Неподалеку, и очень кстати, греческий монастырь на месте «истинного» крещения Спасителя. А на том берегу Иордана Хашимитское королевство, родная восточная Палестина, где не так давно нашли руины византийских церквей. Ах, как тут возбудились граждане России, когда король иорданский Абдула второй, начал дарить им через не безызвестное лицо, куски земли на своём берегу. «О-о-о! Вот опять мы впереди планеты всей»! Остаётся неясным, зачем Христу было переплывать на противоположный берег? Может из уважения к месту будущего убийства в Михмаре, его дальнего родственника Иоанна Крестителя? В общем, с точки зрения Иоанна Павла 11, разницы нет — река то, во всяком случае, та самая и вода в ней вся святая. С этим согласился даже предстоятель русской православной церкви, патриарх Алексий, хотя тоже второй. Они сговорились, я знаю! Но конкурирующие конфессии стоят на дыбах — есть, разница, есть, — «это место не наше». Общение с людьми приносит разные эмоции, от «возвышенных», до «подземных», иногда, аж руки трясутся от этих эмоций. Вот, к примеру, идут двое, православная монашка и семенящая за ней, пухлая, в годах, паломница. «Вот тут католики сидят — говорит монашка — Верят они неправильно, молитвы ихние неправильные». Батюшки, ведомые мной по Назарету, наконец, попадают в церковь Архангела Гавриила, ту, что у источника: «Наша церковь, — перешёптываются они, — чуете, как пахнет». Чем, чем пахнет в правильной церкви? А-а-а-а, ладонном! Понял, у католиков ладан не правильно воскуряют, или он другой, тухлый? Но это так, к слову. Некоторые мои коллеги, трясясь и приседая, рассказывали о попытках почти насильственного крещения в светлых водах реки Иордан и даже любого другого подвернувшегося водоёма, о требованиях выделить православного сопровождающего, и о многих «святых от жидов умученных», житие коих им приходилось выслушивать. Вот и вам грустная история простого русского мальчика Гаврюши, которого угораздило родиться близь города с похабным названием Заблудовка. В день Христовой Пасхи дитя пропал, а позже выяснилось, что был он безобразно замучен злодеями и брошен на некой пустоши вдалеке от родного крова, как падаль какая-то! Крошку распяли на кресте, пронзили бок копьем, что вероятно показала церковная, экспертиза и кололи тело до истечения из него всей крови. Всю кровь, выкачали, реципиенты проклятые, ни капельки не оставили! Тело же, даже и без порточек, его мучители выбросили, как было отмечено ранее, в поле, где оно было найдено родителями, но не сразу, а через три дни, а могли бы, негодяи зарыть его укромно, и не было бы этой грустной истории. Всё это время некие таинственные собаки, оберегали, трупик Гаврюшенькин, от хищных птиц, грызунов и земноводных. Вот, а вы говорите, чудес не бывает: вместо того, что бы напитаться косточками мягонькими дитячьими, собаченьки несли караул у тела детского, худенького, сами не жравши и не пивши. И это, по-вашему, не чудо?
Очень мне полюбились православные молитвы с такими вот печальными словами «….младенцы загражденными усты обличают жестокосердие жидовское, како кровей своих теченьми заграждают потоки беззакония, нас же подвизают ко трезвению…,». Ну вот, хоть какая та польза от мучеников — они «подвизают ко трезвению», не всё же время пастве пьяненькой ходить! Или, ещё одно дивное песнопение: «Младенцы непорочнии, греховныя скверны отчуждении, ваша чистота нечистых привлече на деяние богомерзкое, еже сами жидове писаша на девственнем пергаменте, в виде письмен и знамений демонских». (Служба Собору Святых младенцев-мучеников, от жидов за Христа закланных Сергиев Посад, б.г. N9. С. 26–28).
