Ценности личных достижений (прежде всего трудолюбие и высокая квалификация) давно уже не являются преобладающими в общественном сознании. Реальность показывает, что этих ценностей явно недостаточно для достижения высокого карьерного роста, обретения социального положения и материального достатка. Мало того, факторы связей и знакомств, а также раболепного послушания, обладают, как правило, большей функциональностью, чем трудолюбие и высокая квалификация. Укорененность неформальных отношений, выраженных в связях с «нужными» людьми и мелкой коррупции, которые помогают в решении жизненных проблем, выступает прямым показателем неэффективности формальных институтов. Можно сказать, что эти связи являются некоей компенсацией деградации и бюрократизации формальных социальных институтов, хотя их же целесообразно представить в качестве условий, усиливающих эту деградацию. Такая компенсация в виде использования связей для устройства на работу, подачек медицинским работникам или чиновникам, покупки экзаменов и зачетов сама по себе ломает нормальную систему и приводит ее к еще большей дисфункциональности. Давая возможность человеку решать свои личные проблемы, эта компенсация крайне негативным образом сказывается на социальной системе. В результате высокие должности и рабочие места занимают не те, кто их достоин, не компетентные люди, а те, у кого есть серьезные покровители. Факт того, что чиновничье кресло можно купить, россияне воспринимают вполне спокойно, что указывает на болезненность социума в делом. Чтобы сформировать у людей ценность высокого образования и квалификации, необходимо им доказать, что образование и квалификация, а не связи и раболепие, имеют неоспоримый вес. Нужно создать условия, при которых интеллектуально-профессиональный потенциал будет нарастать, а не деградировать. При таких условиях не стоит удивляться, что каждое новое поколение менее квалифицированно, профессионально и нравственно, чем предыдущее. Неоткуда при подобном падении как этических, так и профессиональных стандартов появиться модернизационным прорывам, о которых сегодня так много говорят. Неудивительно также, что вследствие вопиющего непрофессионализма сталкиваются транспортные средства, разбиваются самолеты, взрываются электростанции, гибнут пациенты. Конечно, эти трагедии не всегда происходят из-за недостатка профессиональной подготовки, но данный фактор не стоит сбрасывать со счетов. Если выпускник не обладает профессиональными знаниями и умениями, то выпускником он быть не должен. Он просто не заслуживает получения диплома. Эта мысль крайне банальна, но, несмотря на ее банальность, она остается декларируемой и нереализованной.

Не совсем объективно связывать между собой свободную конкуренцию и рост качества товара — любого товара, а не только образовательных услуг. Если одна компания выпускает ноутбуки, другой компании для победы над конкурентом нужно следовать одному из вариантов: 1) выпустить ноутбуки лучшего качества, но с такой же ценой; 2) выпустить ноутбуки качества чуть похуже, но немного дешевле; 3) затратить много денег не на улучшение качества ноутбуков, а на увеличение рекламы, что также повысит цену продаваемого продукта, но не отразится на его качестве. Реализация первого варианта обычно крайне сложна, и потому остается второй и третий. Но такая конкуренция не приводит к повышению качества товаров. Известен так называемый принцип ухудшающей конкуренции, который работает в соответствии со вторым вариантом. Так, фирма, чтобы переманить покупателей, производит ноутбуки хуже и дешевле тех, которые производят ее конкуренты. Впоследствии другая компания использует эту же стратегию, и стандарт качества снова падает.

Также не работает тезис о том, что рынок поставит все на свои места. В условиях рыночной экономики, да еще при отсутствии государственной поддержки институту образования настоящая ценность его услуг девальвируется. «Все страны мира, которые проводили модернизацию, наращивали вложения в образование, и ни одна не провела модернизацию при затратах ниже 7 % от ВВП»^[107], ― пишет недовольный политикой государства в сфере образования О.Н. Смолин. В последнее время, по свидетельству И.Н. Сиземской, доля расходов на образование в России приблизилось к 4―4,5 % ВВП. «Трудность и искусство политиков состоит в определении, где можно дать свободу действиям рыночных отношений, а где поставить заслон, если ничем не ограниченные отношения свободного рынка начинают разрушать жизненные основы общества. Но, как говорит мировой опыт, эта задача решаема»^[108].

