Благодаря Коркину она получила свою законную свободу без дальнейших неприятных свиданий и даже нашла новую работу. Сергей гордо улыбнулся, она умница.

Неожиданно в его объятия упало влажное, холодное тело, выдернув из воспоминаний.

— Бу! Хмурый такой.

Он улыбнулся. Чем больше времени они проводили вместе, тем жизнерадоснее она становилась. Между прежней Ниной и этой он определенно выбирал нынешнюю.

— Ну, и?

— Годится, — она чмокнула его в нос. — Ты не переживай, Санька ничего плохого не сделает. Он ее любит очень!

Сергей искренне засмеялся над предположением женщины.

— Я знаю! Скорее уж Наталка теперь там за ним по всему дому бегает с требованием заняться с ней… — мужчина провел ладонью по лицу. — Бог ты мой. Вот ведь знаю ее и все равно коробит. Дочь выросла. Это ужасно. А дому для Барби только десять лет.

— Быстро, — Нина завернулась в полотенце и устроилась поудобнее в его объятиях. — А я приставку храню, как дурочка. Кому она нужна?

Сергей прижал ее сильнее, стараясь согреть, поцеловал волосы, прикусил мочку уха, заставив вздохнуть.

— Пусть лежит. Вдруг пригодится.

— Ну, да, — Нина рассмеялась. — Не успокаивай меня. Теперь вон какие игрушки пошли. Сереж…

— А?

— Можно я спрошу?

Мужчина напрягся. Так и знал, что не может быть вот прям все так уж хорошо.

— Спрашивай.

— Ты ведь меня увез из-за Игоря?

И как ответить? Голубые глаза взглянули на него, в их глубине светилась просьба не лгать. Что ж? Быть честным, так быть.

— Да.

— Почему? Он ведь извинился.

Сергей сжал губы, вспоминая массу белых и чайных роз, наводнивших квартиру в выходные. Ублюдок! Как приспичило, так сразу вспомнил, что она любит.

Нина смотрела на него. Мгновения проходили, а Сергей все не отвечал, только тяжелый взгляд, направленный в никуда, выдавал его мысли. Она оказалась права. В груди поднялась волна возмущения и сладкой радости.

— Ты снова ревнуешь, да? Ты боялся, что я могу передумать и вернуться к нему.

Опустил голову, рассматривая край полотенца.

— Сереж.

— Да, — объятие стало крепче. Нина улыбнулась. Снова будто в тиски заключил. Наверное, если бы он не прижимал ее вот так, каждый раз когда боялся потерять, она вспомнила бы о том, что самостоятельная взрослая женщина, а так… А так она была любима. Она чувствовала это каждой клеткой своего тела, это жило в его взгляде, в его словах, его движениях и это… Это было потрясающе! И о боже! Он ни разу, ни разу… Она засмеялась.

Сергей очнулся, с тревогой взглянул на нее.

— Что?

— Я подумала, что ты мне цветов так ни разу и не подарил, и я только сейчас это поняла.

Он поднял ее со своих колен, встал сам. Нина тихо ойкнула.

— Ты чего?

— Пошли за цветами.

— То есть как это? Нет, ты что! Я имела в виду, что ты не делал, я и не заметила, но постоянно чувствую, что ты… Ну, ты понял.

— Что я люблю.

— Ну, да, — она принялась пристально вглядываться в горизонт. Сергей тяжело вздохнул. Вспомнила и прервалась на полуслове. Сама не любит, но нравится быть любимой. Поднял с песка ее платье, свое полотенце, встряхнул, вручил женщине и подхватил ее со всем нехитрым скарпом на руки. Она взвизгнула, испуганно засмеялась.

— Поставь немедленно! Ты чего творишь?

— Не поставлю. Иду исправляться. Ну, и где на местном пляже вечерком цветы продают? Мне еще тощую даму ужином кормить.

— Я не тощая! Я худая.

— А Таня с Аней уверены, что тощая.

— Не авторитет. Они безвозвратно тебя обожают и согласятся со всем, что ты сочинишь.

— Без разницы, — он подкинул женщину, перехватывая ее поудобнее, чем вызвал еще один писк. — Где цветочники? Ну, или хотя бы клумбы…

***

Наташа лежала в его объятиях и тихо таяла. Слушать и читать одно, но чувствовать самой — это совершенно, совершенно… У нее не хватило слов описать собственные эмоции. Так странно и абсолютно потрясающе. Всепоглощающая и объемлющая эйфория! Хотелось кричать, петь и творить что-то безумное. Она улыбнулась своим глупым мыслям, а потом и вовсе принялась смеяться.

