Гарри беспокоился за нее, но подруга казалась удивительно счастливой, зарывшись с головой в старинные фолианты, книги по маггловской медицине и трактаты о наследственных изменениях. Параллельно с этим ей удалось поступить на заочную форму обучения в маггловский университет, чтобы иметь возможность использовать редко применяемые магами наработки магглов, особенно в области генетических мутаций.

Как Гермионе удавалось совмещать две своих учебы и работу, Гарри не представлял, но догадывался, что дело вновь не обошлось без маховика времени. Он боялся, что за всеми этими исследованиями, она вновь доведет себя до нервного истощения. Гермиона давно уже стала и для него, и для Северуса близким человеком, фактически членом семьи. В доме на Гриммо у нее была своя комната, где утомленная учебой, работой и метаниями между странами, она могла спокойно отоспаться, зная, что никто не будет напрягать ее нотациями и нравоучениями. Правда Северус всякий раз старался незаметно провести диагностику, чтобы выяснить, не слишком ли истощен ее организм, и она, прекрасно замечая его попытки, лишь с улыбкой качала головой, но не возражала против такой заботы.

Однако со временем ее одержимость новыми знаниями и желание докопаться до сути неизведанного, все же повлияли на здоровье, и Гермиона свалилась с тяжелой формой лихорадки. Гарри с мужем пришлось по очереди дежурить возле ее постели, буквально вытягивая с того света. Когда подруга выздоровела, Северус пригласил ее в библиотеку и долго о чем-то беседовал. Вышли они оттуда лишь спустя несколько часов, оба слишком задумчивые и серьезные. Гарри даже и не думал ревновать супруга к Гермионе, но ему было интересно, о чем же они говорили. Северус не стал вдаваться в подробности прошедшей беседы, лишь сказал, что пытался призвать к ее рассудку и пробудить обычные женские желания, вроде создания семьи, рождения детей и прочее.

После этого разговора, Гермиона пусть и не сразу, но видимо прислушалась к словам Северуса. Она стала чаще появляться на Гриммо, больше отдыхать и нормально питаться. И хотя Гарри, уже давно работающий в Хогвартсе, не всегда мог застать ее, по причине того, что всю неделю находился в школе, но со слов Кричера прекрасно знал о ее изменившихся привычках.

Спустя несколько месяцев после болезни и состоявшегося в библиотеке разговора, Гермиона прислала сову с неожиданной просьбой: встретиться в ближайшие выходные всем вместе на Гриммо.

Гарри, встревоженный ее письмом, сразу же ответил согласием. Северус после такой странной просьбы несколько дней ходил задумчивый и серьезный, и даже не поддавался на провокации Гарри, надеявшегося вывести супруга из состояния странной меланхолии.

В субботу, как и было условлено, они с Северусом вернулись домой в оговоренное время и с удивлением застыли на пороге гостиной. Там их ждал празднично накрытый стол и сияющая от счастья Гермиона. Причина подобной торжественности была довольно веская: подруга наконец-то закончила свое обучение в маггловском университете. И более того, вместе с наставником из Германии они смогли добиться потрясающих результатов в своих исследованиях…

*

Гермиона заскочив в прихожую, сбросила на вешалку теплую мантию и, быстро взбежав по лестнице, устремилась в детскую.

- Анна, Джереми, вы где? – нараспев позвала она.

Дверь в детскую тот час распахнулась, и из-за нее высунулись две черноволосые головки трех-четырехлетних малышей.

- Мамочка пришла! – почти одновременно закричали они.

Она быстро подошла к детям, крепко обняла их и поцеловала каждого в макушку.

- Ну что, готовы пойти с мамочкой в парк? – весело спросила она их, крепко прижимая к себе.

- Фу, – сморщил носик черноволосый зеленоглазый Джереми, – от тебя опять пахнет больницей.

- Конечно, ведь я так спешила увидеть вас, что даже не переоделась после работы, – чуть отстранившись от детей, засмеялась Гермиона. – Так что насчет парка?

- А папочки пойдут? – с надеждой глянула на нее такая же черноволосая, как и брат, только с темными, словно безлунная ночь глазами, Анна.

- Они обещали встретить нас в парке и покатать на конях, – ответила дочке Гермиона.

Та состроила умилительно серьезную для своего возраста рожицу и важно кивнула. А Джереми проказливо засмеялся и умчался назад в детскую.

