Северус даже высказал предположение, что до создания Бузинной или Старшей палочки, волшебники вообще не пользовались палочками и творили колдовство вручную. И именно она стала прототипом всех волшебных палочек, сотворенных с тех времен. Только вот те, кто пытался создать ее аналог, вероятно, не знали каких-то нюансов, унесенных старшим из братьев в могилу, и поэтому, прочие волшебные палочки, которые вошли в обиход магов, были намного слабее и не могли настолько оптимально концентрировать и перенаправлять сырую магию. А со временем, привыкнув полагаться на имеющиеся под рукой артефакты в виде палочек, волшебники и вовсе разучились применять беспалочковую магию.
С мантией оказалось все еще интереснее. Она действительно была невидимкой в прямом смысле этого слова. Кровная магия, вплетенная в чары этого артефакта, давала возможность ее владельцу скрываться от абсолютно любых, грозящих жизни заклинаний и прочих, ведущих к смерти, воздействий. Это не означало, что она может скрыть обладателя от той мифической дамы с костлявыми пальцами и острой косой, которой в сказках любили пугать детей магглы. Действие ее распространялось именно на физические повреждения, ведущие к смерти. Благодаря этим ее свойствам Гарри удалось под прикрытием мантии покинуть подземелья Малфой-мэнора, пройдя сквозь персональные заклинания Волдеморта, направленные именно на Гарри Поттера. Чары просто не смогли распознать его под покровом магического артефакта. И точно так же Авада, выпущенная Риддлом, не обнаружив искомого объекта, вернулась обратно к создателю, срикошетив от мощнейшего щита. Оказалось, что Волдеморт погиб от своего же заклинания. Это же подтвердили и работники Отдела Тайн, изучавшие тело мертвого Риддла.
Естественно, Гарри рассказал Северусу, что в тот момент всего лишь прикрылся рукой, обмотанной мантией, но, как оказалось и этого хватило, чтобы старинный семейный артефакт выполнил свою работу. При помощи многочисленных исследований и изысканий выяснилось, что на данный момент Гарри является единственным прямым потомком Певереллов и, вероятно, из-за этого три мощнейших артефакта беспрекословно слушались его, делая сильнее и неуязвимее.
Однако, когда Гарри захотел проверить все эти выкладки на практике и предложил Северусу запустить в него, скрытого под мантией, Аваду, тот впервые изменил своей выдержке и спокойствию, и орал так, что слышно было, наверное, во всем квартале. Чтобы успокоить любимого, Гарри пришлось его гнев перенаправить в несколько другое русло, и теперь уже по всему дому Блэков разносились громкие стоны и крики двух предающихся безудержному сексу партнеров.
Сейчас, когда Волдеморт был окончательно мертв, и перед Гарри открывались все двери в грядущее, до которого он никогда не планировал дожить, ему стало не до загадочных артефактов и их возможностей. Впереди его ждала долгая жизнь с любимым человеком, выбор профессии и будущее, в котором, как он надеялся, не будет ни войн, ни новых Темных Лордов.
====== Эпилог ======
После смерти Волдеморта и окончания войны прошло около десяти лет. Благодаря своевременной помощи Малфоев, аврорам удалось схватить большинство приспешников Риддла, которые в тот памятный бой в мэноре попытались скрыться с места сражения. Лишь некоторым из них удалось улизнуть за границу и замести следы, затерявшись в других странах.
В Британии установился мир и покой, если не считать политических игр, ведущихся в министерстве, что, впрочем, не слишком заботило рядовых граждан, которые могли, наконец, жить, не оглядываясь по сторонам и не боясь выйти на улицу.
Семья Поттер-Снейп тоже наслаждалась мирной жизнью. Но в силу своей необычности, не переставала время от времени упоминаться в прессе и интересовать обывателей – все-таки однополые браки в Британии не заключались открыто уже слишком давно. Магическое общество со временем смирилось и привыкло видеть эту довольно-таки колоритную парочку вместе. Однако, народный герой и победитель Волдеморта – Гарри Поттер и его суровый необщительный супруг, много лет служивший шпионом в стане Темного Лорда, не могли не привлекать внимания. Каждое их появление на публичных мероприятиях, словно мух на мед, притягивало внимание представителей прессы. Ребятишки с детской непосредственностью тыкали пальцами в проходящего по магическим улочкам Гарри, о жизни которого вышло немало книг по окончании войны, а взрослые провожали их с Северусом любопытными взглядами. Но с годами у обоих супругов выработался к такому повышенному вниманию стойкий иммунитет, и они лишь одинаково усмехались чуть кривоватой улыбкой, разница которой состояла лишь в том, что Гарри приподнимал левый уголок губ, а Северус правый.
