Аннотация:
Мир Ирия спустя сто лет после событий, описанных в "Чертополохе". Очередная свара Владык привела к затянувшейся на десятилетия войне, которая прошлась по всем княжествам. Лендовский отставник Велд по прихоти Владыки Триполема Демера( противника, а потом и союзника Ленда) становится наставником его приемного сына Виго. Это далеко не первый поворот в судьбе Велда - лаконца по рождению, эмпата, углекопа и ..."Белого Ястреба"... (Черновик.)
ИРИЙСКИЕ ХРОНИКИ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ЗАГОВОРЁННЫЙ.
Cорванный цвет рассыпается пеплом
И кружится пыль неизвестных дорог:
Зверь во мне ожил, сплетясь с человеком,
Но стать равнодушным я так и не смог!
Марево снов за спиной оставляя,
Крошево дней я давил сапогом,
И призраков чёрных послушная стая
Считала меня своим вожаком!
Себе не искал я ни власти, ни славы,
В побеге от смерти не видел нужды -
И вскоре кровавые наши забавы
Стали насмешкой над властью судьбы!
Мы славно средь войн и огня пировали,
Но время пришло - я ушёл в никуда -
Мгновения жадно мой след зализали
И знаньем манили загадок врата.
Но раны былого по-прежнему ныли:
Покоя желанного я не обрёл.
Развалины мира ещё не остыли,
Когда я в закатные дали ушёл...
И там - над холодной и тёмной водою,
Назло всей науке и опыту лет,
Ловлю я облитой перчаткой рукою
Мною когда то утраченный свет...
Только теперь я начал понимать, насколько устал. А, если вернее - вымотался до последнего предела, да к тому же меня снова стали изводить бессонница и приходящая вместе с нею волчья, белозубая тоска. Но кручина может подобраться ко мне лишь ночью, а днём я ей просто не оставляю лазеек: занятия с княжичем и чтение всех тех книг, к которым раньше у меня просто не было доступа, отнимают на диво много времени. Ну, а вечера я коротаю вместе с Раксом и Изенгаей, разыгрывая очередную партию в карты. Мои Трок-Дорнские приятели неизменно полны детского азарта, да ещё, к тому же, мухлюют нагло и беззастенчиво, и я люблю, сбросив карты, просто наблюдать за тем как они водят друг - друга за нос.
Изенгая, недовольно взглянув на выпавший ей для игры подбор, всегда ворчит, что если кто-то будет и дальше так сдавать карты, его наглая рожа вскоре непременно покроется чирьями, а Ракс на эту угрозу широко и добродушно улыбается:
- Девушки нынче переборчивы, так что это действительно страшное наказание! Вот только что же тогда будет с тем, кто прячет под шалью сразу полколоды?!
Знахарка на это замечание лишь делает по девичьи наивное и недоуменное лицо, а затем ещё плотнее кутается в свой пуховый платок: игра продолжается, и я потихоньку цежу притащенный начальником стражи вигард - нет, не то дешёвое пойло, которое глушат в казармах, а настоящий - тридцатилетней выдержки - и тихо улыбаюсь.
...Усталость, конечно же, пройдёт - правда, далеко не сразу: после Рюнвальда я жил уже на износ, да и незалеченная толком нога предъявила свои накопившиеся счёты, но времени у меня теперь навалом. Можно вдосталь погреться у чужого огня и даже позволить себе немного размякнуть - главное не забываться при этом слишком сильно: Демер уже пару раз пытался порыться в моих воспоминаниях , но столкнувшись с глухой защитой, отступился. На время, конечно. Смотрящего же на мир по-стариковски выцветшими глазами, княжича я ограничиваю осторожно и незаметно ,ведь Виго пока даже не осознаёт ни своих способностей, ни того, какие силы он мимовольно притягивает к себе...Со временем мальчишке доведётся сделать немало горьких открытий, так что пусть пока самым страшным сном Виго будет математика. Тем более, что и Рюнвальд, и встречу с Ирни он уже пережил !