- Динни, мамочка поведет нас в маггловский парк! – послышался из-за двери его веселый голос.

Гермиона, взяв дочку за руку, зашла вместе с ней в детскую. Там хозяйничала, пытаясь навести порядок после маленьких непосед, не слишком старая на вид эльфийка в опрятном белом одеянии, напоминающим тогу.

- Идите, госпожа, собирайтесь, а я пока одену детей. Только вам бы не мешало поспать после ночной смены, – недовольно покачала головой та.

- Ничего страшного, – усмехнулась Гермиона, передавая ей дочку. – Сегодня было легкое дежурство, всего одни роды. Так что я не слишком устала.

Но эльфийка, взяв Анну за руку, лишь неодобрительно хмыкнула, что-то тихо пробурчав себе под нос. Гермиона, привыкшая к подобному поведению няни малышей, пожала плечами и поспешила к себе, чтобы принять душ и переодеться. Ей не так уж и часто доводилось проводить время вместе с детьми, в связи с работой и новой темой исследований, которую они совсем недавно начали разрабатывать с герром Гофманом, ее наставником из Германии. Гермиона была несказанно рада, что Гарри и Северус оказались такими любящими отцами, и уделяли детям все свое свободное время. Для этих малышей наличие двух пап и одной мамы было в порядке вещей. Гермиона уже не раз и мысленно, и на словах благодарила Гарри, который категорически настоял на том, чтобы не скрывать от детей, кто их настоящая мать. Сама она не могла позволить себе полностью отдаться семейной жизни. Даже на любовника у нее не было времени. Только благодаря своим лучшим друзьям – Северусу и Гарри, она смогла, пусть и не в полной мере, но познать радость материнства.

Отбросив неуместные сейчас размышления, Гермиона быстро собралась и, взяв детей за руки, вывела их на улицу, где, медленно кружась, падали с неба редкие снежинки. До парка они добрались на обычном маггловском такси, что послужило еще одним поводом для неприкрытой радости малышей. А у ворот их уже ждали Гарри и Северус, в нетерпении оглядываясь вокруг. Стоило детям увидеть отцов, как они тут же вырвались из хватки Гермионы, и бросились к ним, вопя на весь парк в один голос:

- Папочка!

Причем Анна, подбежав, уткнулась в ноги Гарри, и тот сразу же подхватил ее на руки, а Джереми с разбегу прыгнул в объятия Северуса.

Гарри, прижимая к себе дочку, с теплой улыбкой посмотрел на подошедшую Гермиону. Он был ей невероятно благодарен, что она сама предложила свою кандидатуру на роль суррогатной матери их с Северусом детей. К тому же ее заслуга заключалась в том, что вместе со своим немецким учителем они разработали методику, позволяющую выносить двойню сразу от обоих отцов, при этом сведя к минимуму гены, привносимые суррогатной матерью. Это потрясающее открытие всколыхнуло магический мир. Многие однополые пары теперь могли себе позволить обзавестись детьми и что немаловажно – наследниками.

Гермиона на себе испытала свое же открытие, решив выносить детей лучшим друзьям. Гарри был благодарен ей за это, но некоторое время упрямо не соглашался, опасаясь, что подруга разрушит подобным шагом свою жизнь. Ведь она пока так и не встретила любимого человека, с которым хотела бы создать семью. Гарри от всей души надеялся, что со временем это произойдет, и подруга, сделавшая для них так много, наконец, обретет свое личное, неделимое с другими, счастье. Однако Гермиона объяснила ему, что ее совершенно не интересуют отношения, а свой кусочек счастья она и так получила, став матерью двум таким замечательным крошкам, как Анна и Джереми. Дети и Гарри с Северусом заменяли ей полноценную семью. А работа и научные изыскания занимали все свободное время.

Северус изначально тоже не горел желанием становиться отцом, постоянно твердя, что ему и в школе хватает малолетних остолопов. Но он видел, что Гарри сопротивляется только из солидарности и из опасений за подругу, а сам в глубине души хочет иметь нормальную семью, неотъемлемой частью которой являются дети. Запрятав поглубже свои страхи и неуверенность в том, что сможет быть адекватным родителем, Северус, желая осчастливить мужа, все-таки согласился. И ни одного дня после рождения малышей не пожалел о своем согласии и даже не вспомнил о былых сомнениях.