– Так, Чак, ты поднимись наверх и проверь еще раз, нет ли там Айзека, и возвращайся. Только на всякий случай не шуми.
– Усек, – кивнул Чак, заходя в дом. С минуту парни стояли на улице, вглядываясь в окна и выжидающе не пророняя ни слова. Однако близнец практически тут же вернулся и развёл руками, – его там нет, причем дверь закрыта снаружи, но из комнаты орет музыка. Он как-то говорил, что соседу нравится его музон, но он не имеет проигрыватель и поэтому попросил оставлять наш включенным. Глупо... С чего бы это ему закрываться от меня?.., – недовольно проворчал он.
– Слушай, ты не возражаешь, если мы без приглашения ворвемся в его комнату?, – перебил его Брайан, входя в дом и прикрывая дверь за ними, – надо проверить, что он там прячет, – близнец кивнул, – так, Чак, будь на всякий случай внизу, я загляну в ванную на втором, а ты, Ал, попробуй открыть дверь. Я знаю, что это Айзек у нас по металлам, но а вдруг что-то со своей стихией сотворишь, – хмыкнул он, поднимаясь по лестнице.
– Хахаха, – скривился блондин, закатывая глаза, – очень смешно.
– Тихо, – поднял брюнет вверх палец, заходя в ванную и указывая ему на дверь Айзека.
– Будто я не знаю, – буркнул тот, берясь за ручку двери, – правда заперто … «Сотвори что-то со своей стихией», – тихо передразнил он друга, – отлично пошутил... сотвори..., – напрягая Силу, он закрыл глаза, концентрируясь на источнике в своей груди, позволяя ему пускать корни, переплетаться с тяжелым воздухом в коридоре, делая его твердым и заставляя принять форму ключа. Ключа. Медленно подплывающего к дверной скважине. Входящего в нее. И так же медленно поворачивающегося. Щелк, – есть, – победоносная улыбка осветила лицо Алана, и он нажал на ручку, открывая дверь и заглядывая комнату...
… в следующую секунду он отлетел в сторону, развернулся и, оттолкнув выходящего Брайана, нырнул в туалет, хлопнув дверью. Брюнет приник к стене, с недоумением глядя на закрывшуюся дверь, и, призвав Силу (на всякий случай), вошел в комнату.
Ну, ладно. Первым его чувством было дикое, просто выливающееся за всякие границы удивление, который практически тут же перешло в недоумение, которое в свою очередь закончилось потрясением и … оглушительным, искренним смехом. Когда он шел сюда, когда он увидел реакцию Алана, когда он услышал тревогу в голосе Чака, он мог предположить все, что угодно. Только не то, что было правдой. Чак, видимо, услышав шум, взбежал вверх по лестнице и, едва не снеся брюнета, застыл в дверном проеме рядом с ним, в то время как тот, прислонившись лбом к дверному косяку, смеялся до слез, уткнувшись лицом в сгиб локтя. Картину, которая предстала их глазам, нужно было видеть. Комната была самой обычной — стандарт среднестатистического юморного подростка: разбросанная одежда, какие-то спортивные награды, сложенные в стопку учебники, плакаты на стенах... А посередине всего этого хаоса – кровать, на которой, в момент открытия двери, находились Айзек и … … Линдси. Услышав бурную реакцию Алана (а Айзек ее еще и увидел, так как находился лицом к двери), они приподнялись, видя подоспевших Чака и Брайана. Несколько секунд все молчали, не считая дикого угорания брюнета, потом блондинка, нисколько не смущаясь своей наготы, широко улыбнулась и встала, потягиваясь, как кошка. Айзек в свою очередь, так же бессовестно лениво поднялся, демонстрируя всем свое богатство, и так же лениво потянулся к ближайшим шортам, натягивая их.
– Привет, – подошла Линдси к парням, пока Чак упрямо смотрел куда угодно, но только не на нее. Брайан закатил глаза, едва не стуча кулаком по стене, – а мы вас не слышали.
– Наверное, в этом виновата музыка, – пожал плечами Айзек, выключая проигрыватель и роясь в своей одежде, – хей, Лу, накинь мою футболку, а то Чакки вот-вот глаза себе выколет.
– Как скажешь, – равнодушно хмыкнула девушка, влезая в футболку парня, которая прикрыла ее голое тело до середины бедра, – о, милый, мне нравится этот принт. Отдашь?
– Неа. Мне она слишком нравится. Но ты можешь ее носить при мне, у меня дома, – хмыкнул близнец, подходя и целуя ее в висок, потом поднял глаза на друзей, – ну, че замерли? Может, чайку? Пошли вниз.
– Дьявол, – все еще хохотал брюнет, пока они пестрой толпой спускались вниз, где на кухне нашли Алана, допивающего пакет апельсинного сока.
– О, ты как, чувак?, – улыбнулся Айзек и засмеялся, увидев уничтожающий взгляд блондина.
