Кажется, он затронул неприятную тему. Джастин подумал, что надо бы сказать какую-нибудь хорошую шутку, чтобы разрядить атмосферу. Но, как назло, на ум не шло ничего, кроме саркастичных подколов, которые сейчас явно были неуместны. Хотя вполне могли пригодиться позже, если она не захочет уйти по-хорошему. Его осенило, прием с счастливыми воспоминаниями должен был сработать.

— У тебя есть место, где ты счастлива? — спросил он, задумчиво вглядываясь в темноту.

— Было, — она замолчала, словно раздумывая, стоит ли продолжать, а затем печально усмехнулась, опуская глаза. — Когда-то мы там были очень счастливы с родителями, но оно сейчас принадлежит другому хозяину и он не намерен его продавать. Я обязательно его куплю. Когда-нибудь. Мне нигде не было так хорошо, как там.

Черт, эта строптивая девчонка словно была настроена на страдальческую волну. Надо плавно сменить тему, пока она не разрыдалась прямо здесь, и ему не пришлось еще и вытирать ее сопли.

— В детстве у меня был учебник по ботанике. Знаешь, с зеленой такой обложкой, и с дурацким орнаментом, — он махнул рукой, очерчивая предмет в воздухе, — я читал в нем о Секвойе. Это дерево растет, в основном, в Калифорнии. Живет около трех тысяч лет, и вырастает метров на сто в высоту. У меня была глупая детская мечта — купить дом в Лос-Анджелесе и посадить во дворе Секвойю. Я хотел вырезать на ней свое имя, чтобы когда дерево вырастет, мое имя было высоко-высоко, — он поднял голову, глядя вверх, на небо, — даже когда меня уже не станет.

— Думаю, твое имя и без этого запомнят, — усмехнулась она.

— Тогда я был никому не известным канадским мальчишкой, гоняющим мяч по двору дедушкиного дома. Теперь, конечно, Секвойя мне для этого не нужна. Хотя дом в Лос-Анджелесе я купил пару лет назад, — Джастин самодовольно ухмыльнулся.

Она пренебрежительно посмотрела на него.

— Не стоит олицетворять собой выражение «из грязи — в князи», по крайней мере, прилюдно, — высокомерно бросила она. — Хвастовство — один из смертных грехов.

Джастину стало не по себе. Он нахмурился. Как бы он не был унижен сейчас, она была права, в глубине души он так и остался бедным мальчишкой в старом свитере и растянутых штанах, гоняющим продырявленный мяч, и сейчас неосознанно пытался произвести на нее впечатление. Теперь у него было все, чего он только мог желать, но рядом с ней он все равно почему-то чувствовал себя свинопасом. Она вела себя так, словно была королевских кровей. В любом случае, он недоумевал, чем вызвана ее постоянная агрессия по отношению к нему, и раз уж разговор все равно зашел в неправильное русло, он решил выяснить это сейчас.

— Не пойму, за что ты так злишься на меня? — шумно выдохнул он, разводя руками.

— Тебе прекрасно известно за что! — Каролина вдруг из меланхоличной барышни превратилась в разъяренную фурию. — Истинный джентльмен ни за что не позволил бы даме испытать такой конфуз, — она отвернулась.

— Все дело как раз в том, что я не джентльмен, а мир не кукольный театр, где ты держишь все веревки в своих руках, — спокойно пояснил парень, — к тому же, это началось до того, как ты распласталась там, — он усмехнулся, вспоминая тот случай.

Каролина глубоко вздохнула, прислушиваясь к раскату грома, следовавшим почти сразу за молнией. Она вытащила ногу из воды, и потрясла ей, сбрасывая капли.

— С меня хватит, — тихо сказала она, поднимаясь на ноги.

— Да ладно тебе! По-моему, ты очень презентабельно смотрелась на полу. Любой отель позавидовал бы Ле Мёрис в тот момент, — не сдержался Джастин.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты позабыл сейчас все уроки физики, если у тебя, конечно, вообще было время на такую мелочь, как учеба, — произнесла она, поправляя выбившуюся прядку волос, — и чтобы тебя хорошенько тряхануло, — добавила Кэри, указывая пальцем на металлический поручень, который Джастин сжимал ладонями.

Он отдернул руки, зачем-то разглядывая их. Каролина подняла туфли.

— Хорошо, признаю, я не должен был дать тебе упасть, — он примирительно поднял ладони, вставая, — но ты так отвратительно себя вела, что в тот момент я счел это справедливым наказанием за беспричинные издевательства. Я прошу прощения, но рассчитываю на извинения и с твоей стороны.

— Что? Ты испортил мой день, и я не собираюсь просить за это прощения, да и в твоих извинениях я не нуждаюсь. Иди, куда шел.

— Ну, уж нет, — развел руками парень, — не хватало еще, чтобы ты так же безрассудно уселась, свесив ноги в воду, на другом конце палубы, или еще, чего доброго, решила искупаться. Я должен убедиться, что ты будешь в закрытом помещении.

— Ты в рыцаря решил поиграть? — возмутилась она, взмахивая туфлями, сжимаемыми в руке, — Гроза не затронет нас, сам посмотри, фронт прошел мимо, — девушка махнула рукой, указывая на молнии, отдаляющиеся от острова.