Страсти, то какие! Так и вижу, как очкастые отвратительные дядьки с большими носами, склоняются над покойниками, и «писаша, писаша», своими корявым квадратными буквами, на бледной коже обескровленных дитятей, всякую богомерзкую, непонятную похабень. Что тут спорить деяние истинно богомерзкое, особливо в свете того, что евреям прямо запрещено употребление внутрь себя даже оголодавшего до похожести на мешок с костями, любой крови и даже обожаемой мной, отщепенцем, кровяной колбасы! Лучше уж подохнуть, по их нечестивому мнению, чем перейти на такое питание! В Библии, слушайте вы, недоумки, только к вам и обращаюсь, кровь, является носительницей души, то есть источником жизни и ее силой, «потому что душа тела в крови… Если кто из сынов Израилевых и из пришельцев, живущих между вами, на ловле поймает зверя или птицу, которую можно есть, то он должен дать вытечь ее крови и покрыть её землею, ибо душа всякого тела кровь его, она душа его; потому Я сказал сынам Израилевым: не ешьте крови ни из какого тела, потому что душа всякого тела есть кровь его». (Левит 17:11, 13–14)
Пренебрежение этим предписаниями карается самим Богом: «Я обращу лицо Мое на него и истреблю его» (Левит. 17:10). Есть такое религиозное понятие «карет» — наказание за нарушение «Великих установлений», предписывающих целомудрие, запрещающих кровосмешение и половые извращения, требующих соблюдение субботы, неупотребление в пищу крови, хлеба в Пасху и соблюдение поста в Судный день. Не запоминайте, не надо, вам, воцерковленые, надлежит, сохранять мозги в девственном состоянии, а то спрыгнете с них по моей вине, а отвечать за это я не хочу, ни перед синодом священным, ни перед курией ватиканскою! В общем, наслушавшись таких молитв и печальных историй о жидовской злобе и жестокости, любому еврею захочется, распрощаться со своей заскорузлой верой и бежать, бежать в нежные лапы протоирея Меня, но он, увы, помре, причём крайне нехорошей смертью! А какой был просветленный человек, против официальной линии церкви выступал безбоязненно! Не она ли, матушка и послал того паренька с топором, что бы устранить сие досадное несоответствие?
«Проклят, кто берет подкуп, чтоб убить душу и пролить кровь невинную! И весь народ скажет: аминь». Аминь, Аминь!
Боже мой, сколько их было, братьев и сестёр моих, сгоревших на кострах и в печах крематориев, в сараях, куда их загоняли христиане? Скольких, так, походя, порубили славные и добродушные парубки и паны! Народом Божьим украшали римские вечные дороги, распиная по их обочинам на крестах, топили в реках, и не ленились русской студеной зимою прорубать проруби в толстом голубоватом льду, и снова жгли и расстреливали, грабили, изгоняли, пытали, требуя сказать, где золото и «прельстительные» книги. Разбивали младенцам головы о стены в нищих несчастных каморках, забивали до смерти стариков и беззубых старух, душили изнасилованных девчонок и не уставали удивляться, почему после всех этих усилий они не крестятся! Поражались и тому, что эти подслеповатые сапожники и портняжки иногда хватались за ножи и извывыли на плахах через разбитые в месиво рты: «Шма Исраэль! Адонай Элоэйну Адонай Эхад».[33]
По сей день, многие не понимают, почему некоторые евреи так опасаются своих добрых соседей! Какие злопамятные люди!
Лично мне один единственный разок, но пришлось проповедовать, цитируя всякие обидные для не евреев слова Христа и о том, что спасение придёт через иудеев, о не метании бисера перед свиньями, о нежелательности отбирания хлеба у детей для раздачи его псам, и о том к кому послал его Отец небесный.… С виду помогло. Жаль, будет если только с виду, могли ведь и обиду затаить.
И вот теперь, положа руку на сердце, я именем Божьим клянусь, что никогда ни какой крови христианских или иных младенцев не пил и плоти их не жрал! И мои многочисленные еврейские друзья, и знакомые не пили и не жрали эту гадость, хотя по поводу одной моей близкой знакомой имею сомнения. Ей, стервозине, по большому счёту всё равно, чью кровь пить, лишь бы надругаться над безответным!
Правда и то, что не однажды я вылизывал кровищу, но только свою, глотая кровавые сопли или слизывая её с разбитых костяшек и малых дырок на моем несчастном теле. А чужую, ни за что, — очень уж я болезней опасаюсь наружных и особенно внутренних.