Жили они по-прежнему на площади Гриммо в бывшем доме Блэков. Однако их жилище больше ничем не напоминало тот старый, замшелый особняк, который достался Гарри в наследство от Сириуса.
Сразу после свадьбы у молодоженов произошла крупная ссора, в связи с тем, что Северус категорически отказывался провести всю жизнь в доме своего бывшего школьного недруга. И пусть, благодаря стараниям Гарри, его неприязнь к Блэку и Джеймсу Поттеру ушла в небытие, но пребывание в этом доме заметно тяготило его. Лишь неоспоримый довод супруга, что особняк большой, удобный и, главное, с прекрасно оборудованной лабораторией, смог убедить Снейпа остаться. Убогий дом в Паучьем тупике, явно не рассчитанный на комфортное проживание молодоженов, тоже не вызывал у Северуса, в связи с неприятными воспоминаниями детства, никаких положительных эмоций. И тому пришлось, скрепя зубы, согласиться, что лучшей альтернативы, чем дом на Гриммо у них на данный момент нет.
Только Гарри, одержав победу в этом споре, стал замечать, что супруг все больше времени проводит на работе, не спеша возвращаться из Хогвартса в их «милое, семейное гнездышко». Не зная, что предпринять, он обратился за советом к Гермионе, и та подсказала сделать в доме капитальный ремонт. Воодушевленный этой идеей, Гарри нанял рабочих и принялся полностью менять облик дома, пока супруг пропадал в Хогвартсе, улаживая вопросы с кадровым составом и занимаясь прочими делами, находящимися в ведении директора.
Северус, прибывший на очередные выходные домой, с ругательствами и злобным шипением еле пробрался среди лесов и строительных приспособлений в их общую спальню. Однако Гарри смог быстро перенаправить его гнев в созидательное русло, тут же подсунув каталоги с обоями и прочими отделочными материалами. Северус, никогда не занимавшийся ремонтом где бы то ни было, кроме собственной лаборатории, немного растерялся от такого напора, тут же забыв о своем возмущении.
Длительные совместные обсуждения интерьера, мебели и назначения комнат сблизили их, хотя в процессе выбора они не раз ругались до криков и хлопанья дверьми. Но при этом супруги неизменно мирились и постепенно учились уступать друг другу и учитывать мнение оппонента. Гермиона, на правах их общего друга, внесла кое-какие корректировки, чтобы будущее жилище не выглядело холостяцкой берлогой и имело уютный, но при этом комфортный для проживания двух мужчин вид. В результате совместных стараний после ремонта дом разительно изменился и совсем не напоминал мрачное убежище, в котором они провели последние месяцы войны.
После ремонта, который занял несколько месяцев, перед Гарри встал вопрос о завершении образования. Нагонять упущенный в связи с военными событиями год обучения ему пришлось дома, под неусыпным контролем Северуса. За последние месяцы войны, проведенные в изоляции на Гриммо, он сильно опередил сверстников по ЗОТИ, чарам и трансфигурации, однако, с зельями все обстояло так же плачевно, как и в школьные годы. Сейчас он, правда, уже не дрожал от язвительных замечаний и суровых взглядов Северуса, но прекрасно понимал, что не дотягивает до высшей оценки. Но, вопреки всему, Гарри сдал в конце учебного года ЖАБА вместе с другими учениками Хогвартса, и результаты экзаменов порадовали и его, и Северуса. По трем из четырех выбранных предметов в аттестате стояли отметки «превосходно» и лишь рядом с зельями красовалась скромная «В». Ехидные замечания Северуса Гарри уже давно научился парировать, поэтому, даже не дослушав отповедь супруга, с хитрой улыбкой заметил, что не желает составлять ему конкуренцию – в семье вполне достаточно одного одаренного зельевара. Северус на подобный подхалимаж только покачал головой, но, тем не менее, больше эту тему не поднимал.