— Пожалуйста, иди в каюту, — мягко сказал он, хотя взгляд его был необычайно тверд.

Каролина обескураженно посмотрела на него. Меньше всего сейчас ей хотелось пререкаться, поэтому она, ничего не ответив, сделала шаг в сторону лестницы, и вдруг почувствовала, как ее мокрая босая ступня скользит назад по гладкому полу. Джастин увидел, как она, вскинув руки, теряет равновесие, и стремительно подхватил ее со спины свободной рукой, не давая упасть. Каролина почувствовала его дыхание у своего уха.

— Завязывай с этим, — прошептал он, прижимая ее к себе еще крепче, — мне начинает казаться, что ты делаешь это нарочно.

Каролина вспыхнула. Она убрала его руку со своей талии, вырвавшись, и поспешно удирая подальше от него в совершенно растерянных чувствах.

========== Часть 11 ==========

Яхта стояла неподалеку от живописной бухты острова Корсика. День выдался просто отличный. С самого утра ярко светило солнце, отражаясь в морских волнах. У горизонта виднелись легкие перистые облака, последними покидающие это место.

— Это мой! — крикнул Джастин, с ходу запрыгивая на один из двух свободных шезлонгов.

Итан снисходительно улыбнулся такому ребячеству. Джастин был еще очень молод. Итан помнил себя в его годы. Бесконечный кураж, кокаин, толпы девочек, слетающиеся ночами в его дом, в отсутствие постоянно занятой матери. После переезда в Лос-Анджелес, мама быстро завела полезные связи. Она даже не скрывала, что спит с именитым продюсером, который в конечном итоге нашел ей роль в какой-то высокобюджетной драме. Мама вскоре нашла свое место на фабрике грез, и с тех пор была занята непрерывными съемками.

Они с Джастином были так похожи. В его возрасте Итану тоже многое казалось крутым: нарушать правила, бросать вызов обществу, пускать пыль в глаза. О, этот прекрасный возраст, когда изо всех сил пытаешься доказать всем вокруг, что ты вырос. Но люди упорно отказываются принимать тебя всерьез. И ты слетаешь с катушек еще сильнее, только бы они поняли, что ты взрослый. Хотя все еще ведешь себя, как ребенок. Итан усмехнулся, присаживаясь на последний незанятый шезлонг, между Клодом и Джастином. Этот парень ему определенно нравился. Своей жизнерадостностью и неиссякаемым задором он напоминал Итану о его юности. Джастин был упрям, горяч, и строптив. Сейчас он улегся на шезлонг, закинув одну руку под голову, и закрыв глаза, наслаждался палящим солнечным светом.

Братец, признаться, собрал на своей яхте довольно странную компанию, зачем-то притащив стариков, которые сейчас расположились на верхней палубе, ведя великосветские беседы. Наверняка, они были его деловыми партнерами. Итан никогда не интересовался делами отца и старшего брата. Молодежь предпочла устроиться на главной палубе, откуда можно было спуститься вниз, к воде. Восемь шезлонгов были расположены полукругом. Итан и Джастин заняли два центральных. Три лежака справа от них тоже были заняты парнями. Хотя, парнями их назвать было сложно. Итана познакомили с ними вчера на аукционе. Двое из них все время держались за руки. И было вообще непонятно, зачем им третий. Итан поморщился. Голубые парни никогда ему не нравились. Клод же всегда был куда более толерантным, проявляя милосердие к сирым и убогим. И к геям. Иногда Итан задумывался, а не из этих ли его брат? В 32 он все еще не был женат, и крайне редко встречался с женщинами. Итан бы наверняка всерьез поверил в голубизну своего братца, если бы тот не притащил на яхту девчонку, за которой теперь ходил по пятам, словно привязанный. Сейчас Клод сидел в позе лотоса слева от Итана, периодически заглядывая в журнал своей подружки. Вообще-то, Итан о ней раньше даже не слышал. Но девчонка захватила с собой подругу, от которой Итан теперь не мог отвести глаз. Она лежала на крайнем слева шезлонге, согнув одну ногу в колене, и прикрыв глаза рукой. Белоснежное бикини хорошо гармонировало с бледной кожей, еще не тронутой даже легким налетом загара. Она была такой худой, подобно всем этим безмозглым Барби, употребляющим в пищу исключительно листья салата и сок сельдерея, будто они не женщины, а козы. Итан всегда полагал, что женщине вовсе не обязательно иметь мозги. Достаточно было хотя бы третьего размера сверху. Эту девочку природа несправедливо обделила, у нее бы едва набралось на второй. Впрочем, ее это не портило. Она казалась такой хрупкой и беззащитной. Итану вдруг страстно захотелось хорошенько ее защитить, так, чтобы ей надолго запомнилось. О, он бы защищал ее всю ночь. Он задумчиво провел указательным пальцем по губам. Такие, как она, обычно играли в недотрог в постели, и долго ломались, прежде чем перейти к делу, а его это заводило. Пресыщенный смелыми и раскрепощенными женщинами, он бы не отказался кого-то поуговаривать. Опытный охотник, отрабатывавший мастерство годами, Итан умел такое, какое и не снилось большинству ее сосунков-ровесников.