- Ты моя маленькая, – ласково протянула она.

- Только не надо сейчас прыгать вокруг меня с криками и воплями, что твоя девочка познала любовь.

- Вот какого ты обо мне мнения, – сделав вид, что обиделась, ответила мама.

- Ну, мам, – застонала я.

Она промолчала, лишь крепче обняв меня и прижав к своей груди.

- Он хороший… Правда, – начала говорить я, стараясь не расплакаться. – Только сейчас ему очень плохо, а от этого плохо и мне…

- Он болен? – тихо спросила мама, спустя минуту моего молчания.

- Можно и так сказать, – тут я не выдержала и начала тихо всхлипывать.

- Он в больнице, – сквозь слезы говорила я. – И ему больно.

- В больнице? – аккуратно спросила она, возможно, она даже догадалась о ком идет речь.

- Не спрашивай, я сама толком ничего понять не могу. Просто выслушай, – взмолилась я.

Мне сейчас так сильно нужно было выговориться, и как хорошо, что пришла мама, а то с Эмметтом как-то говорить об этом было бы неловко и тяжело для него самого.

- Он милый, добрый, нежный, заботливый, – я стала перечислять все достоинства Эдварда, говоря чистую правду. – Он помог мне открыться, почувствовать себя уверенной. Понять, что я что-то могу сделать для окружающих. Он забавный, смешной, но из-за того, что сейчас творится, ему очень плохо… И я очень привязалась к нему, и уже не могу представить жизнь без этого парня…

Мама молча слушала все что я говорю и постоянно стирала слезы с моего лица.

- Все будет хорошо, – прошептала она.

- Если бы ты только знала, сколько раз я слышала это.

- Ну, значит, ты просто обязана в это поверить. Любовь, она такая штука… Сложная…

- Мне плохо, мам… Я не могу уже… Я так стараюсь что-то сделать, чтоб помочь ему, но не получается, – слезы с новой силой полились из моих глаз, накрывая все мутной пеленой.

- Терпи, – шептала мама, мирно покачиваясь со мной в объятиях. – Все, что проходит через такие испытания вознаграждается, поверь.

- Руки опускаются просто, – рыдала я.

- Ну тише, тише, – ласковый и тихий голос мамы сейчас как нельзя кстати успокаивал и слегка облегчил груз на моей душе. – Просто верь…

- Верю, – прошептала я.

- А давай знаешь что? – заговорщицки пробормотала мама. – Сегодня я буду спать с тобой. Я думаю папа не обидится.

Не в первый раз, разговаривая сегодня с мамой, я улыбнулась. Она всегда излучала такую потрясную энергию и безвозмездно делилась ею с окружающими. Она зарядила меня надежной на то, что все наладится.

- Как в детстве, – слабо улыбнулась я.

Мама заползла ко мне под одеяло и крепко прижала к себе.

- Я думаю, Эмметт к тебе ночью не придет? – хохотнула она.

- Будет спать на полу, он привык, – улыбнулась я, вытирая остатки слез с лица.

Выключив ночник и устроившись поудобней, я обняла маму и погрузилась в мир снов.

POV. Эдвард

(Саундтрек: Gem Club – Breakers)

Придя в больницу намного позже, чем моя сестра и Джаспер, я застал их в своей палате. Элис устроилась в неудобном кресле и читала вслух большую с красочной обложкой книгу. Она оказалась о Древнем Риме.

- Родная моя, – с нежностью взглянул я на сестру.

Даже зная, что я ее не вижу и не слышу в этом безжизненном теле, она продолжает мне читать, носит в палату свежие цветы, Элис даже принесла несколько фотографий из дома. Казалось, она думала, что если меня будут окружать родные и любимые вещи, я быстрее поправлюсь и вернусь к прежней жизни.

Не дав знак сестре, что нахожусь здесь, я сел в угол комнаты, на случай, чтобы никто не прошел сквозь меня.

Я просто стал наблюдать за тем, как моя сестренка, которая изо всех сил старалась держать себя в руках и не заплакать, громко, с выражением читала текст книги.

Джаспер, сидевший с другой стороны койки, задумчиво смотрел в пол и краем уха слушал Элис. Интересно, о чем он думает? Хотя, скорее всего, он соображает о моем призрачном состоянии.

