— А я не согласен, — прохрипел всадник.
Он медленно подъехал на своем кресле к Дину. И чем ближе приближался Всадник, тем сильнее дергался Дин. А когда Голод коснулся рукой грудной клетки Винчестера, он тяжело застонал, словно от раны.
— Отвали от него, старая адская кошелка! — крикнула я, пытаясь вырваться из рук демонов. Я потянулась за своим принуждением, за силой, которую питала. Но вместо этого наткнулась на пустоту. Вернее… на то, чего я хотела и боялась — на желание поглотить душу. Мои силы заглохли из-за голода! Нет! Только не сейчас!
— А, понимаю… — медленно протянул Всадник, отпуская руку. — У тебя там огромная, большая пустота. Ты не можешь её заполонить, ни едой, ни водой, ни даже сексом!
— Ты в маразме, старик! — процедил сквозь зубы Дин.
— Ты можешь шутить, улыбаться, язвить, лгать всем и себе, но не мне! — продолжал Всадник, повысив голос. — Я вижу тебя насквозь, Дин. Вижу, как ты сломлен, как подавлен! Тебе не победить, и ты это знаешь. Ты изо всех сил пытаешься что-то делать, делаешь вид… Я вижу тебя насквозь. Ты не голоден, потому что внутри ты уже мертв.
— Дин, не слушай этого старпера, — я дернулась в его сторону, превозмогая томную боль внутри, где-то в области трахеи. — Был бы ты мертв, не ходил бы по этому земле, не чувствовал той боли, что в тебе бурлит. Ты меня слышишь?!
Винчестер явно ушел в себя мыслями. Слова Голода не могли не заставить задуматься. Внезапно Всадник повернулся ко мне. Его пустые глаза дряхлого старика прожигали насквозь.
— Шаира, — произнес он снова мое имя, растягивая каждую гласную. — Я слышал о тебе рассказы от Войны. Он был в восторге от тебя.
— Да? Передай ему, что я осталась не особо довольна, — огрызнулась я, а себе тихо представила: сидят такие все четыре Всадника, кофеек попивают и беседуют о своих любовных похожденьках. Голод, небось, только слушает, потом что этому старику рассказывать ему нечего.
— Как там твой голод, деточка? — улыбнулся тот, обнажая свои дряхлые зубы. — А?
— Однажды я вырву твоя дохлый хрен и засуну тебе в глотку, заставив изголодаться! — прошипела я, оскалившись.
Всадник пристально посмотрел мне в глаза. Медленно его потрескавшиеся губы начали расплываться в улыбке. В противной, злорадной улыбке.
— Слишком много агрессия, — насмешливо пробормотал Голод. — Видимо, это из-за того, что Люцифер не баловал свою собачку душами.
— Убейся, урод! — взвилась я.
Мне удалось укусить одного из тех, кто держал меня. А после его же я и отбросила к стенке. Первое, что я схватила — это столовый нож, который валялся на одном из столиков. Я вколола его в глаз одному из демонов, который стоял рядом. Но добраться до самого Всадника я так и не смогла.
О, нет.
Кто-то открыл кейс рядом со мной.
Я вздрогнула.
— Ты только делаешь вид, что сильная, — пробормотал весело Всадник. — Попробуй-ка устоять против своего тайного желания.
Я, словно завороженная, стояла и не двигалась, глядя на прекрасную светящуюся сферу. Он была такой прекрасной, такой… желанной. От неё веяло наслаждением, томной болью, сладкой радостью. Это была эссенция человека. Я с силой сдавила кулаки, от чего те впились в кожу, и я почувствовала кровь в ладонях. Не смей, не смей, не смей.
— Отпусти их.
Я дернулась. Голос младшего Винчестера заставил меня выйти из транса. Вот черт, мы же тебя приковали. Он стоял напротив нас, сжав кулаки. Его рот и подбородок был измазан в крови, а в глазах пылал гнев.
— Сэмми, нет, — тихо пробормотал Дин. В его голосе прозвучало мучение.
Он сорвался. Младший Винчестер сорвался и снова подсел на кровь демона. Говорила же, что надо остаться с ним!
Несколько демонов двинулись к нему, угрожающе вытащив ножи. Но едва они сделали шаг, как Всадник заорал:
— Нет! Не смейте! Никто не тронет этого замечательного мальчика…
Демоны, как по команде, отступили, но все же были готовы в любой момент свернуть всем шеи.
— Сэм, ты получил угощение, которое я тебе послал? — елейным голосом спросил Всадник.