Развитие науки также возможно при условии ее финансирования государством, а не частными лицами, которые заинтересованы в оплачивании технологий, приводящих к уже запланированному практическому результату, выраженному, например, в облегчении или усовершенствовании производства некоего реализуемого на рынке продукта. Частному сектору нужен точный и практикоориентированный результат. Если ученый заранее планирует получить благодаря своему исследовательскому проекту определенный результат для усовершенствования какого-либо средства производства, он занимается не фундаментальной наукой, а прикладной разработкой, которая представляет для бизнеса значительно больший интерес. Наука же, если говорить в первую очередь про фундаментальную науку, своей целью ставит не столько усовершенствование чего-либо, а поиск истины, перевод неизвестного в статус известного. Частному сектору такие цели по понятным причинам неинтересны. Государство призвано довольно щедро финансировать науку не только потому, что наука есть неотъемлемая часть культуры, но и потому, что многие фундаментальные исследования имеют большой потенциал и в будущем их результаты могут быть использованы в прикладных отраслях, необходимых в том числе и для производственной сферы.

То же самое происходит с культурой в целом, которую частному предпринимательству невыгодно повышать. Нерентабельно какому-нибудь бизнесмену вкладывать деньги, например, в высокохудожественный просветительский фильм, поскольку аудитория будет явно недостаточно широкой. А вот потакание массовому вкусу путем создания новых глупых блокбастеров или не менее глупых «мыльных» опер вполне рентабельно. Так что в результате выберет частный предприниматель? То, что люди уже готовы воспринимать, то, для восприятия чего людей не нужно дополнительно мотивировать. Он выберет то, что пипл хавает, и этот выбор будет вполне умным и рациональным.

В мире рыночных отношений культуру и искусство редуцирует сам рынок, они ставятся на конвейер и претерпевают унификацию. Если автор сдает в коммерческое издательство какой-нибудь высокоинтеллектуальный роман, издатели скорее всего вернут его обратно, сославшись на его непривлекательность для широких кругов, являющуюся прямым следствием его качества; а если он непривлекателен, то его издание коммерчески невыгодно, следовательно, высокое качество романа работает против самого романа. 3. Бауман пишет, будто рынок, наоборот, способствует культурному многообразию, будто он способен заарканить любую культурную идиосинкразию^[109]. Да, рынку интересно разнообразие, но разнообразие усредненности, когда выпускается множество разных фильмов и книг, но ни один из них не выходит за невидимые и внегласные, но все же существующие рамки интеллектуальной нагруженности, высокая степень которой обычно не привлекает среднего покупателя, а отвращает его от себя и, соответственно, делает продукт некоммерческим, не приносящим дохода. Да, рынок способен любую культурную идиосинкразию заарканить, но он не желает этого делать. Или же, прежде чем выпускать ее в первоначальном виде, он долго работает над редуцированием ее содержания, выхолащиванием наличествующей интеллектуально-эстетической сложности, чтобы в конце концов придать ей товарный вид, не отягощенный и не обезображенный признаками утонченной высокой культуры. Этим объясняется тот факт, что, несмотря на наличие по-настоящему интеллектуальных научно-фантастических романов, их не слишком торопятся экранизировать в близком к оригиналу виде. Или же если некоторые из них и экранизируют, то с предельным выхолащиванием начального содержания; такая участь постигла произведения А. Азимова, по которым поставили фильмы «Двухсотлетний человек» и «Я робот», и подобных примеров можно привести массу. Так что рынок не пытается следовать принципу «пусть все цветочки цветут», поскольку некоторые из них, несмотря на действительную красоту, не принесут денег. Рынок потакает усредненным вкусам, тиражирует усредненность и оставляет мало места тому, что стоит выше. Таким образом, он не только отражает культурные тенденции, но и создает их, вовлекается в некий порочный круговорот.