От «Хозтоваров» до Городка за пять минут добрались, городочников не встретили, повезло. А уже в городке Дюшку пробрало, он вдруг пустился доказывать, что «Ява» хуже «Иж-Юпитера», и дороже, и запчастей не найдешь, и масло нужно тонкой очистки, лучше взять три «Ижа», чем одну «Яву». Я с такой глупостью и не спорил, Дюшка всегда такой, не дурак поперечить, иногда от этого в бешенство впадает. Мы привыкли к таким выходкам. Да я и сам поспорить люблю.
В продуктовом магазине по поводу полудня было безлюдно, июньские мухи жужжали под потолком, невкусно пахло рыбой и вкусно черным хлебом. За прилавком дремали две знакомые продавщицы, я передал им бутылку, и молодая отправилась на склад, чтобы набрать масла со дна бочки.
– Давай хлеба купим, – предложил Дюшка. – Есть хочется.
Я промолчал. Ему всегда хочется есть, мама говорит, что его дома не кормят. Дюшкина мать завуч и вся в школьных проблемах, а сейчас вообще в лагерь уехала. А папаня лишь рыбу солить умеет.
– Давай полбуханки возьмем, – Дюшка прогудел животом. – Маслом помажем и съедим…
– Соли нет, – сказал я. – Без соли не вкусно.
Мне стало жаль десяти копеек, если честно. Потому что у меня план, эти десять копеек должны быть вложены в мой мопед, а не в прожорливого Дюшку. Ему хоть десять буханок скорми, он и спасибо не скажет.
– Можно и без соли. – Дюшка поглядел на меня как на предателя.
Я решил оставаться твердым.
– А я в пятницу пятьдесят копеек юбилейные нашел, – сообщил Дюшка.
– Поздравляю, – сказал я.
Я еще хотел сказать, что врет он про пятьдесят копеек, он каждую неделю про эти пятьдесят копеек рассказывает, но никто их никогда не видел. Хотел сказать, но тут в магазин вошла девушка.
Это была очень странная девушка.
Я это сразу заметил.
Она была…
Почему-то в свитере. В красном. То есть в бордовом свитере. В жару. Рукава оттянуты и закатаны чуть выше запястий.
Она вошла, и дальше я смотрел только на нее.
Девушка приблизилась к прилавку и стала изучать товары. Она смотрела на хлеб, разложенный на поддонах. На ломаные кубиками ириски, на помадку в толстых зеленых вазочках. На чай в пакетиках, на круглую карамель, на уксус в треугольных склянках, на ломанный неровными кусками сахар, просыпавшийся из мешка. На рыбные консервы, составленные в замысловатые пирамиды, на яблочный компот и на томатный сок в трехлитровых банках. Она смотрела на все это…
Восхищенно.
Смотрела и смотрела, и это вызвало раздражение у старшей продавщицы, кажется, ее звали Лидия, она у нашей бабушки носки из собачьей шерсти покупала.
– Что брать-то будешь? – спросила Лидия.
Девушка вздрогнула, точно выпала из сна.
– Покупать будем? – снова спросила Лидия.
– Да, – ответила девушка. – Покупать будем…
Голос у нее тоже оказался чужой. Вот когда из Москвы наезжают, то все так говорят. А может, и на самом деле из Москвы. Приехала к бабушке, у нас тут много приезжает к бабушкам, летом полгорода незнакомых.
Хотя нет, не из Москвы. Свитер с дырками, штаны мешком, а на ногах кирзачи, обрезанные вполголенища. Даже у нас ни одна девчонка кирзачи не наденет, что уж про Москву говорить.
– Пачку сигарет, – попросила девушка.
– Что?
– Пачку сигарет, пожалуйста.
– «Шипка» и «Рейс», – ответила продавщица. – Остальное папиросы. «Беломор» и «Север».
– Мне сигареты, – сказала девушка настойчиво. – Пачку сигарет.
Продавщица Лидия хмыкнула.
– Так ты сама, что ли, куришь? – спросила она с усмешкой.
Дюшка ткнул меня в бок. Странная девушка, на самом деле странная. Просто ведь все, надо сказать, что отец послал, всего и делов-то. А старшеклассникам да пэтэушникам и так продают. Правда, она на старшеклассницу не очень похожа, как и на пэтэушницу. Слишком…
– Курю? – спросила девушка с непониманием.
Продавщица Лидия поглядела на меня в поисках сочувствия. Я вздохнул. Дюшка хихикнул. Дурацкая ситуация.
– Мне нужна пачка сигарет, – в третий раз повторила девушка.
Уже как-то нервно.
Из склада показалась молоденькая продавщица с моей бутылкой масла, мутного, богатого витаминами, очень хорошо от глаз помогает.
– Каких тебе сигарет? – тоже нервно спросила Лидия. – Я же говорю, «Шипка», «Рейс»…
Дюшка злорадно улыбнулся, он любил скандалы. А мне скандалы не нравились.
– Пачку… сигарет… – девушка сунула руку в карман штанов и достала деньги.
Она протянула Лидии деньги на ладони. Сразу много мятых засаленных рублей, а еще трешку. Бумажные деньги, а протянула их как мелочь.
Продавщица Лидия покачала головой. Молоденькая продавщица поставила масло на весы, поглядела на девушку с сочувствием.
– Девочка, какие сигареты твой папа курит? – спросила она с расстановкой, точно обращалась к пятилетнему малышу. – Какие именно?
Девушка растерялась. И положила горсть мятых бумажек в миску для сдачи.
– «Шипку», – сказал я. – Ее папа курит «Шипку».
Лидия посмотрела на меня.
«Шипку» мой отец курил, всегда меня за ней посылал.
– Ну, так бы сразу и сказала, – с облегчением выдохнула Лидия. – Тебе сколько? Блок, что ли, сразу?
– Пачку, – повторила девушка.
– Пачку так пачку.
Лидия положила перед девушкой пачку «Шипки», щелкнула на счетах.
– Еще чего?
– Хлеб.
Лидия указала на хлебную полку. Девушка подошла и взяла первую попавшуюся буханку. Тоже неправильно, хлеб так никто днем не покупает. Надо сначала вилкой пощупать – не черствый ли? Утром, когда только привезли, можно смело брать, а сейчас нет, наверняка Лидия к утренним остаткам еще вчерашних добавила. Так что лучше щупать. Наверное, все-таки из города. Из большого, где хлеб часто привозят.
– Буханка черного, – Лидия щелкнула счетами. – Еще…
В магазин вошел мелкий пацан с рюкзаком. Было ему лет десять, рюкзак выглядел гораздо старше, мелкий поглядел на свисающие с потолка липкие ленты, усеянные мухами, и хихикнул. Одет в куртку. Вроде летчицкой, но не кожаная, а брезентовая, с карманами и ремнями. На молнию застегнута и явно со взрослого плеча.
– И еще… – девушка поглядела на полки. – Еще…
– Бланшированный минтай, – сказал мелкий, отвлекшись от мух. – Три… Четыре.
Продавщица Лидия достала с полки банки.
– И борщ, – добавила девушка. – Две банки.
Борщ в стеклянных банках совершенно несъедобен. Как-то мама уехала в командировку, и отец сварил этого борща. Так соседской свинье и отдали.
Лидия выставила на прилавок борщ. Щелкнула счетами, взяла из кучки скомканных денег три рубля.
– Туристы, что ли? – усмехнулась Лидия снисходительно.
– Туристы, – девушка собрала оставшиеся деньги. – У нас каникулы.
– Понятно, у всех каникулы…
Мелкий в куртке сгрузил продукты в рюкзак, девушка закинула рюкзак на плечо, поправила, взяла с прилавка сигареты, внимательно их изучила и убрала в карман штанов. После чего оба направились к выходу.
– А сдачу? – удивленно спросила молодая продавщица.
Девушка и мелкий остановились, переглянулись.
– Сдачу забыли. – Лидия насыпала в миску медяков.
Девушка вернулась и выгребла монеты из миски. После чего они с парнем удалились.
– Психи, – шепнул мне Дюшка. – Их летом выпускают, вот они и рыщут.
Вряд ли психи, подумал я. Скорее, из дома сбежали. Позапрошлым летом один из Второй школы удрал на Байконур, ракеты смотреть, поймали лишь в Казахстане.
– Тебе только масло? – спросила Лидия.
Я расплатился за масло, убрал бутылку в лесковую сетку. Вышли на улицу. Ни девчонки с рюкзаком, ни мелкого пацана видно не было, видимо, на Пионерскую свернули.
Руки замаслились от бутылки, я сорвал подорожник и вытер.
– Психи из Эстонии, – сказал Дюшка.
– Почему из Эстонии? – не понял я.
– Там все белобрысые, как эти, – пояснил Дюшка. – По-русски плохо понимают, разговаривают не так, консервы с хлебом купили. Денег много у них…
– И почему тогда психи? Может, туристы.