Выпив досуха уже второго по счету за последние минут десять человека, вампир почувствовал неимоверное удовлетворение, ибо давно он уже никого не убивал, а самые последние капли — самые вкусные, самые насыщающие. Почему именно последние, а не первые? Был бы иной расклад, носферату и не стремились бы убивать, и не приходилось бы каждый раз ломать в себе что-то, чтобы оставить человеку жизнь. Это было очень сложно. И если Вэлан ужился со своим внутренним монстром, как сказал Танг, то каково было тем, кто нет? Это точно не жизнь, а сплошная слепая и тупая жажда.

Тишина, два трупа под “кроватью”.

Вампир около пары часов пролежал с закрытыми глазами и не двигаясь, дожидаясь улучшения состояния, но, увы, лежать можно бы было вечно только не в этом месте. На данный момент план действий состоял из двух пунктов: выбраться отсюда и найти перстень Антуана. Что-то внутри подсказывало, что без перстня идти на Смотрителя — простое самоубийство. Правда, как пользоваться перстнем, Вэл тоже понятия не имел.

Взяв себя в руки, во всех смыслах слова, так как кусок ребер мог выпасть в любой момент, Мэдлер, кряхтя, слез со стола.

— Так.

Помимо всего прочего он был еще абсолютно голый и весь в крови, и куда ему было таким переться?

— Надо позвонить, — кое-как встав на колени, одной рукой придерживая грудину, вампир обыскал трупы.

Ничего не найдя, он оглядел морг: телефонов не было.

Шлепая босиком по лужам крови, Мэдлер медленно вышел в коридор и, аллилуйя, на стене висел стационар.

Зажав трубку между ухом и плечом, вампир набрал номер Кристиан.

— Кристина...

— Что случилось? — охотница сразу поняла, что опять возникла проблема, узнав голос.

— Ты не поверишь. Я в морге Калифорнийского медицинского центра. Мне нужно, чтобы ты за мной кого-нибудь прислала, и, желательно, как можно быстрее.

— А что...

— Я не могу сейчас разговаривать, иначе я сдохну. Пришли кого-нибудь. Меня вскрыли, и у меня вываливается грудная клетка. Господи, как у меня все болит...

— Чт... Б... Эм... Поняла, расскажешь потом. Чтобы было все быстро, нужно воспользоваться телепортацией, а ей безопасно могут пользоваться только носферату, ну или другие сверх существа. Запиши номер Раду, он сейчас в Альбукерке, поэтому ехать до тебя будет долго. Тебе есть, чем записать?

— Кровью на стене могу, диктуй.

Продиктовав ряд цифр, Крис усмехнулась.

— Можешь же ты влипнуть...

Не церемонясь, Вэл повесил трубку и набрал Раду.

Номер он и вправду записал своей кровью: сейчас на память лучше было не рассчитывать, потому что мозги тоже как-то слегка проветривались.

После пятого гудка Вэлан услышал этот успокаивающий голос:

— Да?

— Это Вэлан, и ты мне нужен, прямо сейчас. Как работает телепортация? Что мне нужно сделать? — выпалил неонат.

— Я и здесь нужен. Извини, не могу разорваться.

— На меня напали Калидус, взорвали машину. Моя голова превратилась в кашу, я еле унес ноги и спрятался в соборе. Потом я вырубился, и сейчас я нахожусь в Калифорнийском медицинском центре, в морге. И мне сделали аутопсию. Раду, я не в состоянии отсюда выбраться в одиночку, я на ногах стою еле-еле.

Несколько секунд молчания и Вэлан услышал в трубке громкий хохот.

И вправду, ситуация получилась довольно комичной, Мэдлер улыбнулся в ответ, облокотившись на стену и матюкнувшись от очередных болезненных всплесков.

— Ладно, пока ты рисуешь выход, мой друг, я успею закончить здесь дела. В общем, нарисуй на полу пентаграмму, размером, чтобы человек в нее влез. Чем больше, тем лучше. В основании одного из пяти получившихся треугольников пиши координаты своего местонахождения, внутри треугольника. Все равно какого.

— Я не знаю координат.

— Сейчас... Записывай или запоминай: тридцать четыре градуса и три минуты северной широты и сто восемнадцать градусов пятнадцать минут западной долготы.

— Ща-а... — Прикусив губу, Мэдлер вырисовывал цифры.

— Дальше...

