Алекс приподнялся на локтях, в глаза ударил солнечный луч, пробившийся сквозь тонкие занавески. Медленно в голове заворочалось смутное узнавание. Домик в лесу. Он жил здесь, когда бросил миссию. Но как такое может быть, ведь он сам спалил эту хижину в день, когда не стало…

- Это мое пространство, твоего дома в реальности давно нет… а я очень хотел сохранить его для себя…

Кларк обернулся. В тени вырисовывалась фигура Хи Чжина. Скрестив на груди руки, он с грустью смотрел на инквизитора.

Мужчина резко поднялся на ноги, отчего едва не упал. Голова кружилась.

- Я не хотел, чтобы ты узнал правду. Но теперь уже ничего не поделаешь. Ты выслушаешь меня, а там делай свои выводы.

Алекс с силой врезал кулаком по стене рядом с головой Хи Чжина.

- Ты мне жизнь исковеркал, а теперь еще смеешь являться на глаза? - прошипел он, - я сожалею только о том, что не могу своими руками удавить тебя!

Безмятежное лицо Сансары тронула болезненная улыбка.

- …воздух тихого утра

Как-то по детски нежен,

Протягивают деревья

Руки свои к земле…

- Замолчи, - Кларк отшатнулся, и бессильно опустившись на кровать, уронил голову на руки, - ненавижу тебя… как ты мог так…

- Я хотел защитить свою семью, ты можешь меня в этом обвинить? - тихо заговорил Хи Чжин, - я мог считать свой план состоявшимся и уничтожить тебя гораздо раньше, чем твои монахи добрались до моей сестры. Тебя интересует, почему я не смог этого сделать?

Кларк молчал.

- Я рассчитал вроде бы каждый свой шаг, все до мелочей, до малейших деталей. Не учел одного. Алекс Кларк, я повторю то, что сказал тебе несколько дней назад. Твоя любовь была взаимной. Слишком безвозвратно я увяз в тебе, запутался, потерялся, я стал ревновать к имени Джи Юл, которое звучало в твоем голосе, как нежность всех полевых цветов вместе взятых… С тобой я терял себя, становился собственной сестрой, которая понятия о тебе ни имела.

Если ты думаешь, что мне было легко тогда, если ты думаешь, что я знал покой все эти годы, то утешься. Моя боль легко поспорит с твоей. Я потерял сестру. В этом моя вина. И крест этот всегда на моих плечах. Я потерял любовь, заплатив миссией Сансары за глотки прошлого счастья. Я ничего не забыл. У меня есть сердце, Алекс. И пусть оно давно перестало биться, оно все еще болит. Не переставая. И самое страшное, что по тебе оно плачет больше, чем по сестре.

Хи Чжин измученно улыбнулся. Его мертвенно бледное лицо было исчерчено следами слез.

Кларк поднял голову и долго смотрел в глаза Сансары.

- Бедная бабочка сердце мое,

Милые дети с лужайки зеленой… - прошептал Хи Чжин, не отпуская взгляда инквизитора

- Время-паук ее держит в плену,

Крыльев пыльца – горький опыт плененной… - эхом повторил Алекс. Он подошел к Сансаре и встав на колени, обнял его.

Ледяные пальцы Хи Чжина погрузились в волосы мужчины и он опустился рядом.

- Теперь я знаю, как чувствовать себя свободным… - одними губами проговорил Хи Чжин, - ты освободил меня…

Глава 143.

- Я, наверное, вел себя, как придурок, - Мину перевел взгляд в сторону и тоскливо усмехнулся.

- Я никому не скажу, - улыбнулся Джун, - а если серьезно, то твоя реакция вполне понятна. Было бы хуже, если бы тебе было плевать…

- Думаешь, я не безнадежен? - Касару вздохнул и убрал со лба волосы, которые ему совершенно не мешали.

- Ты прости меня, - Уэда опустил голову, - я был тебе дерьмовым другом… Мой непроходимый эгоизм сделал из меня машину, я считал, что со всем на свете могу справиться в одиночку… Молчи, дай мне сказать, иначе не смогу потом.

Ты – мой лучший друг, я уверен в тебе не меньше, чем в себе самом. Прости, что не говорил этого, что избегал тебя, не доверял, считая ограниченным и недалеким. Я ошибался. Я готов признать это.

Рот Мину постепенно открывался от изумления.

- Ты прикалываешься, что ли? - криво усмехнулся он, оглядываясь по сторонам, - признайся, ты меня разыгрываешь, здесь где-то скрытая камера?

Джун невесело рассмеялся.

