающий факел и подхожу к нему, приготовив топор. Подрубаю вторую переднюю ногу и проламываю череп, обрывая его мучение. Талбук, особенно в полном рассвете своих сил - шикарная добыча, но столько мяса мне не унести, прикопать тушу тоже не вариант - испортится, а бросать его взяв только то, что можно унести - не позволит не человеческая, ни орочья бережливость.

Согласно ритуалу, мне требовалось измазать щёки кровью добычи. Кровь вообще имела особое значение в жизни орков, они получали её ещё с молоком матери, так как каждая женщина сама надрезала кожу над соском во время кормления - считалось, что такое питание делает ребёнка сильнее, но и без этого почти все ритуалы орков не обходились без красной влаги. Вот и сейчас я первым делом напился привычной с детства крови и вымазал ею лицо. Потом сворачиваю кульками листья так, чтобы кровь не выливалась и заполняю получившуюся тару - застыв этот "гематоген" вполне пригоден в пищу. И только после приступаю к разделке.