— А кум.

— И его бы позвать. Так выпили бы вместе и пирог съели, кум был ее любовник. Надо послать Фому, пусть кум придет сюда.

Фома пошел и догадался. Кум материн хахаль.

— Ты, дядя, если отец пойдет к тебе, так ты лошадь выпрягай и убегай.

Вернулся назад. Она спрашивает:

— Чего, придет кум-то?

— Хотел. Но работы еще очень много. Надо пахать.

Баба посылает мужа:

— Поди лучше сам да возьми косу, по пути травы накосишь. Выпьем да и пойдем домой, там погуляем.

Муж идет с косой звать любовника, а кум испугался, выпряг да и бежать. А муж за ним:

— Куманек, постой, куманек, постой!

Мать видит — дело пахнет гарью, и она за ними, и кричит:

— Куманек, постой!

Фома взял пирог и бутылку и отправился за ними.

Идет — едет свадьба.

— Батюшка, постойте, — Фома говорит, — вы не видели: тут мужик да баба за козой бежали? А коза для свадьбы дурная примета: быть жениху или невесте козлом с рогами.

— Как коза? Какая ж беда!

Гулящие выскочили:

— Надо посмотреть.

Убежали. Одна невеста осталась. Фома и говорит невесте:

— Не ходи замуж за него, плохой мужичонко-то. Он козел вонючий, если выйдешь за него, у тебя рога козьи вырастут.

Невеста перепугалась и отвечает:

— Теперь уж поздно?

— А ты наряди меня невестой, а сама убеги.

Невеста платье скинула. Фома невестой нарядился, их в церкви и обвенчали и праздновать поехали. Отгуляли и спать легли. Фома и говорит:

— Я шибко до ветру хочу.

— Да как теперь? Мы заперты. Потерпи до утра.

— А ты меня на пояске в окошко спусти, а после вытенешь.

На пояске и спустился. Взял за рога козу и привязал вместо себя. Жених ждал, ждал, потянул, а козел:

— Ке-ке-ке.

— Ну, еще не высралась.

Потом втащил — козел. Жених в двери. И рассказал:

— Невесту кто-то в козла превратил. Начался переполох.

А Фома пошел дальше.

Шел, шел, подходит к городу. Стоит избушка, заходит в избушку, залез под кровать. Приезжают барин с барыней; попили, закусили, разделись и на кровать улеглись. И началась ебля. Барин с виду был благородный, а на деле оказался ебака превосходный.

Фома терпел-терпел, не выдержал, об кровать и застучал:

— Трам барабан, трам барабан. Скоро вы там на-ебетесь?

Барин с барышней испугались да в одном белье убежали. Фома приходит в город. Поселился на квартире у старухи и спрашивает:

— А у вас какие здесь церкви? Кто в какую церковь ходит?

Старуха и рассказывает:

— Барин в эту, а барышня вон в ту.

Фома нарядился в баринову одежду и пошел к обедне. Барин на него смотрит и думает: «А одежда-то ведь моя! Постой, я его подкараулю».

Фома пошел, барин подкараулил, остановил, спрашивает:

— А вы эту где одежду взяли, одежда-то ведь моя?

— А я шел, зашел в избушку…

Барин говорит:

— Тише, тише, пожалуйста, я вам денег дам, только не говорите никому.

То же и с барышней, и она денег дала. Фома поступил служить к барину, работал хорошо. Барыня в гости собралась и спрашивает Фому:

— Ну как — я хорошо оделась?

— Хорошо, только хохол не позолочен.

— А как бы позолотить?

— Можно, пятьсот рублей стоит.

— Возьми, вот пятьсот рублей.

— А только надо вначале пену сбить.

Отделал ее… То же сделал и с кухаркой и со старухой. Получил от них пятьсот, двести и сто пятьдесят рублей. Убежал сам. Барин пришел — все лежат, платочком помахивают, чтобы пена остыла.

Барин за ним побежал. Фома нанял за сто рублей бабу: день кверху жопой в копне пролежать, а чтобы он ей палец в кунке продержал. Держит палец, барин едет. Фому не узнал и нанимает его Фому нагнать. Фома согласился, но чтобы барин за него палец в бабьей кунке держал. Фома объяснил барину, что в копне бочонок с пивом. Втулок выскочил, и Фоме нужно сбегать за новым втулком, а пока придерживать пиво, чтобы не ушло, пальцем надо. А он заодно и догонит мастера золотых дел. Они договорились, и Фома пошел. Баба пролежала день, встает и говорит:

— Ну, хватит, давай сто рублей, как договорились. Барин понял, что его снова Фома объегорил.

