Арен хотел было что-то ответить, как вдруг… зрачки его почернели, ноздри расширились.

Запах. Этот запах был очень знаком ему.

И почему он сразу его не почувствовал?

— Бейон, — хрипло произнес альфа, — Откуда этот запах?

— Что за запах? — сглотнул травник.

— Запах течки. Будто несколько часов назад здесь была течная омега. Этот запах мне знаком. Так пахнет мой фаворит, — произнес король, еще раз принюхавшись.

— О ком ты? — Бейон включил дурачка, не зная как поступить.

— О Дири. Так пахнет только он, — сообщил Арен, чувствуя нотки лаванды, — Скажи, эта шлюшка заходила к тебе?

— Он спрашивал о Вилберне. Я сказал, что не знаю где этот койот. Больше мы не виделись, — спокойно и более уверенно ответил лекарь.

— Он заходил на минутку, но им пропахла вся твоя комната? — Арен непонимающе поднял левую бровь, оглядывая

— Арен, — вздохнул брюнет, решив пойти вабанк, — Я, наверно, должен попросить твоего прощенья. Понимаешь, — лекарь вздохнул, боясь реакции волка, — Я совершил ошибку. У меня давно не было омеги, и я не смог совладеть с собой. Но это не оправдывает меня, — сразу же исправился лекарь.

— Ты хочешь сказать, что переспал с моим наложником? — удивленно, но в то же время, немного раздраженно произнес повелитель, чувствуя себя последним идиотом собственного замка.

— Прости меня, но я… — Бейон хотел было взять всю вину на себя, но не успел договорить.

«Нет! Это не так!» — раздался голос.

Дири открыл дверь шкафа и вышел к альфам. Вид его был растрепанный. Омега стоял, прикрытый все той же рубашкой.

Округлив глаза, Арен догадался, что произошло здесь несколько часов назад.

— Ты? — глаза стали окрашиваться в багровый цвет.

— Да, я. Бейон здесь не причем. Не наказывай его. Это я виноват. Я сам пришел к нему… потому что люблю, — последние слова были произнесены шепотом.

Дири не видел округленных очей Бейона, который никак не ожидал подобной смелости от парня.

— Любишь? ТЫ любишь? — выкрикнул разгневанный король.

— Да, Я! — оскорбился фаворит, оскалившись на повелителя, — Я люблю его. Прости за то, что, якобы, изменил тебе. У тебя есть Кайлин. Иди к нему, люби, оберегай, заботься. Позволь мне тоже стать счастливым, — отчаянно выкрикнул Дири, едва не плача.

— Но Бейон не любит тебя, скажи, — Арен кивнул на лекаря, надеясь, что тот поведает истинну

— Арен… — вздохнул травник, не сумев выговорить правды.

— Что «Арен»? Тебе ведь просто захотелось омегу на старости лет и все! А ты, — обратился к Дири, сжимая челюсть, и, злясь, — Я так это всё не оставлю!

-Вожак, постой же! — крикнул Бейон, но Арен уже исчез из покоев.

Дири, стоящий в рубашке, опустил голову и стал нервно теребить конец одежды. Альфа, заметив это, лишь вздохнул и, подойдя ближе, погладил юношу по голове.

— Прости меня, Бейон. Я не хотел, — всхлипнул омега, пытаясь уловить хотя бы грамм поддержки.

— Ничего, — вздохнул Бейон. — Ты не виноват, — проговорил шепотом, прижимая парня к себе, и, отводя взгляд.

========== Часть 28 ==========

Спустя два с половиной месяца.

Счастливый юноша гулял по саду, улыбаясь и играя с бабочками. Жизнь для него теперь уж не казалось каким-то адом и сплошной черной дырой.

В его жизни появилась цель — родить и выносить здоровое дитя. Цель и мечта всей его жизни.

Лекарь стал более мягким и чувственным, узнав о беременности Дири. Он перестал кричать и ненавидеть его. Эта безумная новость затмила все отрицательные чувства, особенно презрение травника к омеге.

Погладив небольшой животик, Дири бежал на встречу, как на праздник. Дойдя до места назначения, а точнее до мраморного фонтана, блондин увидел другого юношу и, заливисто смеясь, стал подходить ближе.

— Кайлин! — крикнул парень, после чего обнял омегу.

В последнее время сын Альберта и бывший фаворит Аарена Великолепного очень сильно сдружились. Омеги каждое утро гуляли в саду, говоря о своих малышах. Вопросы и прочие предложения всегда были именно о детях: «Как думаешь, кто у меня родится?», «Я хочу двойню», «Как тебе имя Доминик?», «Глаза будут точь в точь, как у тебя» и так далее.

