5 Спортивный лагерь от СЮТ

Летом, примерно после 5 класса, Областная Станция Юных Техников (ОблСЮТ), где я занимался в кружке начинающих конструкторов, направила меня в свой спортивный лагерь. Из того, что там было, мне запомнилось вот что:

Жили мы в шатровых палатках. В одной палатке стояло по 4 койки, на которых мы спали. Палатки были высокие - взрослый человек мог ходить не сгибаясь. Питались за длинным столом с лавками для сидения. Сверху был деревянный навес-крыша от дождя. Стен не было. Посуду мыли дежурные в горячей воде, которая под конец остывала и плохо смывала жир. Мытьё посуды происходило на лавках у длинного стола.

На территории лагеря был стол для игры в настольный теннис. Там я впервые поиграл за ним, узнал правила игры.

Проводились разные соревнования. По шахматам я занял 6 место. По шашкам - 2 место. По стрельбе из духовки - 3 место.

Вечерами разводили костёр, пекли в нём картошку, некоторые из ребят пели песни (без всякого музыкального сопровождения), которые я тоже слышал впервые и которые мне понравились своей необычностью.

Лагерь был на берегу реки. И там - где-то рядом - находилась стоянка катера. Он катал нас по реке. Брал на борт человек восемь, и каждому давался штурвал управлять катером одну минуту. При этом надо было стараться держать курс. И тем, кто лучше других управлял катером, разрешили заводить двигатель катера. Вначале открыли доступ к двигателю так, чтоб было видно всем. Затем один человек из экипажа катера завёл двигатель, сопровождая свои действия пояснениями. После этого он заглушил двигатель. И это он тоже сопроводил словами. Затем лучшие стали заводить и глушить двигатель. А все остальные смотрели на это. Я в число лучших не попал и поэтому был только зрителем.

Ну вот и всё.

6 Мусор рядом со столбом

Когда я учился классе в 6-8 в 15-ой школе города Тюмени, то часто ходил по улице Коммунаров и дальше по узкому проходу между двумя детсадами на улицу Холодильная. На улице Коммунаров метрах в 15-ти от начала узкого прохода стоял деревянный столб, державший какие-то провода. Место было глухое. И под этим столбом образовалась небольшая свалка. Были там и какие-то бумаги.

Однажды я проходил мимо этого столба и у меня был с собой коробок спичек. Глянув на свалку под этим столбом, я решил поджечь бумагу на свалке и посмотреть, как она будет гореть. Поджог. Смотрю - горит. То сильней, то слабей. Мимо из узкого прохода вышел мальчишка примерно моего возраста. Постоял со мной рядом и спросил: "А столб не загорится?". Я посмотрел на свалку - бумаг вроде мало - "Не загорится." Тот мальчишка ушёл по Коммунаров. Потом я вижу, что гореть будет долго, а мне тоже надо идти куда-то. И я ушёл.

А через несколько дней в школе на перемене ко мне подошёл тот самый мальчишка и сказал, что столб загорелся и ему пришлось его тушить. Ещё через несколько дней я шёл по Коммунаров, а навстречу мне тот мальчишка. И он стукнул меня по носу, и у меня пошла из носа кровь. А я уж и забыл про тот столб, и не понял за что он ударил меня. Хотя узнать-то я его узнал. Я побежал к ближайшей водяной колонке и сунул нос под струю холодной воды, чтобы остановить кровь. Остановил. И так было несколько раз. И всегда он это делал молча. Я уже боялся ходить по Коммунаров из-за того мальчишки. А вот посмотреть на тот столб - действительно ли он горел, и есть ли на нём следы горения - я как-то не догадался. А потом не стало ни того столба, ни той кучи мусора. И лишь через несколько лет я стал понимать его поведение. Это он воспитывал меня как мог. Я совершил плохой поступок, а он наказывал меня за это.

7 Авиамодельный кружок Щёголева Ю. А.

Первое воспоминание об этом кружке относится ещё к детскому саду. Папа и я были на зелёном просторе. Справа невдалеке росла группа деревьев. А далеко впереди стояли пятиэтажные дома. Вокруг папы и меня были взрослые и дети. И все они смотрели на белокрылую модель самолёта, которая летела к этим домам. Я смотрел тоже. И думал - долетит или не долетит эта модель до этих домов? Долетела. Клюнула носом в стену дома, затем носом вниз, а два белых крыла концами скользили по обе стороны от палки-фюзеляжа по стене пятиэтажки. И так по вертикали между окон с высоты пятого этажа до самой земли. Кто-то из ребят побежали за этой моделью.