Чуть позже, сразу после работы в больницу приехала мама, при виде которой я снова стал плакать. Если Элис знает, что я делаю все возможное для возвращения к жизни, то мама ни сном, ни духом не ведает о том, что я постоянно нахожусь рядом в виде призрака. Она даже не понимает, когда я ее касаюсь. Она чувствует, едва вздрагивает, но не понимает, что эти ощущения вызывает ее собственный сын.

Просидев так до самого позднего вечера, я решил не смотреть на прощания моих родных, это очень болезненно. Мне и так постоянно кажется, что все слезы родных и любимых людей, словно кислота прожигали во мне дыры. От каждой соленой капли новая боль в сердце.

Сбежав от этих ощущений, я решил заглянуть к Белле, пожелать ей спокойной ночи, немного посидеть возле ее кровати, любуясь любимой девушкой, и чуть позже вернуться домой и провести там весь завтрашний день. Завтра воскресенье, выходной, вся семья должна быть в сборе…

Переступив порог дома Беллы, мне показалось, что все уже спят, хоть и время было не такое позднее. В полной темноте перемещаясь по комнатам, я поднялся на второй этаж и аккуратно просунул голову сквозь дверь, проверяя, спит ли Белла.

От увиденного мне снова захотелось рыдать…

Белла спала в крепких объятиях своей мамы. Мое сердце снова наполнила боль, от того, что я не могу вот так взять и обнять свою маму. Я мужчина и не должен думать о подобном, но сейчас я бы с большим удовольствием, как маленький ребенок, прижался к своей маме и уснул бы в таких любимых и родных теплых руках.

Подойдя к постели, я с нежностью взглянул на Беллу. Кажется, что она выглядит спокойнее рядом с мамой, но все же меж ее бровей пролегла маленькая складочка. Видимо ей снится что-то не самое лучшее и что старается переварить в своих мыслях.

Понимая, что сегодня ночью будет просто неудобно наблюдать за Беллой, я решил идти домой.

Лучше проведу время с родными…

На прощание, едва касаясь пальцами, погладив Беллу по щеке, я пошел прочь из дома.

Оказавшись у своего жилища, я уверенно шагнул в дом, вся семья уже была здесь и готовилась ко сну.

Я прошел в комнату сестры и застал ее расстилающей постель.

- Розовая пижамка, очень мило, – улыбнулся я, проведя по ее спине рукой.

- Эд? – шепнула она, а я снова прошел сквозь нее, подтверждая. – Я думала, ты будешь у Беллы, – проговорила она.

- Сейчас не самый подходящий момент, ее родители вернулись, – сказал я.

- Мы, наверное, своими дурачествами и играми достали Беллу до белой горячки на пикнике, она, небось, уже сопит в подушку.

- Угадала, – улыбнулся я.

- Ты решил провести выходной дома? – спросила она.

Моя любимая сестричка. Как же я ее обожаю! Даже не слыша мои ответы, она продолжает со мной разговаривать.

- Да, давно не был дома, – снова провел я рукой по ее спине.

- Я тут подумала… Думаю, мы все, это я о себе и родителях, поступали не правильно, – замямлила она. – В общем, я планирую завтра навести порядок в твоей комнате. Я боялась туда заходить и признаюсь, боюсь до сих пор… Но нужно же кому-то убрать слой пыли с твоих вещей. И я надеюсь, что не найду у тебя какие-нибудь мерзкие диски и журналы, – тихо смеясь, уже тараторила она.

- Под кроватью, вроде бы валяется парочка журналов, – засмеялся я, усаживаясь на пол у окна. – И спасибо, что решила прибраться, а то я уже хотел просить об этом Беллу, – хихикал я.

Элис на некоторое мгновение замерла, взглянув на рамку с нашей совместной фотографией на тумбе возле ее кровати. Она робко взяла ее в руки, при этом поглаживая большим пальцем по моему лицу на снимке. От ее действвий я лишь и мог, что подойти и проибодряюще провести по ее спине ладонью.

- Прости, – мгновенно поставила она рамку на место. – Скоро матч, – пробубнила Элис, выключив свет и забравшись под одеяло. – Противники «Адские псы», – фыркнула она. – И почему у всех такие агрессивные названия? – засмеялась сестренка.

- Парни сделают этих «чихуа-хуа», – захохотал я. – Я уверен, хотя мы еще ни разу не сталкивались с этой командой.