... Странный всё таки получился выверт - о конце своего недруга я узнал от Владыки Триполема : Демер не стеснялся в выражениях, кода упоминал об Ирни и его попытке в очередной раз поправить свои дела за счёт чужой жизни. Но в этом для меня не было ничего удивительного - глава второй сотни Молниеносных никогда и ничем не брезговал - даже Олден не позволял себе такого, на что шёл этот до отвращения улыбчивый сотник! Я могу так говорить с полным на то основанием - наша вражда с Ирни окончилась лишь под Рюнвальдом, но к тому времени на моём счету уже было несколько поединков с "молниеносными" ,подстроенные сотником, и даже разжалование в рядовые за схватку, окончившуюся смертью Лигора- старшего брата Ариена и первого ординарца "Паточного" - так за глаза называли Ирни сами "Молниеносные".
Правда в простых ратниках я проходил тогда недолго -- Нахимене мой проступок каким то образом пришёлся на руку, и потому сотничество мне вернули при первой же возможности: к большому неудовольствию Ирни ... Ну, а за прочие поединки я был наказан в полном соответствии с уставом: меня, как и других строптивцев, просто пропускали сквозь строй. Если бы наказание исполняла сама пострадавшая сторона, я был бы запорот "Молниеносными" до смерти, не пройдя и половины ряда, но кару я ,согласно правилам, всегда принимал от своих, а они били меня хоть и крепко, но с пониманием, и как только рубцы на моей спине немного подживали, я и думать о них забывал!.. Да и свои самые болезненные удары я получил вовсе не от боевых товарищей...
ПЕРВЫЕ УРОКИ
За окном стояла хрустальная зимняя тишина, мазь покалывала виски ледяными иглами, снимая охвативший голову жар, но спать сотнику уже не хотелось, и он задумчиво поднёс к лицу левую руку, всматриваясь в едва заметный рубец на запястье. Мать Кания тогда немного переусердствовала в своих наставлениях, и хотя это было далеко не первое её наказание, и, конечно же, совсем не последнее, именно оно врезалось ему в память больше всего...
- Сколько раз тебе ещё повторять: перо берут правой рукою! Слышишь, тупица, правой! Делать что-либо левой, означает потворствовать нежити!- Жрица Кания - бывшая самой грозной наставницей в храмовой школе для простых, скалою нависла над хрупким мальчиком, и, казалось, могла пришибить его одной тенью своего могучего - подошедшего бы больше тяжёлому коннику тела. Даже самые отъявленные, уличные сорванцы боялись её, как огня - хотя наставница и не была злобной фурией, вызывать даже малейшее её недовольство было опасно. Это уже давно усвоили все двадцать мальчишек, которых жрицы Малики бесплатно обучали чтению и письму. Это уже хорошо знали девочки из соседнего класса, и только Веилен, сын горного мастера Лекки, был то ли слишком упрям, то ли непроходимо туп, а потому на его левой руке не успевали зажить следы от розги...
- Ну, на этот раз ты запомнил, Веилен?- грозно насупилась Кания,- Или повторить ещё раз?!
- Да, понял,- мальчишка ещё ниже опустил голову, чувствуя на себе, не только сердитый взор жрицы, но и бесконечно насмешливые взгляды ухмыляющихся одноклассников.
- Хорошо. - Теперь Кания повернулась ко всему классу и улыбки мгновенно исчезли с веснущатых и загорелых лиц- А теперь продолжим. Пишите, в день четвёртый от праздника Свечей пришёл срок...
Уже через несколько минут Веилен понял, что не успеет написать всё вовремя : класс уже корпел над затейливыми оборотами четвёртого предложения, а он всё ещё бился над вторым. Мальчишка осторожно поднял голову и огляделся - все старательно скрипят перьями, а Кания продолжая диктовать урок, отвернулась к окну. Самое время! Веилен вновь переложил перо в левую руку и письмо немедленно пошло на лад - он даже успел догнать других, когда Гурд, сын мелкого разносчика с соседней улицы, тонко запищал:
- Мать Кания, а Веилен опять пишет левой!!!
-Что?!- наставница резко отвернулась от окна и её пылающие праведным гневом глаза устремились на застывшего над злосчастным диктантом Веилена, от которого соседи по лавке немедля отодвинулись, как от чумного.- Опять!!!
