– Не потеряешь, – прошептал парень, целуя ее в ответ, и девушка вновь улеглась на прежнее место, блаженно закрывая глаза.
Звук поворачивающегося ключа на первом этаже прорвал тишину, и парочка напряглась, прислушиваясь. Через секунду послышался стук каблуков по паркету и какое-то шуршание.
– Черт! Мама!, – губами прокричала Лекс, мгновенно вскакивая, и заметалась по комнате, лихорадочно открывая шкафы, в то время как Чак рассматривал место под кроватью как вариант укрытия, – черт! Черт!, – повторяла девушка, носясь от стены к стене, мысленно представляя, как мать вешает вещи, идет на кухню, раскладывает продукты...
– Слушай, я в окно, – прошептал близнец, открывая оконную раму и высовываясь вниз.
– Спятил?!, – взвизгнула брюнетка, мгновенно оказываясь рядом.
… Закрывает холодильник, наливает себе воды...
– А что?
– Разобьешься!
… Моет стакан и бросает взгляд на лестницу, размышляя...
– Глупышка, – усмехнулся парень, садясь на подоконник, – забыла?
– Что … а!, – покраснев, девушка кивает и отпускает его футболку, – только умоляю — осторожнее...
… Снимает туфли, ставит их в прихожей и направляется к лестнице...
– Конечно, дорогая, – Чак смеется и вновь прижимается к любимым губам, – я тебе напишу.
– Она идет! Скорее!
… Две, четыре, шесть, восемь ступеней...
– Люблю, – прошептав заветное слово, близнец, секунду поколебавшись на краю, прыгнул вниз, плавно приземлившись.
– Иди!, – замахала рукой брюнетку, свесившись из окна. Кивнув, парень побежал по газону и, перепрыгнув через ограду, скрылся из виду.
Именно в эту секунду открылась дверь. Миссис Маллейн заглянула в комнату и увидела, как ее дочь свернулась калачиком, обнимая игрушки, и спит. Улыбнувшись кончиками губ, женщина тихо притворила дверь и пошла вниз. Поняв, что опасность миновала, Лекс подняла голову и расслабилась, распластавшись по покрывалу. Она чувствовала себя счастливой, ей хотелось смеяться, вспоминая последние секунды, ее сердцу никогда не было так хорошо... В это мгновение синие глаза, бесцельно мельтеша по стенам, наткнулись на фотографию на комоде. Выражение лица переменилось, будто в гладь озера бросили камень. Касаясь холодного пола босыми ногами, девушка подошла к полке и взяла в руки фотографию, сделанную на телефон Айзека еще несколько месяцев назад: смеющиеся лица близнеца и ее оказались прямо около камеры, немного сбоку — Чак с широченной усмешкой, позади него Алан, робко улыбающийся, и, дальше всех, едва заметное лицо Брайана — губы неподвижны, но глаза горят и смеются. Почувствовав какой-то укол в груди, брюнетка прижала рамку к груди, закрыв глаза и не понимая, почему глаза стали влажными, если она так счастлива. Между тем от оконной рамы, слегка уклонившись в сторону, отделилась тень и, зависнув на пару секунд около окна, вглядываясь вовнутрь, бесшумно спрыгнула вниз и перемахнула через стену так же, как всего несколько минут назад сделал Чак. * Флэш — герой комиксов, обладает способностью развивать скорость, превышающую скорость света, и использовать сверхчеловеческие рефлексы, что нарушает некоторые законы физики.
Глава 36.