Так это он… Он изначально предугадал каждый наш шаг. А что б тебя черти отимели, дряхлая тварь!
— Ты послал? — переспросил Сэм. Каждый его мышц был напряжен, а сам он производил впечатление грозного наркомана, который сорвался после двадцати лет выдержки.
— Не бойся, — продолжал сладким голосом Голод, от чего мне ещё больше захотелось вцепиться ему в глотку. — Ты особенный, не такой, как все. Ты не умрешь от того, что выпил слишком много! Ты исключение, которое доказывает правило. Ты такой, каким тебя хотел видеть Сатана…
Я вздрогнула при одном лишь упоминании о нём, хотя обращались совсем не ко мне. Сейчас, стоя среди этих черноглазых слизняков, я поняла одну вещь — я не хотела, чтобы парень превращался в очередную игрушку Люцифера. Не хотела, чтобы он был, как я.
— Давай же, Сэм! — Всадник развел торжественно руками, указывая на своих слуг, — перережь им глотки!
Я попробовала выкрутится, но тщетно. Под ложечкой засосало, внутри скрутился ком из тошноты и волнения. Голод человеческой души продолжал меня ятрить изнутри. Если бы не он, я бы смогла хоть немного раскидать этих ублюдков в офисных костюмах. До меня донеслись тихие слова Дина: “Сэмми, нет”. Я и забыла про него. Собственный брат на глазах превращается в зависимого демонического паренька.
Я до последнего думала, от части надеялась, что Сэм выкрутится, скажет что-то крутое, в стиле Винчестеров, и бросится на пролом вместе с нами. Но вот, когда она закрыл глаза и вытянул руку вперед… Все демоны, которые стояли тут замерли, а потом каждый запрокинул резко голову. Из их ртов повалил черный дым, который после направился в пол. Черная пелена рассеялась и осталась клубится над паркетом, словно черный, мерзкий туман.
Едва мои “охранники” рухнули на колени, а после и вовсе упали без сознания, я резко отпрыгнула в сторону, ища глазами кинжал. Я увидела, что Дин тоже свободен и в руках он как раз держит тот самый клинок. Он замер, с ужасом глядя на своего брата, на то, что он собой сейчас представляет. Хотелось крикнут ему: “Кретин, иди реж палец!”, но я боялась, что Голод отвлечется на нас. А тогда точно будет поздно резать пальцы.
А потом я услышала то, от чего сама замерла. На убедительное и вежливое приглашение Всадника угощаться и хлестать кровь, словно Джека Дэниэлса, Винчестер ответил твердым “нет”.
— Что ж, — снова улыбнулся Голод своими страшными зубами. — Тогда я их съем.
Он открыл рот и махнул рукой. Весь дым, демонические сути, которые задержались в помещении исчезли в ротовой полости Всадника. Как же это мерзко… Только теперь до меня дошло, что Голод предлагал Сэм… съесть этот дым или что там оно собой представляет. Такого извращения я еще не видала!
Пару мгновений все замерли и никто не шевелился. Даже я, позабыв о клинке и обо всем, наблюдала за попыткой Сэма уничтожить Голода тем же методом, что и демонов. Да только вот всё было напрасным. И не удивительно, ведь это не просто отпрыск Люцифера, исчадие ада. Это был Голод, Всадник. И словно в унисон моим мыслям Голод произнес с тихим смешком:
— Я Всадник, Сэм, твоя сила не действует на меня.
— Ты прав, — хрипло ответил Винчестер. — За то подействует на них.
И в этот же момент Голод начал извиваться на своем кресле, словно в конвульсиях. Он хрипел и издавал тяжелые стоны. Я перевела взгляд на Сэма — он весь был напряжен, на лице выступил пот от усердия. В какой-то момент черные линии просачивались сквозь белесую рубашку на Всаднике. А потом… Странно звучит, но он просто взорвался, лопнул. Вернее, старческая оболочка мертвенно осталась болтаться в кресле, а вот все, что когда-либо ранее впитал в себя Голод — вышло наружу.
И после этого отпустило. Серьезно, отпустило! Словно пелена, которая застилала мне ясность разума, сошла. Не было того жуткого желания разодрать кому-то брюхо и изъять оттуда душу. Желание осталось, но оно затихло. Моё радостное выражение лица тут же сникло, едва я глянула на старшего. Ужас на лице Дина ясно давал понять, что праздновать победу, как обычно, за пивом в кафетерии мы не будем.
