Как-то в компании «высоколобых» англичан я заметила, что один из них взял с полки книжку в красной обложке и уселся с нею в сторонке; через некоторое время он начал улыбаться, а потом и вовсе хохотать. К нему присоединились и остальные с возгласами: «А помнишь, как Вильям…», «А помните, как он…» В конце концов мне поведали, что это сборник рассказов о Вильяме Брауне и что в Англии этого литературного героя знает и стар и млад. Потом книжку подарили мне. Это был один из тридцати восьми сборников саги о Вильяме. Вскоре я купила еще несколько книжек. Чтение их доставляло истинное удовольствие, и я не могла не приняться за перевод. Удалось побывать в Бромли, я побродила около дома, где долгое время жила Ричмал Кромптон, просмотрела стопку книг о ней в местной библиотеке, а перед самым отъездом зашла выпить чашечку кофе в клуб, расположенный напротив железнодорожной станции; на внушительных размеров здании крупными неоновыми буквами написано название клуба: РИЧМАЛ КРОМПТОН.

Первые истории о Вильяме появились в начале двадцатых годов прошлого столетия в журнале «Хоум Мэгэзин», затем в журнале для семейного чтения «Хэппи Мэгэзин» и потом на протяжении четырех десятилетий публиковались отдельными сборниками. Это, что называется, литература двойного кодирования, то есть рассчитанная и на взрослых, и на детей; здесь немало аллюзий, а полной мере понятных лишь взрослым читателям. Для перевода мною отобраны рассказы из каждого десятилетия. Вильяму всегда одиннадцать лет. Меняются реалии жизни (скажем, от синематографа до полетов в космос), но Вильям, его друзья, состав его семьи неизменны. Рассказы писались Ричмал Кромптон не только для того, чтобы развлечь и рассмешить читателей. Она хотела также помочь взрослым лучше понять внутренний мир ребенка, мотивацию его поступков. В первом же рассказе миссис Браун говорит мужу: «Конечно, все это выглядит очень странно, дорогой. Но всему может быть объяснение, о котором мы и не подозреваем».

Рассказы о Вильяме — это россыпи и забавных и трогательных ситуаций. За их экстраординарностью всегда ощущается правда характеров. Романист Джон Бонвил в газете «Таймс» называет Вильяма Дон-Кихотом и Санчо Пансо в одном лице; в рассказах нет нарочитого разделения на добро и зло, все очень жизненно, обаяние героя несомненно.

С середины шестидесятых годов стал проводиться День Вильяма. Были сняты фильмы о нем. На Би-би-си рассказы блистательно читает Мартин Джарвис, выпущены аудиокассеты. И наконец, Вильяма можно увидеть в Музее восковых фигур мадам Тюссо.

«Вильям» переведен на семнадцать языков. Теперь и у русскоязычных читателей появилась возможность с ним познакомиться.

Ричмал Кромптон (1890–1969) родилась в семье викария, в графстве Ланкашир. Ее отец совмещал деятельность священника с преподаванием латинского, математики и французского в средней школе. В начале прошлого века борьба за эмансипацию женщин и серьезное образование для девочек стала приносить свои плоды; Ричмал получила хорошее образование сначала в пансионе, а потом в колледже Лондонского университета. Она прекрасно училась, занималась спортом — теннис, хоккей, велосипед — и была весьма привлекательна.

Окончив университет, Ричмал преподает классические языки и литературу в пансионе, где прежде училась, а в 1917 году начинает работать в женской гимназии в Бромли, зеленом предместье Лондона. Педагогическая деятельность ее увлекает. Но манит также и литературное поприще. Она пишет рассказы и начинает публиковаться в журналах. В 1922 году выходят в свет первые два сборника рассказов о Вильяме Брауне; годом позже опубликован ее первый роман «Потайная комната». В 1923 году она перенесла тяжелую болезнь — полиомиелит, последствием которого явилась хромота; пришлось отказаться от работы в гимназии. Все последующие годы она писала романы и параллельно рассказы о Вильяме. Романы «Энне Моррисон». «Дом», «Холодное утро», «Голубое пламя» и другие пользовались успехом, но со временем вышли из моды. Неторопливые семейные истории с налетом викторианской эпохи, описания деревенской жизни — это была уже уходящая натура. А вот Вильям… Рассказы, которые она поначалу считала чем-то второстепенным в своем творчестве, стали классикой.