Саша переложил заливающуюся хохотом девушку рядом и навис над ней. Сказать, что что-то не так, — ничего не сказать! Нахмурился, погладил ее по щеке.

— Девочка моя.

Наталка залилась в новом приступе, мгновение спустя с трудом выдавила вопросительное “а”.

— Что случилось?

— Я еще хочу!

Парень недоверчиво улыбнулся.

— Чего ты хочешь?

— Тебя хочу и вот того, что ты делал тоже хочу. А еще мне офигительно!

С души будто камень свалился, Саша засмеялся вместе с ней.

— Офигительно? И поэтому ты пополам сгибаешься?

— Прости, — просипела девушка. — Я не знаю почему так. Это сложно. Мне хорошо, — она обняла его за шею и притянула голову к себе ближе. — А еще ты голодный, помнишь?

Он лукаво прищурился.

— Тогда накорми меня.

Она перестала смеяться, в сумраке блеснули любопытные темные глаза.

— Это как?

Саша молчал, продолжая выразительно смотреть на нее. Наконец, она поняла, задорно улыбнулась и поспешно скатилась с кровати, выбравшись из-под его тела.

— Я сейчас!

Натянула свою футболку и убежала вниз, громко топая.

Парень вытянулся на кровати. И еще одно. Слоненок не только когда обижается. Случай пока единичный, требует проверки. Последняя мысль показалась особенно заманчивой.

Интересно, что она делать будет? От одного только осознания факта есть из ее рук или с нее поднималась волна желания. Неожиданно, в голове поселился звон нового колокольчика. Она же девчонка. Чего творит урод? Расслабился. Он сейчас должен за ней ухаживать, а не на кровати валяться.

Как ошпаренный вскочил, натянул на ходу джинсы и побежал за ней следом.

***

18 сентября

Суббота

Наташа попрощалась с новыми подругами и побежала вниз.

— Эй! Погоди!

Девушка не остановилась, однако обернулась на всякий случай.

— Я тебе кричу! — следом за ней на тонких каблучках скакала блондинка. Ирина, кажется. Да, Ирина, бывшая девушка ее Саньки. Наташа удивилась той злости, которая поднялась в душе, подавила ненужные эмоции и остановилась.

— Да?

— Помнишь меня? — блондинка поровнялась с Наташей.

— Да.

— Девочка, тебе лет сколько?

Наталке абсолютно не понравился снисходительный тон. Тем более неуместный в случае, когда разговор начала не она.

— Семнадцать.

Вообще, семнадцать ей только в ноябре стукнет, но это детали.

— Понятно. Все равно не соображаешь. Не хочу тебя расстраивать, но ты ему не нужна. Вернее может и нужна, но до определенного момента, пока скучно с тобой не станет.

Девушка удержалась, чтоб не фыркнуть, отвернулась и продолжила спускаться. Блондинка упорно следовала за ней.

— Послушай, добра же желаю. Что ты о нем знаешь? Ровным счетом ничего. Я же больше года.

Наташа выскочила на крыльцо. Котел злости в душе перешел от равномерного бульканья к опасному кипению. Она обернулась к новоиспеченной старшей наставнице и взяла свой самый вежливый тон. В такие моменты Айзя изображала, что прикрывает голову сумкой.

— Послушайте, Ирина, я знаю Саньку с детства. А еще я знаю все, что он о вас думал, а до вас была Яна и еще одна брюнетка, вот не помню имени, да и ваше с трудом. Что я делаю, как и с кем — это исключительно мое дело. И не нужно больше меня караулить. На меня повлиять сложно — это раз. Я его никому не отдам — это два, — Наташа сама поразилась своей последней фразе. Что-то непохожее на нее, странное такое. Она впервые ощутила себя женщиной. Чувство проснулось и тут же ушло, но оставило после себя шокирующее впечатление нереальности происходящего.

— Сучка мелкая.

— Лестное мнение, благодарю.

Блондинка развернулась и исчезла в дверях корпуса. Сзади подлетел Сашка. Наташа с упоением отметила на его лице выражение паники.

— Чего она хотела? — зеленые глаза беспокойно изучали ее.