Я поправляю кофту и продолжаю идти по тропинкам, которые ведут меня все глубже и глубже в чащу.

Не понимаю как я здесь оказалась. Я не помню, что произошло.

Снова этот ворон, его крыло цело. Он сел на пенек, каркая на меня.

— Что я здесь делаю?— начала я спрашивать у него, стуча зубами от холода.— Верни меня обратно, я не хочу быть здесь!

Еще чуть-чуть и меня накроет паника.

Я никогда не была в этом лесу. Откуда мне знать, что я здесь делаю и куда мне идти?

Я совершенно одна.

— Пожалуйста, верни меня домой, мне страшно!

Начав метаться по сторонам, я еще сильней испугалась.

Блек взмахнул крыльями и взлетел над землей, летя дальше. Он сел на ветку сосны, понимая, что я не следую за ним.

Он снова каркает на меня.

— Ты приведешь меня обратно домой?— спросила я у него, отчаявшись.

Он один раз каркнул, сверкнув своими черными, как эта ночь, глазами.

Кивнув, я пошла за ним.

Ворон летел так быстро, что мне пришлось бежать, я несколько раз упала, но не поранилась. В конце нашего пути он привел меня на холмик, где стоял старый дом. Он будто стоит здесь со времен самого леса, его окутал плющ, дерево иссохло, стало белым, но есть признаки жизни. Горит свет.

— Амелия!— Услышала я голос Сем.— Амелия!

Я в панике оглядываюсь, но никак не могу увидеть Сем, слышу лишь ее крики.

— Сем!— начала и я кричать ее имя, надеясь, что она услышит меня.

Почувствовав боль на щеках, будто меня бьют по ним, я резко просыпаюсь. Взмахнув левой рукой, я откидываю тетю к зеркалу. Она ударяется об него спиной и скатывается на пол. На зеркале осталась лишь сильная трещина и кровь.

Подорвавшись с кровати, я подбегаю к Сем и помогаю встать ей, положив руку ей на талию.

— Извини, я не хотела, мне очень жаль,— чуть-ли не рыдаю я, извиняясь перед ней.— Мне очень жаль.

Я сажу ее на кровать, убегая за аптечкой в ванную. Вернувшись, я сажусь на кровать, чтобы обработать царапины на спине Сем.

— Амелия, тебе снова начали сниться кошмары,— прошипела она от боли, когда я коснулась обработанной ваткой ее царапин.— Все ведь было спокойно, ты не просыпалась эту неделю, а сейчас снова кричала. Снова защищаешь себя, не контролируя свои силы. Он защищает тебя.

— Извини,— единственное, что я говорю ей, будто забыв другие слова.

— Тебе не надо извиняться…— вздохнула она, когда я убрала вату от ее спины, чтобы не мучить ее.— Синяки и царапины от тебя уже не причиняют мне столько боли, как раньше. Тело уже привыкло к этому.

— Никто не может привыкнуть к боли,— тихо сказала я, беря в руки ватку, чтобы еще раз обработать царапины.— Сейчас снова будет щипать.

Коснувшись ее кожи, я зажмурилась. Никогда не смогу привыкнуть к этому, к обрабатыванию ран, которые я сама нанесла тете. Все время я наказываю себя за это, заставляя себя хоть как-то помочь ей, чтобы загладить свою вину. Мне неприятна кровь, поэтому я издеваюсь над собой, смотря на нее. Я пытаюсь наказать себя за не умение контролировать себя. Это всегда моя вина. Я должна сделать себе больно, чтобы сделать больно демону.

Тетя закусила губу, чтобы не показывать свою боль. Она всегда пытается быть сильной, чтобы не напугать меня.

— Хватит пялиться на раны, Амелия.

Я подняла взгляд, не понимая, как она узнала, что я рассматриваю их. Зеркало, она наблюдает за мной через него. Опустив глаза, я продолжала рассматривать царапины.

— Тут осколок, Сем.

— Вытаскивай его.

— Тебе будет больно, я не хочу снова причинять тебе боль.

— А что будет лучше, если я буду ходить всю свою оставшуюся жизнь с осколком?

— Нет, не лучше,— ответила я.

Отогнав от себя страх, я пальцами коснулась осколка. Он такой маленький, но единственный, хоть это хорошо. Тетя зажмурилась.

— Может, принести кровь оборотня, чтобы все быстро зажило?

— У нас нет больше крови, мы потратили последнее на Эдварда.

Я решила воспользоваться телекинезом, снимая с себя кулон.

— Ами, ты должна сама вытащить осколок.

— Но я могу вытащить его силой мысли, а потом затянуть твои царапины.

— Мы демоны, а не вампиры, запомни это. Мы должны ждать, чтобы наши шрамы зажили, чтобы оставаться хоть наполовину людьми. Если мы чувствуем боль, мы все еще живы.

Надев обратно кулон, я набрала воздуха в легкие. Пальцами, я начала вытаскивать осколок. Сем начала скулить от боли. Как только я вытащила его, из раны пошла кровь. Схватив вату, я прижала ее к ране.

— Видимо, о платье с открытой спиной мне придется забыть,— смеясь, произнесла тетя. Никогда не понимала ее оптимизма.— Умей улыбаться после боли, Амелия.

***

Эта ночь была не очень приятна, утром я ели как поднялась с кровати. Подойдя к окну, я распахнула шторы и увидела Эдварда, который, видимо, ждал моего появления. Он сидел на раме, думая о своем, пока не увидел меня.

— Доброе утро,— поздоровался он, будто ничего не произошло.

— Ага,— хотела я задернуть штору, чтобы не видеть его. Как только я смотрю на него, сразу представляю Китнисс и как они занимались всем этим.

— И что же теперь, я не достоин «доброе утро, Эдвард» только из-за того, что ты решила посмотреть в окно в самый не подходящий момент, Амелия?

Я услышала его слова и, разозлившись, ответила:

— Да!

— Ты всегда такая раздражительная по утрам?— спокойно спросил он, ухмыляясь.

— Я не раздражена!

— Да ну? Это я сейчас ору на тебя?

— Хватит вести себя так, будто ничего не произошло!

— А что произошло?

— Ты самый глупый человек на свете! Ты спал с девушкой, которая чуть не убила Гарри! Ты не достоин права после этого называть его своим братом!

Эдвард изменился в лице, до моих слов он был спокоен, а сейчас зол, очень зол. Его мышцы напряглись, а взгляд прожигал меня.

— Ты не первая кто мне говорит, что я чего-то не достоин. Когда же вы все придумаете что-нибудь новенькое, чтобы задеть меня?— я думала, что он сейчас начнет орать на меня, а он говорит так спокойно. Он сдерживает себя.— Да, я привел ее к себе домой, я трахался с ней, но это не твое дело!— повысил он голос.

— Я не влезаю в твои дела, Эдвард!

— Но ты осуждаешь меня! Но вот мой братец наркоман, как всегда исключение!

Я задернула шторы до конца, чтобы не наговорить глупостей и чтобы не потерять контроль над собой. Ненавижу себя за это. Закрыв одной ладошкой свое лицо, я сдерживала свои слезы и всхлипы, но у меня ничего не вышло, я села на пол, уткнувшись носов в коленки. Я снова сделала больно кому-то, на этот раз словами, а не физически.

***

POV Джесс.