Как пишет Мэри Кэдоган в биографической книге о Ричмал Кромптон, «эта сага оказалась неподвластной времени; будучи в высшей степени английской, она в то же время общечеловечна».

Маргарита Арсеньева

Все началось с того, что тетя, у которой утром было хорошее настроение, дала Вильяму шиллинг за то, что он отнес на почту письмо и принес ей продукты от бакалейщика.

— Купи себе сладостей или сходи в кино, — сказала она.

Вильям медленно шел по дороге и разглядывал монету. После глубоких размышлений, основанных на том, что шиллинг равен двум шестипенсовикам., он пришел к выводу, что может позволить себе оба удовольствия.

В отношении сладостей Вильям откровенно отдавал предпочтение количеству, а не качеству. К тому же он знал все кондитерские в радиусе двух миль от его дома, где хозяин добавлял еще одну конфету сверх положенного веса. Вильям только там и покупал. Сосредоточенно и с нетерпением во взоре он следил за процедурой взвешивания. «Прижимистые» магазины он не признавал.

Сейчас он направился к своему любимому кондитеру и минут пять простоял перед витриной, колеблясь между равно притягательными шариками «Крыжовник» и подушечками «Мраморные». И те и другие стоили два пенни за четыре унции. Вильям никогда не покупал ничего дороже. Наконец он принял решение и вошел в магазин.

— На шесть пенсов «Крыжовника», — сказал он слегка застенчиво. Прежде стоимость его покупок редко превышала один пенни.

— Ого! — удивился продавец.

— Разжился деньгами сегодня утром, — с видом Ротшильда небрежно произнес Вильям.

Молча, скрывая напряжение, он следил за взвешиванием изумрудно-зеленых шариков; удовлетворенно отметил, что сверх положенного веса добавлена еще конфетка; получил свой драгоценный бумажный пакетик, сразу положил два шарика в рот и вышел из магазина.

Посасывая конфетки, он направился в кинотеатр. Вильям не был там завсегдатаем. До этого ему довелось побывать в кино всего один раз.

Программа была потрясающая. В первом фильме рассказывалось об отъявленных мошенниках, которые, выходя на улицу, осторожно, нарочито пригнувшись, оглядывались и шли крадучись, несомненно привлекая своим видом внимание окружающих и возбуждая подозрение. Сюжет был лихо закручен. За ними гналась полиция, они вскочили на мчащийся поезд, а потом по непонятной причине перепрыгнули на стремительно мчащуюся машину, а с нее прыгнули в стремительную реку. Это было захватывающе, и Вильям был захвачен. Он сидел не шевелясь; он смотрел, широко раскрыв глаза, зачарованный; только челюсти не переставали двигаться, и время от времени он машинально запускал руку в пакет и отправлял конфеты в рот.

В следующем фильме рассказывалось о простой деревенской любви. За простой деревенской девушкой ухаживал сквайр, по его усам сразу было видно, что он злодей.

После всяких событий и переживаний простая деревенская девушка отдала свое сердце простому, живописно одетому крестьянскому парню. Свои чувства он выражал жестами, требующими немалой гимнастической ловкости. В конце показали злодея, тоскующего в тюремной камере, но, как и прежде, надменного.

Потом показали еще одну любовную историю — на этот раз благородную пару, охваченную взаимной страстью, но разлученную в результате недоразумений, возможных только в кино. К тому же гордость и сдержанность и героини и героя побуждают их скрывать свой пыл за внешней холодностью и надменностью. Брат героини выступает в роли доброй феи; он нежный защитник своей сестры-сироты и в конце концов сообщает каждому из них о сжигающей страсти другого.