Май медленно и неуклонно перетекал в июнь. Студенты буквально слетали с катушек, проводя каждую секунду в упорной попытке выучить за неделю многомесячный курс, который они тратили на все, что угодно, кроме учебы. То и дело сдавали нервы, и учеников отпускали с занятий, пичкая их успокоительными. Да и сами учителя, нельзя сказать, чтобы чувствовали себя хорошо: нервы из-за возможности несдачи их подопечных, нервы из-за угрозы увольнения... Да, все буквально жили на иглах несколько недель, считая едва ли не минуты до первого экзамены, которых должно было быть три, разделенных между собой тремя днями. Парни сами по себе не так уж и паниковали — не считая Айзека, для которого любая проверочная была концом света с угрозой получить очередную E — но их напрягало состояние Лекс, которая, стараясь скрыть свое напряжение, переживала еще больше из-за своего положения, из-за вечного наблюдение за тем, чтобы тайна оставалась таковой. Чак помогал ей, как мог, но бывало, что девушка срывалась и на него, из-за чего и его нервы начинали медленно сходить с рельсов. Несмотря на тщательные попытки продолжать общаться так же, как раньше, друзья все больше и больше ссорились, проводили вместе времени, их раздражала нервозность Айзека, молчаливость Брайана, загруженность Алана, желание быть вовлеченным во все проблемы Чака. Не было ни дня, чтобы кто-то не поссорился. Хорошо, что хоть до рукоприкладства не доходило, а то непонятно, чем бы подобное столкновение могло закончиться, ведь, подчиняясь обострённым чувствам, они могли перестать удерживать Силу, что привело бы к несгладимым последствиям. Решив хоть немного развеяться, друзья решили провести один выходной в недавно открывшемся парке аттракционов. Заранее договорившись между собой, парни установили, что они не будут есть никакую вредную пищу и кататься на чем-то мега-экстремальном, чтобы не смущать Лекс, которой, конечно же, все это было запрещено, точнее, нет, она могла делать все это, но данные рамки были установлены ею самой. Так что приходилось подчиняться. Правда, она не просила, чтобы друзья оказывались в этих рамках из-за ее положения, но они не желали делать что-то без нее. Поэтому они переходили от тира к тиру, выигрывая ненужные игрушки, парни пробовали свою силу в «Молоте» под громкий смех брюнетки, катались на безопасном «Туннеле иллюзий», ходили в комнаты смеха. Они могли смеяться, не боясь, что что-то омрачит их счастье, но тот факт, что Квартет был не полным, все-таки немного смущал парней, которые то и дело, незаметно от девушки, пытались набрать Брайану, в который раз слушай, что он находится вне зоны. Спустя приблизительно три часа подобного времяпрепровождения они оказались около палатки гадалки. Одна и та же мысль одновременно мелькнула в глазах друзей, и они решительно повернулись к Лекс, которая, позволив себе слабину, поедала сладкую вату. Видя озорные огоньки в глазах друзей, она приподняла брови, обследуя территорию, потом замахала руками, едва не уронив сладость.
– Нет! Это же глупо, господи.
– Да ладно, – улыбнулся Алан, вытягивая из ее рук небольшой клубочек розовой воздушной вкуснятины, – как раз проверишь, насколько там сидит неученый психотерапевт.
– Ты говоришь слишком заумно, – закатила девушка глаза, в то время как близнецы заняли ей место в очереди, которая состояла из одного человека, который мгновение спустя скрылся за занавеской.
– Да брось ты, – улыбнулся Чак, целуя ее в липкие губы, – заставь эту мошенницу заикаться, хоть развлечешься.
– Но я серьезно не хочу тратить на все это время.., – уже практически согласившись, но, не желая показывать этого, простонала брюнетка.
– А они сводят меня на «Русские горки» в это время, – сделал щенячьи глазки Айзек, потихоньку стырив у нее добрую половину оставшегося «улья». Тут уж девушка сдалась, отдав всю вату ему.
– Хорошо, но я там пробуду не больше..., – она посмотрела на вывеску, – … не больше десяти минут. Не хочу вас потом в этой толпе потерять.
– Не волнуйся, мы всего на пять минут, и будем ждать тебя тут, – еще раз поцеловав ее, Чак дождался, пока она не зайдет в палатку, и тогда они пошли в сторону аттракциона.
«И зачем я согласилась?», мелькало в голове Лекс, пока она шла по темному туннелю, видя в конце разноцветный, занавешенный несколькими тканями проем. «Ведь все это чертовщина, глупость, разводила для идиотов» Оказавшись около этих тканей, девушка нерешительно подняла руку, чтобы отодвинуть их в сторону.
– Проходи смелее, – от спокойного голоса, ворвавшегося в благоухающую тишину, она вздрогнула и замерла, прижав руку к груди, – не стой, раз пришла, – «раскомандовалась тут», пронеслось в мозгах, и, выдохнув, брюнетка прошла внутрь не очень большой комнаты. Тысячи разноцветных стеклышек и камешков разной формы и величины свисали с потолка, переливаясь от солнечного света, каким-то образом пробивающегося кое-где из-за прорезей в тканях; ковры всех окрасок и размеров; стульчики, пуфики, скамеечки, диванчики... Повертев головой, Лекс наконец увидела ту, что восседала посередине всей этой пестроты. Нельзя было дать гадалке больше сорока, но ведь по ним точно никогда не скажешь? Около двадцати ожерелий обвивали ее мощную шею, столько же браслетов и колец было на каждой руке; на голове – нечто похожее на арабскую чалму, обвитое бисером и крупными бусинами; большие, почему-то казавшиеся фиолетовыми глаза были густо обведены черным карандашом. Сидя в позе лотоса, женщина не отрывала от вошедшей сосредоточенного взгляда, не меняя положения и даже не моргая. Сглотнув, девушка подошла ближе и встала в паре метров от гадалки, но стоило только открыть ей рот, как она перебила ее:
