— Кармен, что происходит? Ты успокоишься? Что тебя тревожит? — спросил Габриэль, посмотрев на собаку, которая терлась около его ног.
Та грустно и печально скулила и только смотрела на Гейба. Он нахмурился, а Кармен завыла. Она так стонала, как будто её резали. Неожиданно Кармен спрыгнула с дивана и стала дергать архангела за брюки. Он пожал плечами и посмотрел на собаку, которая вырвалась вперед и побежала по коридору на выход. За ней побежал Габриэль. Он не понимал, что происходит и куда вообще бежит Кармен. Он только бежал за ней, перепрыгивая какие-то ямы и канавы, иногда получая полевыми травами по лицу. А Кармен, словно молния, бежала через поле, даже не ожидая уже уставшего архангела.
И вот он вместе с Кармен, которую чудом догнал, пересек большое поле. Собака внезапно остановилась. Удивленный архангел сделал тоже самое и окинул взглядом поле. Неожиданно он заметил такую знакомую машину… Та стояла где-то вдалеке, под большим и старом дубом. Габриэль быстро бросился к машине и, подбежав к ней, увидел ужасную картину. Его любимая Орабель лежала в этой машине, склонив голову на руль. На её лбу была кровь, а лицо всё было в кровавых ранах.
— Орабель! — вскричал он, вытащив девушку из машины.
Он склонился над ней, прижал к себе. Архангел потрогал пульс, а затем взглянул на бледное, синее лицо Орабель. Француженка была бледнее стены, а пересохшие губки потрескались и теперь тоже кровоточили. На её лице были раны и кровь. Тело её было холодное, а закрытые глаза совсем безжизненными. Габриэль понял, что подруга не дышала. Кармен печально потерлась об ногу сладкоежки и грустно завыла.
— Только не это… Нет… Орабель! — закричал Габриэль, все ещё прижимая тело девушки к себе.
Её длинные, черные волосы, небрежными прядями стали спадать на безжизненное лицо, а его закрытые глаза наполнились слезами и горем.
«Прости» — Последнее, что услышал в галлюцинациях Проказник.
Закончив свой рассказ, на глаза сладкоежки навернулись слезы. Он почувствовал, как теперь его сердце разрывала ужасная, адская, душевная боль. Он вспомнил, как погибла на его руках Орабель. Габриэль опустил голову, вытерев слезы с мокрого лица.
— Как-то так… — прошептал Габриэль, закрыв лицо ладошками.
Теперь архангел даже не смотрел в сторону Бальтазара.
— Поверить не могу, — прошептал тот, склонив голову, подобно своему военачальнику и брату.
Ангел опустил глаза, стараясь не смотреть на красного от слез архангела. Бальт чувствовал, что это он виноват, что друг всё вспомнил, и что именно он сделал больно Гейбу.
— Успокойся, Бальтазар. Ты не виноват, — словно прочитав мысли ангела, проговорил Габриэль. — Я сам тебе всё рассказал, а, значит, здесь нет твоей вины. Подними глаза. Ты как провинившаяся школьница перед злыми родителями. Не могу… Она умерла у меня на руках… Она была такой… Израненной… Орабель собственное милосердие погубило! Она пожалела ту собаку, не задавила её, при этом сама разбилась. Она спасла собаку, но не спасла себя!
— Ты себя винишь? — спросил Бальтазар и посмотрел на архангела.
— Да. Я не должен был её в тот день отпускать в церковь. Если бы я тогда сказал свое твердое «Нет» ничего бы не случилось! Я должен был её остановить, сказать, что опасно садиться за руль в дождливую и грозовую погоду. Что опасно ехать ночью по мокрой трассе. Но я просто махнул рукой и позволил ей поехать! Я придурок, потому что сам посадил девушку за руль.
— Ты не виноват, Габриэль… Так было предначертано Судьбой, а против неё не пойдешь. Судьба — капризная дама. Пойми, Орабель было это суждено, и ты бы не смог изменить её историю. Это ужасно больно и жутко это признавать, я знаю, но так оно и есть, — сглотнув, сказал поникший Бальтазар.
— Я знаю про Судьбу, Бальт, знаю. Но мне от этого не легче!
— Гейб, успокой своё сердце… Прошлого не вернуть…
— Ничего мне сейчас не говори, — тихо промолвил он и встал с лавочки. — Бальтазар, я очень ценю тебя и уважаю, но мне сейчас нужно побыть одному. Прости меня. Если что, вечером я сам тебя найду.
— Конечно, — понимающе ответил ангел.
Габриэль щелкнул пальцами и исчез из Небесного Сада, а Бальтазар молча присел на лавочку.
— Как бы ты дел не натворил. Теперь твоя девчонка на Небесах. Погубит она и тебя и себя. Нет, я должен что-то, определенно, сделать…
Комментарий к Прошлого не вернуть (Часть 2)
========== Мой Бог, мой Крест, верни мое спасение… ==========
Говорят, воспоминания делают нас теми, кто мы есть. Прошлое нас определяет. Но нельзя забывать расти, развиваться…
Потому что память — такая мощная штука, что мы можем застрять в каком-то одном моменте.
(Генри Морган)
— С добрым утром тебя, с добрым утром тебя, с добрым утром, мой братишка, с добрым утром тебя-я-я-я! — пропел Люцифер весьма бодрым голосом, заставив Михаила медленно открыть глаза.
Михаил засопел и посмотрел на веселого Дьявола. Уже третий месяц, каждое утро, Люцифер будил его двумя фразами: “С добрым утром” или же “Доброе утро, Вьетнам!” и архистратиг привык к веселому братику и не обращал на того внимание.
— Слушай, Люцифер, когда же ты, наконец-то, повзрослеешь? Мы долго сидим в темнице и каждое утро одно и то же. Ты постоянно меня заставляешь просыпаться от одних и тех же фраз. Нет, я не спорю, это прикольно и весело и как-то скрашивает твоё заточение, но это не смешно!
— Какой же ты нудный, Михаил. Я, наоборот, пытаюсь развлечь тебя и да, я пытаюсь скрасить наше заточение. Сидеть тут и страдать вечность это как-то не комильфо! Да я и не буду этого делать. Я же Люцифер…
— Ага, — ответил с ухмылочкой Михаил. — Кстати, доброе утро, Палами!
— Доброе утро, родная моя, — подхватил Люцифер, присев на пол. — Ну, как тебе спалось? Что сегодня снилось? Расскажи нам с Михаилом, а то мой братишка старшенький совсем впал в уныние и не принимает мои шуточки. Хочет вечность сидеть хмурым и нудным. Нет, меня это определённо расстраивает, ибо нам тут века ещё коротать, а видеть кислую мину Михаила… Не комильфо! Какая интересная фраза. Теперь я буду её произносить постоянно.
— Спалось нормально. Сон снился опять… — начала Палами, которая лежала на кровати и смотрела в потолок.
Говоря Дьяволу “Всё нормально” она лгала. Всё было далеко ненормально. Из-за замкнутого пространства её начал одолевать жар и галлюцинации. С каждым днем проведенным в заточении ей становилось всё хуже и хуже. Но она не хотела ничего говорить любимому, не хотела его расстраивать и поэтому просто лгала, говоря, что хорошо всё. И вот, сделав глубокий вдох и переселив себя, Палами попыталась подняться с кровати. Это у неё получилось.
Пройдя к стене, за которой находился её любимый и его старший брат, демонша прислонилась к ней головой. Судорожно вздохнув, она закрыла глаза. Она была в не очень хорошем состоянии. Глаза опухли от слез, под глазами огромные и темные мешки, лицо бледное, качает при ходьбе…
— Палами, точно у тебя все хорошо? — недоверчиво переспросил Люцифер. — По твоему уставшему голосу не слышно, что с тобой все хорошо. Милая, я же беспокоюсь за тебя! Я тебя очень люблю и не переживу, если с тобой что-то случится! Прошу, скажи мне честно: с тобой все в порядке?
— И я люблю тебя, милый мой. Люцифер, я очень ценю твою заботу, но я правда в порядке, — снова солгала Палами и заверила возлюбленного: — Не беспокойся так за меня.
— Хорошо, Палами, я поверю тебе. Но я очень беспокоюсь… — Не успел Люцифер договорить, как в глазах архангела помутнело, и он резко прикрыл их.
Открыв глаза, он увидел, что находится в комнате и доме Ника. Он посмотрел на себя, ничего не понимая, и заметил, что стоит в обличье девушки Сары, покойной жены Ника. Заморгав, он прошел через всю комнату и остановился возле окна. Внезапно дверь в спальню отворилась, и в комнату вошел сам Ник. Ник не был ещё сосудом Люцифера, а был просто обычным человеком. Парень медленно подошел к колыбели и посмотрел на детскую комнату. Пустая колыбель, в которой давно не спала его маленькая дочь, качеля с игрушками, стоящая возле неё. Вдруг в комнате почему-то поднялся сильный ветер, с силой распахивая старое окно. Да, ветер говорил о присутствии Дьявола, но Ник не обратил внимание на него. Ему было сейчас не до этого. С перепуганным лицом парень стал медленно подходить к колыбели, поднимая с пола мягкие игрушки и сажая их на детскую качелю. Он не замечал присутствие Люцифера, потому что не видел того.