Слуги могли закатывать глаза в сторонке, думая, не надоело ли этим двум блондинам говорить о волчатах, но беременным было всё равно на мнение окружающих.

— Дири! Я уже и не надеялся, что ты придешь, — Кайлин обнял теперешнего друга в ответ.

— Я просто поливал цветы и не уследил за временем, — виновато пожал плечами, слегка улыбаясь.

— А я испугался, думая, что тебя тошнит, — признался юноша, глядя на маленький бугорок животика.

— Нет-нет, — поспешил успокоить старший, — Беременность на редкость проходит легко — ни тошноты, ни боли.

— Рад за тебя. Волчонок толкается? — поинтересовался принц.

— Пока нет. Он еще маленький, — хихикнул Дири.

— Ему уже два месяца, — улыбнулся Кайлин, — А мой толкается.

— Так твоим четыре, — засмеялся юнец.

— Почти четыре, — поправил супруг вождя.

— Кстати, — напрягся сероглазый, — Ты не хочешь поговорить с ним?

— С кем? — не понял принц.

— С Ареном! — воскликнул Дири, складывая руки на груди.

— Я…Дири, ты не должен спрашивать об этом. Я уже говорил, что не собираюсь прощать и мириться со всем, что произошло. Нас связывает только волчонок внутри меня, — признался Кайлин, отходя от друга.

— Не только он, Кайлин. Ты лжешь сам себе. Ты ведь любишь Арена, признай. Я понимаю твою обиду. Но раньше ведь ты мог простить его и прощал… — не договорил юноша.

— Раньше я был тряпкой, Дири! И мне стыдно осознавать, как я себя вел. Случай с Виллом помог мне осознать поступки Арена. Мне было неприятно, когда Вилберн касался меня. Он делал это грубо, а ведь я считал его другом. Я сопротивлялся, кричал, но был слаб. Вожак спас меня и оставшись в комнате, я будто стал видеть. Я подобно кроту был слеп. Я осознавал, но не видел. Как идиот всё терпел — насилие, грубость, боль. При Вилле я хотя бы кричал и пытался бороться. Знал, что проиграю, но боролся. А при Арене… у меня была возможность ударить его, когда он снимал с меня белье и рвал тунику, но я не смог. Испугался его гнева. Койот напугал меня, но не до такой степени. Почему? Неужели я привык быть безвольной куклой? — поднял глаза на омегу, — Лишь оставшись один, я прозрел и понял, что меня тоже должны уважать. Арен должен обращаться со мной не как с пустым местом. И то, что он стал якобы мягким, так это оттого, что я в положении. Муж всего лишь боится, что я захочу что-то сделать с волчонком или с собой. Это лишь страх, — грустная улыбка на лице.

— Кайлин… я понимаю тебя, но всё же… Арен ходит по замку, как привидение. Весь белый и бледный. Он страдает, — признался Дири и говорил сущую правду, — Ты велел ему спать с тобой в одной кровати, а сам не разрешаешь даже обнять себя, не говоря уже о простом поцелуе. Представь, каково ему лежать с истинным омегой, носящим волчонка и не иметь шанса прижаться со спины и вдохнуть запах ванильного мороженого?

— От меня, что и в правду так сильно им пахнет? — засмеялся белокурый.

— Еще как. И запах карамели выделяется, — усмехнулся Дири.

— А как у тебя дела с Бейоном? — Кайлин резко сменил тему, ведь он должен был знать все наверняка.

— Мне кажется, моя жизнь налаживается. Бейон гладит мой живот и говорит, что очень хочет альфу. Мне тоже кажется, что этот волчонок будет альфой. Я почему-то чувствую что-то сильное внутри себя. Это не омежка, — уверенно произнес парень.

— Так значит, ваш волчонок будет альфой? — изумленно проговорил принц.

— Чутье, думаю, меня не подводит, — смущенно улыбнулся Дири в ответ.

— Я уже хочу подержать его на руках, — возбужденно пролепетал Кайлин.

— Подержишь еще, — хихикнул Дири, обнимая друга.

***

Карета, запряженная двумя лошадьми показалась возле высокого дуба. Лошади мчались не спеша, иногда останавливаясь, чтобы передохнуть. Черноволосый альфа, сидевший в карете и смотревший в окно, ругал кучера за его лошадей.