- Касару, не заставляй меня жалеть о своих словах. Какая к черту камера? Мы в парке, здесь равнина, травка, цветочки. Я не шучу, не дорос до такой степени цинизма.

Мину ткнулся головой в согнутые колени. Его глаза увлажнились, он тщательно надеялся это скрыть.

- Думал, никогда не скажешь мне ничего такого, - выдавил он, спустя несколько долгих минут, - я не из тех, кто привык озвучивать свои соображения. Однако это ведь не значит, что я бревно и ничего не способен чувствовать. Я всегда был один. Сирота, братьев - сестер нет, любимой девушки тоже, да и магические умения так себе. Думал, что хоть друг есть, напарник… Я ведь правда не понимал, что я делаю не так, и почему ты всеми силами пытаешься от меня отделаться… Из кожи вон лез, чтобы доказать тебе свою преданность, я не играл, захочешь, влезь в мои мозги, я за тебя жизнь отдам. Уэда, ты ведь мой единственный близкий человек. Только ты один не смотрел на меня свысока в сообществе. Знаешь, как я гордился этим? Сам белый принц у меня в друзьях…

- Не называй меня так,- поморщился Джун, сдерживая улыбку.

- В общем, если это правда,… все, что ты мне сейчас сказал, я… счастлив. Черт, сейчас расплачусь, как девочка.

Джун со смехом обнял друга.

- Считай, что я исправился, - сказал он, - для этого мне нужно было понять свою уязвимость. Знаешь, с небес падать полезно!

- Да ладно прибедняться, - шутливо оттолкнул его Мину, - сильнее тебя, я еще никого не встречал, ты только не геройствуй сильно, а то я поседею с тобой.

- Обещаю!

- Ладно, выяснили отношения, рассказывай, ты виделся со своим херувимчиком? - Касару стянул с плеч куртку и, расстелив ее на траве, улегся, вытянув руки в стороны.

- Херувимчик? - улыбнулся Джун, - надеюсь, лично ты так его не назовешь.

- Думаешь, мне слабо? - распетушился Касару, - но ты тему то не переводи, колись, ты навестил его? Зная тебя, Уэда, я в этом даже не сомневаюсь!

- Ты хорошо знаешь меня, - отметил Джун, - я навестил его прямо в Особняке.

Если бы было, откуда падать, Касару бы рухнул в тот же миг.

- Ты пошутил сейчас? Каким ветром тебя занесло в это чертово гнездо?

- Попутным, Мину, попутным. Я просто понял, что умру, если не увижу его сию минуту. Ты представить себе не можешь, какое это счастье – просто быть там, где он. Смотреть на него, прикасаться, прижимать к себе, целовать…

- О, дело то, я вижу, движется, - ожил Касару, - вы согрешили, я надеюсь?

- Слушай, я впадаю в ступор от твоей манеры общаться,- подавил смех Джун.

- Ладно, извини, на днях напомни мне записаться на курсы благородных девиц, а пока, рассказывай. При отсутствии личной жизни, хоть за тебя порадуюсь.

Легкая тень отразилась в темных глазах Уэды, и как бы он ни скрашивал ее улыбкой, скрыть печаль бесследно, не удавалось.

- Я мужчина. Мне хотелось бы, как и прежде, довольствоваться взглядами, поцелуями и объятиями, но я хочу большего. Хочу обладать им без остатка и ничего не могу с этим поделать…

- Э-э, то есть, если я правильно тебя понял, херувимчик не готов согрешить?

Джун расхохотался, отвесив Мину подзатыльник.

- С тобой невозможно говорить серьезно. Соберись, в конце концов, - потребовал он.

- ОК, я проникся, сейчас соображу. То есть, Адриан тебя не хочет?

Джун приложил ладони к лицу. Все-таки, разговоры с Мину полезны хотя бы тем, что ситуация не воспринимается так беспросветно, как прежде.

- Не совсем так. Я чувствую его отдачу, он тянется ко мне, но в самый последний момент…я не знаю, страх это или отторжение, но он отстраняется от меня.

- М-да, - глубокомысленно изрек Тень, - мне кажется, херувимчик видит в тебе комплекс брата и друга. В детстве вы не разговаривали на тему ваших отношений, и их модель в его разуме так и осталась прежней, не перешедшей грани. Сейчас ему трудно преодолеть старый барьер, нарушить взлелеянный им твой образ. И вот какой у меня вопрос. Что ты будешь делать, если в голове херувимчика винтики так и не встанут на место? Будешь нянчиться с ним до конца веков, удовлетворяя себя в гордом одиночестве?