— Подожди. Я тут своей кровищей каллиграфией занимаюсь.

— Эм... Тха-ха-ха!

— Смешно... Сто восемнадцать и пятнадцать?

— Ха-ха-ха-ха... Да.

— Так... Дальше что?

— В следующем треугольнике рисуешь египетский крест. Да, и заполняй все по часовой стрелке. Потом... Даже не знаю, как объяснить. Нарисуй символически двух морских коньков, смотрящих друг на друга.

— Морских коньков? — сморщился Вэлан, переспросив.

— Древний знак друидов. Не я символику придумывал. Чем древнее символ, тем сильнее. И между коньками еще линия должна быть. Он чем-то похож на Знак Зодиака “Рыбы”. Чем-то! Но не “Рыбы”.

— Ты мне не можешь это мысленно передать? — вознегодовал Мэдлер.

— Мы не обменивались кровью, чтобы начать так общаться. Увы, не получится.

— Блядь... Ладно, что дальше?

— Дальше нарисуй дверь, открытую в твою сторону. И в последнем треугольнике нарисуй... круг.

— Всё?

— Нет.

— Да сколько ж мне литров крови вылить придется?

— Рисуй не жирно. Между треугольниками теперь. Между координатами и анкхом рисуй букву “М”. Между анкхом и коньками — “R”. Между коньками и дверью — букву “Р”, но верхнюю часть не круглой, а треугольной. Просто галку поставь.

— Да ё-моё...

— Между дверью и кругом — “F”. Но две палочки не прямо, а под углом, направь их вверх.

— Что это такое? — нервничал парень, еле успевая делать пальцем наброски на стене, стирая с себя кровь в качестве чернил.

— Это руны. Ты же вряд ли знаешь их названия.

— Да уж.

— И последняя руна — знак “меньше”. На этом все. За час справишься?

— Вроде все понял... постараюсь справиться. А если я что-то не так нарисую?

— То ничего не выйдет. И будешь ты ждать, пока я приеду.

— Блядь... Может, кто-нибудь другой приедет?

— Если я все правильно понял, то людей к тебе сейчас лучше близко не подпускать, которые с благими намерениями.

— Мда...

— Ровно через час я должен быть у тебя, засекай время.

Как только Раду отключился, Мэдлер еще раз оглядел свои каракули на стене, вздохнул и удалился в морг.

Не спеша очистив пространство для живописи, отодвинув столы и остальную аппаратуру, Мэдлер нашел электропилу и приступил к расчленению трупов. Отрезанная конечность и, вуа ля, отличный чертежный инструмент!

На самом деле, это было ужасно. Просто адская чертовщина какая-то: кровь, трупы, голый кровопийца с отваливающимися ребрами, и вскоре должна была появиться пентаграмма. Кровавая.

Шлепая по скользкому полу туда-сюда, подбирая конечности у свежих мертвецов, дабы рисунок был ярким и четким, Мэдлер несколько раз чуть не навернулся. Зато нашел простынку, которой перевязал грудь, да и прикрылся заодно, а то от своего собственного вида становилось, мягко говоря, тошно.

Примерно за сорок пять минут выход портала был готов. Оставалось только ждать и надеяться, что из него не вылезет какой-нибудь демон.

Присев рядом и в облегчении облокотившись спиной на стену, вампир уставился на этот кровавый беспредел.

Для него это уже, в принципе, выглядело как-то привычно, за сорок пять минут-то, но зайди сюда кто... Появится третий труп, причем сразу же.

Когда стрелки настенных часов отмерили ровно шестьдесят минут, Мэдлер почувствовал, как от пентаграммы поддувает: очень слабый и тепловатый ветерок. И вдруг сверху, прямо в центре символа, начала капать красная жидкость. По запаху походила на кровь.

Потолок оставался чистым, но с него капала кровь, все сильнее и сильнее, застывая между полом и этим самым потолком. Потом к крови стали присоединятся еще частицы. Они все мигом объединялись и превращались в куски... чего-то.

Секунд через пять вся эта непонятная красно-бежево-розово-черная масса стала напоминать что-то похожее на голову.

Макушка, лоб, глаза...

Слава богу, это были глаза Раду!

Процесс ускорялся с каждой секундой, а потом разогнался так, что даже Вэлан, со своим вампирским зрением не мог уследить за частицами, не мог выделять частицы как таковые.