Эштон лишь засмеялся и достал лезвие из кармана. Он провел им по запястью Люка, мальчишка ахнул от боли, но не ослабил хватку. Эштон сделал еще один порез. Он услышал, как входная дверь открылась, и Люк упал на кровать, рыдая и держа левое запястье, матеря все на свете. Кровь капала на простыни.

— Оу, Люки, ты выглядишь так красиво, когда покрыт кровью. Я поражаюсь, почему не убил тебя вместе с твоей мамой. Она выглядела так красиво в крови. Но ее сын… он чертовски прекрасен в крови, — Эштон наблюдал за тем, как Хеммингс плачет от боли.

Люк продолжил плакать, все еще держа запястья.

— Эши, — рыдал мальчик. — Я хочу хорошего Эштона! — кричал Люк.

— Ты думаешь, меня волнует это? Насчет тебя?

Сердце Люка будто бы разрезали надвое.

— Я ненавижу тебя.

— Ненависть — сильное слово.

— Очень плохо. Я ненавижу тебя. Я чертовски ненавижу тебя.

Эштон лишь закатил глаза.

— Повеселись с потерей крови. Я вернусь, когда ты очнешься.

Эштон подошел к двери, бросил взгляд на Люка, усмехнулся и сказал:

— Не думай, что твое наказание закончилось.

***

Эштон сидел в гостиной, кусая ногти. Он смотрел, как Майкл вошел с Калумом на руках. Эштон видел, что Майкл раздражен. Гораздо больше раздражен, прежде чем они ушли.

— Как. Как Калум сбежал?

— Твоя маленькая шлюшка и мой Люки обнимались. Я подумал, что ты разберешься с ним. Люк прыгнул мне на спину, так что я не мог остановить его [Калума]. Я думал, он убежит прежде, чем его съедят койоты.

Майкл ударил Калума по щеке, гораздо сильнее, чем Эштон ударил Люка утром. Затем Майкл прижал его к стене.

— Эштон, дай мне одно из своих лезвий.

— Из нержавеющей стали? И какого размера? Среднего или… — Эштон веселился, дразня Калума.

M I C H A E L

Эштон кинул лезвие в стену, к счастью, оно попало не в руку Калуму. Глаза Майкла смотрели в глаза Калума, красноволосый задрал рукав Кэла, а тот хныкнул, но это лишь разозлило Клиффорда.

— Открой свои чертовы глаза.

Калум открыл их, смотря в холодные зеленые глаза Майкла. Майк поднял руку паренька, ухмыляясь. Он начал резать кожу. Худ ахнул от боли, за что схлопотал пощечину. Калум закусил губу, мысленно крича. Все его тело напряглось от холодного метала лезвия. Майкл хмыкнул.

— Расслабься, малыш.

Калум еще раз ахнул, что заставило Клиффорда резануть глубже. В конце концов он закончил свои действия.

— Эштон, позаботься об этом. Убедись, что он не отбросит коньки. И также удостоверься в том, что шрамы останутся такими же красивыми, как и сейчас.

— Мое удовольствие, — кивнул Эш.

Калум даже не смотрел на это. Он знал, что сделал Майк. Он чувствовал вырезанные на коже буквы.

Надпись гласила: «Собственность Майкла».

L U K E

Люк проснулся в ванной, слыша хныканья и визги Калума. Он посмотрел на свое запястье, окрашенное кровью, и ахнул. Он продолжал слышать Калума, пока дверь в подвал не закрылась. Они собираются убить его. Эштон спускался туда только для того, чтобы убивать своих жертв. Иногда он приносил их домой, но Эш не хотел пугать Люка, так что делал все в городе или в лесу. Хеммингс покачал головой от того, что Ирвин может сделать с его другом. А увидит ли он снова Калума живым?

***

Люк сидел на кровати часами, или ему казалось, что часами. Он легонько всхлипнул. Он плакал с тех пор, как дверь подвала закрылась. Мальчик услышал, как дверь подвала снова открылась, когда входная дверь закрылась около двадцати минут назад. Он осмотрел комнату и вздохнул. Посмотрел на свое перебинтованное запястье и снова вздохнул. Оно было перевязано банданой, что была выронена из шкафа Эша.

Дверь в комнату со скрипом открылась.

Эштон вошел в комнату с сумкой и банданой в руке.

— Привет, малыш.

— Привет, — едва прошептал Люк.

— Оу, Люки, что тебя пугает во мне? — прошептал Эштон, доставая разные лезвия.

Люк не ответил, лишь смотрел на простыни.