— Возьми двести рублей, только не говори никому.

Фома нажил деньги и зажил хорошо.

НА ГЛАЗАХ У ПОПА

Жили-были три брата, ходили они к одной попадье, а друг про дружку не знали. Вот один раз приезжают в лес дрова рубить и съехались в одно место, а перед тем заходили все к попадье, и она дала одному кромку хлеба, другому середку, а третьему опять кромку. Нарубили дров, проголодались и захотели поесть. Вынули хлеб и видят, что куски друг к дружке подходят, сложили — вышел цельный батон.

Один брат тогда и говорит:

— Я люблю попадью.

Другой говорит:

— И я люблю попадью.

— Да и я попадью, — говорит третий, — обожаю.

— Вот что, — говорит младший брат, — мы это нехорошо делаем; так перессориться можно. Давайте так сделаем: кто с попадьей при попе хитрее сделает, тот к ней один и ходить будет.

Братья согласились. Пошел к попу старший брат.

Пришел, поп обедает.

— Здравствуй, батюшка!

— Здравствуй, дитя, что скажешь хорошего?

— Да что, батюшка, — стекла у вас в доме дурные: посмотреть с улицы — такой срам видишь, сказать стыдно.

— Да неужели?

— А не веришь, батюшка, поди погляди.

Поп бросил ложку, выскочил из-за стола и побежал на улицу. А попадья живо со стола обед смахнула, да сама на стол. Поп с улицы смотрит в окно и видит: попадья на столе, а мужик на попадье. Поп рассердился, давай стекла щелкать, все перебил до одного.

Пошел теперь средний брат. Приходит к попу и просит продать цыпленка — кур разводить хочет. Цыплята были в подполье. Поп полез в подполье за цыплятами, попадья наклонилась над дырой, а мужик сзади. Поп хочет поймать цыпленка, а попадья кричит:

— Не того, поп, не того!

Поп пока ловит цыплят, попадья и мужик сделали чивирик на масле.

И этот случай мужик рассказал братьям, как он устроил. Младший брат и говорит:

— Уговор был на глазах у попа «растовосиньки того» сделать. Теперь я пойду, мне думается, что я смогу это дело провернуть.

Приходит младший брат к попу:

— К вашей милости, батюшка.

— Что такое, сынок, говори?

— Да, батюшка, сказать стыдно.

— Ничего, дитя, не стыдись, говори.

— Да вот, батюшка, жениться бы надо, а с бабой спать не умею. Научи, в долгу не останусь.

— А покажи ты ему, попадья, поди на кровать.

Пошли. Попадья легла на кровать, а мужик головой к её ногам. Поп глядит, да и сочувственно говорит:

— Эка, парень, да разве так! Вот и видно, что в деле ни разу не был. А ты вот так, вот так… Куда ты своим хуем лезешь! Это ж женина голова, а не пиздяка.

Мужик смекнул, что поп так увлекся обучением, что пора быть понятливым. И на глазах попа в одно мгновенье попадье во влагалище вонзил.

Братья порешили, что ходить к попадье младшему брату.

ПРО БАРЫНЮ

Жил-был барин, у них была прислуга. С прислугой барыня окончательно разругалась. Дошли до последних слов, барыня прислугу назвала блядью, а прислуга ответила:

— Не я блядь, а ты блядь.

Барыне это не понравилось:

— Я подам на тебя в суд. Я восстановлю свое честное имя, мерзавка.

Написала заявление, подала в суд. Вот вызывают их на суд обеих. Прислуга мешала тесто, некогда было привести себя в порядок — напудриться и намазаться, а барыня напудрилась и намазалась и начесала свое добро. Прислуге некогда было даже рук вымыть, надо скорее на суд бежать: взяла да тестенной рукой всадила туда зеркало. Судьи стали у барыни следствие наводить — барыня как замужняя, не нашли ничего. Потом стали обследовать прислугу. Наклонился туда судья и усмехнулся. А секретарь спрашивает:

— Что ты улыбаешься?

Судья отвечает:

— Товарищи судьи, я суд сужу, а сам в пизде сижу.