А другие возились с бензиновым двигателем другой модели - пытались его завести. Завели. Кто-то бросил эту модель в сторону рощицы деревьев. Вроде эта модель влетела в эту рощицу, заглохла и упала сквозь ветки куда-то вниз.

Второе воспоминание относится к какому-то из начальных классов школы. Мы с папой в помещении кружка. Помещение длинное и широкое. По центру его большущий - многометровый - овальный стол. Мы с папой у одного конца стола, а Щёголев у другого. Он держит в руках такую же белокрылую модель самолёта, как и та, которая долетела до пятиэтажки. И вот он плавно запускает модель над столом. И модель летит к нам, и папа её ловит.

Потом мы с папой идем по улице, и он несёт другую модель. Она более толстая и в фюзеляже, и крылья толще чем у той белокрылой схемки (схематической модели самолёта). К тому же, эта модель шевелит закрылками, потом задним краем хвоста - это Щёголев сидит в помещении кружка и, через пульт управления, по радио отправляет команды модели шевелить разными её частями. Когда эта модель в воздухе, то этими командами можно управлять её полётом. Потом мы с папой вернулись к Щёголеву, и рассказывали ему, когда и чем шевелила модель.

Потом, когда я подрос, я перестал ходить в кружок начинающих конструкторов. А родители хотели, чтоб я был чем-то занят. У папы в ОблСЮТ (Областная Станция Юных Техников) был один знакомый - Андрей Андреевич. Он руководил секцией картингистов. А я, пока ходил в кружок начинающих конструкторов, видел, как картингисты гоняли по асфальту рядом со станцией. Но это меня не привлекало. Папа привёл меня в подвал станции, где картингисты изготовляли свои картинги. Но и там мне не захотелось заниматься. В станции были и другие кружки, например, учили передавать и принимать по рации сообщения азбукой Морзе. Ещё там же занимались авиамоделисты. И ещё кто-то там был - теперь не помню. Ведь не зря для ОблСЮТ выделили 4-этажное здание.

У папы со Щёголевым были тоже какие-то общие интересы, и папа у него бывал. Иногда брал меня с собой. Но теперь его кружок располагался в здании 15-й школы, а мы уже жили на улице имени Софии Ковалевской, и это было недалеко друг от друга. И, во время очередного посещения кружка Щёголева, тот спросил меня - "Хочешь у меня заниматься? Я тебя чемпионом сделаю.". А в его комнате был творческий беспорядок: большой овальный стол (но короче, чем прежний - тот бы просто не поместился здесь) стоял не в центре комнаты, а рядом со стеной - чтоб место было для других вещей, и для людей. В воздухе резко пахло чем-то, на полу стояло ведро полное мёдом. Позже я узнал, что пахло эмалитом, а в ведре была эпоксидная смола. На стенах висели готовые модели. На стапелях изготовлялись новые модели. Были там и белокрылые схемки, и модели с маленькими двигателями и винтами. Также висели у потолка коробчатые змеи. Интересно было увидеть, как это всё летало. Так или иначе, я согласился. А учился я тогда классе в шестом, ещё в 12-й школе.

Щёголев поставил меня заниматься схемкой с резиновым мотором. Помню, как наматывал тонкую белую резину на два гвоздя вбитые в одну доску. Так изготовлялся резиновый мотор. После намотки концы перевязывали рядом с гвоздями так, что на обоих концах резино-мотора получалось по петле. Затем смазывали новый мотор касторовым маслом. К модели (её сделал кто-то до меня) примерно под основанием крыльев (а может немного ближе к хвосту) прикреплялся крючок. На него надевалась одна петля резино-мотора. Вторая петля одевалась на второй крючок, который крепился к винту. Винт делал тоже не я, так как это сложная работа. Каждая лопасть изготовлялась отдельно. Их было две. Они насаживались на металлический штырь так, чтобы между ними было достаточно места под захват штыря двумя крюками. Эти два крюка соединялись вместе, и место соединения крепилось ко второму штырю, а этот второй штырь вставлялся в дрель вместо сверла. Дрель была ручная.