— Я думал о том, чтобы пометить тебя, как сделал Майкл с Кэлом. Но после этого Майкл сделал кое-что особенное над ним.

— Ты убил его?

— Нет, это сделало бы моего Люки грустным.

— Ты не думаешь, что это случится?

— Это мое решение, и прекрати расспрашивать меня.

Люк не говорил, позволяя Эштону расставить лезвия. Мальчик видел, как старший парень облизывает губы. Ирвин сконцентрировался на выборе лезвия, оборачивая вокруг головы бандану. Хеммингс бы встречался с ним, если бы он не был психом. Эш подошел к трясущемуся мальчику, связывая руки за его [Люка] спиной.

— Не двигайся.

Эштон взял первое попавшееся лезвие, не смотря на парня. Он развернул юношу так, что его руки были обращены к Ирвину. Он провел лезвием по запястью Люка достаточно сильно, чтобы бледная кожа окрасилась в красный.

— А ты знал, что кровь голубая, пока она не войдет в контакт с воздухом? Ты знаешь, что твои вены голубые? Точнее, голубоваты, смотри.

Люк ахнул, когда Эштон глубже резанул лезвием по коже. Люк всхлипнул.

— Слезы не остановят меня, сладкий.

Ирвин сделал еще один порез. Он смотрел, как красиво капельки крови падают на белые простыни. После пяти длинных порезов Эштон остановился.

— Каждый порез — это каждый раз, когда я хотел убить тебя, но мое чокнутое сердце не позволило.

========== legitimacy and lips ==========

L U K E

Двое сидели в комнате. Эштон положил голову на плечо Люка. Последний ни на что не отвечал Эштону, так как то, что он сделал за последние три часа, было горькой радостью. Скорее, тут было больше горечи, чем радости, потому что Эштон имел в виду то, что мог убить его. Он не шутил. Люк чуть подвинулся, ложась. Их с Эштоном спины соприкасались. Вскоре он почувствовал, как Ирвин встал и оставил комнату. Люк увидел новые кровавые следы на простынях и глубоко вздохнул. Ох, если бы. Если бы он только не был влюблен в этого парня, он бы давно убил себя. Нет, не Эштон. Калум. Ну, он любил его достаточно сильно. Но все, что Хеммингс знал о любви, так это то, что она приносит боль. Она выжигает. Это всегда отрывает от вас кусок. Люк вдохнул, размышляя над вопросом, и вскоре задремал.

A S H T O N

Пальцы Эштона держали лезвие, которым он нанес порезы Люку. Сейчас он сидит в ванной. Аккуратно и медленно он начал делать такие порезы, которые нанес Хеммингсу, на своих собственных запястьях. После этого он вышел из ванны, не обращая внимания на кровь, текущую с его запястий. Эш плюхнулся на диван и решил написать Майклу, что он делает со своей шлюшкой.

[М — Майкл, Э — Эштон]

Э: Как Калум?

М: Сейчас он в порядке, шрамы такие красивые. Спасибо, Эш

Э: Все для тебя, Майк

М: Как Люк?

Э: Он спит.

М: Ты наказал его?

Э: Да.

М: Я думаю, что должен избавиться от Калума. Он такой особенный для меня.

Э: Ты НЕ МОЖЕШЬ отпустить его. Убей его.

М: Как? Что бы ты сделал, если бы тебе пришлось убить Люка?

Э: Убил бы его.

М: Да, конечно. На словах все легко. Но на деле? Нет.

Э: Калум скажет кому-нибудь о моем Люке. Если ты его не убьешь, его убью я.

~

После этого Эштон не получал никаких сообщений. Он встал и пошел в ванную, где теперь сидел уже очнувшийся Люк. Небесные глаза Хеммингса глядели в потолок, но потом посмотрели в зелено-карие глаза Эша. Люк открыл рот, чтобы заговорить, но тут же закрыл.

— Говори, Люк.

Люк сел, смотря на Ирвина, за тем, как тот подходит к нему и соединяет их губы вместе, через некоторое время отстраняется от младшего, легко водя пальцами по груди Люка.

— Я собираюсь убить Калума, малыш. Мне так жаль.

Люк продолжал смотреть на Эштона без эмоций.

— Простишь меня?

Люк не ответил, лишь кивнул головой.

— Я знал, что ты простил бы меня!

Эштон хихикнул и снова соединил их губы вместе. Но вскоре слеза скатилась по щеке Люка, Ирвин тут же отстранился и внимательно смотрел на его лицо.