– Все просто замечательно, – процедил он, вскидывая брови, увидев все еще красное от смеха лицо Брайана. Чак подошел к нему и, выхватив пакет, осушил его.
– Это было …, – попытался он, однако дальше двух слов из него ничего не вылетело.
– Ладно, – просмеявшись, облокотился о стену брюнет, все еще сверкая глазами, – будут какие-то объяснения?
– Нууу, – довольно протянул Айзек, прижимая к себе Линдси, которая положила голову ему на плечо и запустила руку ему сзади в шорты. Он намеревался продолжить, но тут открылась дверь, и в кухню вошла Лекс, слегка запыхавшаяся из-за быстрого бега.
– Блин, Брайан, ты опять не забрал у меня учебник, и мне пришлось идти к тебе домой, чтобы отдать. Конечно же, тебя там не было, и тогда я …, – она замерла на полуслове, оценивая ситуацию. Ее синие глаза медленно пробежались несколько кругов по комнате, потом пошли медленнее, касаясь каждого и, наконец, стали метаться между одинаково ухмыляющимися Айзеком и Линдси, – стоп, – она подняла вверх палец, ее глаза расширились, а рот отказывался закрываться, – вы … вы …
– Сделали ЭТО? Йеееп, – усмехнулся Брайан, и последний звук напомнил лопнувший шарик, оглушительно заполнив звенящую тишину. Видимо, его искренне забавляла вся сложившаяся ситуация, он находил все в высшей степени комичным и явно еле сдерживался, чтобы не засмеяться вновь. Все его лицо лучилось весельем, которое стало редким для него явлением.
– Оу.., – все, на что была способна брюнетка, приходя в себя, – ладно, как насчет объяснений? Хотя бы капельки?
– Хех, – усмехнулся Айзек, косясь взглядом на брюнета, словно говоря «вы даже говорите одинаково», – да тут особо и объяснять-то не надо. Просто мы с Лу, в отличае от некоторых, не будем показывать пальцами — хотя очень хочется — не стесняемся и раз уж хотим друг друга, то будем спокойно заниматься сексом.
– Но почему бы тебе просто не сказать мне?, – встрял Чак, – я вообще-то волновался.
– Это очень мило, но я — мистер Конспирации, – поиграл бровями близнец, за что получил страстный поцелуй от блондинки, которая, как и ее парень, абсолютно не собиралась скрывать своих чувств, эмоций и желаний. Даже порочных.
*** Новость, что у Айзека Макклаймена появилась девушка, разнеслась по колледжу быстрее, чем за два урока, потому что парочка просто перестала скрываться. Линдси буквально провожала своего парня до самого звонка на первое занятие, а порой и подбегала во время обеденного перерыва, не говоря о постоянной переписке по телефону; сам же Айзек сбегал при первой же возможности. Их отношения стали самой обсуждаемой темой, все раз за разом проходились по всем известным им фактам, кто, где и когда их видел, что они делали, носит ли она его вещи, что он ей дарит, куда они ходят... Пара Линзек — так их стали называть — стали местными знаменитостями. Дома их практически не видели, а если они и бывали дома, то при закрытых дверях. По понятным причинам. Чак просто не понимал, как они умудрялись заниматься своими делами так, чтобы он не слышал. Но зато когда он узнал обо всем, он круто пожалел о своем знании, потому что теперь единственным спасением стали беруши, без них от сна и аппетита можно было отказаться. Нет, он был рад за брата, за то, что он влюблен, что его любят, что он … хм … активен, но между тем … Большую часть времени Линдси и Айзек целовались. Где бы они не были, будь то классная комната, крыльцо колледжа, столовая, парк, – они просто не могли оторваться друг от друга. Независимо от того, было ли рядом свободное место или нет, блондинка садилась к парню на колени, и они, сказав друг другу пару-тройку слов, тут же буквально склеивались губами до тех пор, пока кто-то их не «разорвет». Создавалось впечатление, что таким способом они наверстывали то время, что были знакомы, но не встречались, стараясь не терять ни единой минуты общества друг друга. Большинство учителей были не против подобного, хотя порой и чрезмерно обильного, проявления чувств, но все-таки иногда они делали парочке замечания. Как-то раз на уроке биологии в кабинет через окно влетела хлопушка и, разлетевшись тысячами разноцветных блесток, оставила на полу сердечко с большой буквой «А». Ребята тут же загалдели, довольные очередной разрядкой, учительница стала медленно краснеть, но не успела она и пикнуть, как Айзек вскочил и, подлетев к окну, сорвал какое-то дико дорогое и редкое растение, растущее в специальном горшке на подоконнике, и под свист одногруппников бросил его вниз прямо в руки широко улыбающейся Линдси. Сам парень улыбался так же широко, обнажая все свои зубы, и, указывая вниз, гордо произнес:
