ЖАЛОБА ПЯТАЯ:
ХОЧУ БЫТЬ УМНЕЕ
СЕВА: Я, вышеуказанный, приношу еще одну жалобу. Как сказал профессор Зарек, человек авторитетный даже для Лады, природа превосходно отработала чувства, но не успела, всего миллиончик лет был в ее распоряжении, довести до совершенства верхние отделы головного мозга. В результате на свет появляются люди неумные ("дураки" - в просторечии), не слишком умные, недостаточно умные и не самые умные, которые могли бы быть умнее. Я принадлежу к числу последних, я могу и захотел бы быть умнее. Я хочу быть умнее, чем Том, конструктор-консультант по мозгу, умнее, чем мудрый профессор Зарек и хотя бы вполовину таким умным, как Лада. Короче, я хочу быть гением. Причем я не ревнив. Пусть другие тоже будут гениями. Каждый гражданин планеты Земля имеет право на гениальность - такой параграф предлагаю внести в основной свод законов третьего тысячелетия.
ТОМ: Голосую "за" обеими руками. Это самое толковое из предложений.
СЕВА: Видите, гениальность уже выглядывает из меня.
ТОМ: Я думаю, что работу можно начинать хоть сегодня: составить списки самых одаренных людей, сделать атом-записи их мозга. Скоро мы будем знать мозг гениального художника, гениального музыканта, другие... Пусть человек первый раз живет по природе - это черновая жизнь. Он осматривает мир, выбирает свое место в мире. Когда начинает жить второй раз, меняет старость на молодость, тогда и мозг меняет - обычный на совершенный. Так он меняет жизнь: он не испанец и не женщина, он - гений...
ЗАРЕК: Между прочим. Ладушка, твоему мужу очень нравилась эта идея. Гхор тоже мечтал растить гениев.
СЕВА: Ну все, я выиграл. Профессор Зарек - за, Гхор - за. Лада - тоже за. В древнейших судах было правило - жена не имеет права свидетельствовать против мужа.
ЛАДА: Но у нас не старый суд, кажется?
СЕВА: Кидается! Лада, смилуйся, я так жажду быть гениальным!
ЛАДА: Я хочу напомнить вам об одной старой-старой книжке. Она была написана в предыстории, еще до Октябрьской революции. Называлась "Первые люди на Луне". Автор Уэллс - англичанин. Он писал раньше, чем космонавты открыли Луну, тогда еще фантазировали всякое, писали, что на Луне есть жители селениты. И по Уэллсу все селениты - гении, с детства их так выращивают. У гениального художника - один вытаращенный глаз и одна гибкая рука, у гениального скорохода - гениальные ноги, у гениального математика - мозг, но развитый односторонне. И всеми управляет один сверхгениальный мозг бесформенный, желеобразный, противный, уродливый, беспомощный, как муравьиная матка. Человек отличается от машины кругозором, многообразием, универсальностью. Машины бегают лучше и считают лучше. Но нет машины, которая могла бы и бегать, и считать, и рисовать, и запоминать, и делать еще тысячу дел, как я. Не нужна человеку ваша узколобая гениальность.
СЕВА: Товарищи, я отказываюсь от третьей попытки. Знаете, с Ладой спорить...
ЖАЛОБА ШЕСТАЯ:
НЕ ХОЧУ БЫТЬ ОГРАНИЧЕННЫМ
КИМ: Тогда у меня есть жалоба, если разрешите. В предыдущем случае я был согласен с Ладой. Мне тоже не нравится ограниченность. Я бы хотел прожить жизнь на тысячу ладов, понять каждого человека на Земле, побывать в каждой шкуре. Я хотел бы делится с людьми своими переживаниями и их переживания ощущать. Я так это понимаю (сейчас я выступлю как жалобщик и конструктор и мечтатель сразу): люди соединяют свои мозги, как мускулы, - биотоками. Помните, как на лекции по хирургии профессор своими биотоками водил наши руки! Конечно, тут много будет любителей лезть в знаменитые головы. Для них можно сделать копии. Бывает, что путешественник посетил далекую планету, а мы годами ждем, пока он опишет впечатле-ния, пока там выйдет книга и фильмы. Да и все равно - снова и снимки только бледные копии впечатлений. Пусть он дает свою голову на радиостанцию, и мы, включившись, видим все, что он запомнил. Не все сразу, но кое-что в меня перейдет. Когда люди совещаются, они соединяют головы, думают сообща, зная все мысли друзей. Потом, может быть, сделают большую искусственную голову, итог мышления всего человечества. И мы будем приходить к ней, приобщиться к мудрости истории. И отойдем просветленные.
СЕВА: Ну это уж мистика какая-то, вроде слияния с Буддой после смерти.
ЛАДА: А я не вижу никакой мистики. Опять хитроумные названия давно известных вещей. Слияние мозгов - это разговор, передача мыслей - язык, чтение, всемирная голова - библиотека, а соединением голов мы заняты сейчас: спорим, вырабатываем общее мнение. Перекладывание мозгов - отрывок из "Путешествий Гулливера". Свифт пятьсот нет назад высмеял прожектеров такого сорта, как Ким.
КИМ: Но ты пойми: есть же все-таки разница между словом и мыслью, между речью в сто или тысячу слов и всем содержанием головы. Я пример приводил: хочу не слышать слова, а чувствовать вместе с любимой. Хочу не только смотреть картину, но и чувствовать, как художник, как автор.
ЛАДА: Между прочим, это не твое дело лезть в чужую голову. Это не нужно даже. Главное автор говорит в своей книге. А за пределами книги - сплетни. Важно, что он написал. Какое тебе дело, для чего и почему он писал так, был искренним или привирал, был в хорошем настроении или держался за больной зуб?
НИНА: Ладка, ты циник!
СЕВА: Лада, ты была великолепна сегодня. Я бит, но восторгаюсь, как ценитель великого мастерства спора ради спора.
КИМ: (мрачно): А я не восторгаюсь. Я не люблю пустых словопрений. Лада возражала сегодня против всего на свете. Против улучшения памяти, роста, внешности, чувств и ума. Мы предлагали специализацию и предлагали универсальность. Это противоположности, исключающие друг друга. Где логика? Или это и есть женская логика?
ЛАДА: Я могу объяснить тебе, где логика, гордый мужчина. Все, что вы предлагали, направлено против человека. А человек - лучшее из созданий природы и не так-то просто его усовершенствовать.
КИМ: Я читал, что женщины в истории всегда были оплотом старины. На них опирались цари и священники. Я не думал, что это свойство сохранится до нашего века.
СЕВА: Ким, это уже выпад. Проси прощения сейчас же!
3АРЕК: Ким, сядь! Не возмущайся! Лада вполне логична. Она не консерватор. Она женщина, страж очага и хранитель рода. Мужчина выдумывает, пробует и рискует, его призвание - рисковать. А женщина героически защищает сохранность рода, рода человеческого в данном случае.
ТОМ: Вы согласны с ней, профессор? Это ваш приговор, как судьи?
3АРЕК: Не так просто вынести приговор, друзья, и, конечно, он будет вынесен не сегодня. Согласен ли я с Ладой? Да и нет. Она права и неправа. Права, что ничего не выйдет у вас, и неправа, что ничего не выйдет вообще. Должно выйти. Нужно, чтобы вышло. Ааст Ллун - архитектор неба, автор реконструкции Солнечной системы, говорит, что нелегко быть богом. Нелегко. Но нужно. Необходимо.
Дело в том, что у нее - у природы - есть закон этакого подвижного равновесия. Нельзя шагу ступить, чтобы не нарушить. Один шажок нарушает немножечко, а миллион шагов могут все перевернуть вверх дном.
Все-таки, все мы - люди, мы нравимся себе, любуемся себе подобными, больших отступлений от этого образца не хотим. Немножко - пожалуйста. И Лада не возражала бы, если бы у ее сына лоб был на сантиметр пошире, грудь на тысячу кубиков вместительнее. Но такие изменения были бы достаточны, если бы мы продлили жизнь на десять-пятнадцать лет. А у нас скачок - тысячелетняя жизнь, тридцать две молодости. Это нечто принципиальное, это решительное нарушение равновесия. Пригодны ли мы для тысячелетней жизни с нашим телом, рассчитанным на семьдесят лет? Надеяться на биологию - все само собой приспособится? Но биология ра-ботает медленно, тратит миллион лет на создание вида. Вот и приходится нам самим засучив рукава подменять природу, играть в эту самую игру "ничего не выйдет". И мы будем играть, пока не поймем, чего же нам хочется и как этого добиться.
