После неприятного разговора со старшей сестрой, в котором было очень мало внятных слов, так как Слава была в стельку, Римма улизнула из-под носа мачехи и остальных гостей, что бы в кой-то веке развеяться и поболтать с тем, с кем ещё днём назначила встречу. Девушка быстро переоделась в более удобную одежду, состоящую из: плотных чёрных штанов-галифе, синего вязанного свитера с высоким горлом и чёрных классических кед. Она распустила волосы, прикрывая синяки на щеках, и схватив мобильный телефон с уголка прикроватной тумбочки, удалилась из собственной небольшой комнатки через окно. Приземлившись на ноги, девушка оглянулась по сторонам и уверенно зашагала к кованным воротам. Она провела пальцами по экрану телефона, набрала нужный номер и принялась писать СМС, одновременно оборачиваясь, чтобы ненароком не наткнуться на какого-нибудь гостя, который может быть решит высказать ей свои соболезнования или наоборот, полить её покойную мать грязью. За весь приём девушка наслушалась достаточно, чтобы написать книгу: тысяча и одно оскорбление в адрес покойной мамочки. Римма как никто другой любила свою мать, потому что кроме этой женщины никто не дарил ей любви. Брат был строг и иной раз вовсе не замечал, сестра откровенно ненавидела, а отец сначала был добр и мил, а после превратился в кусок льда, изумительно игнорирующий младшую дочь. Так девчонка и росла без друзей и какого-либо уважения по прихоти первых двух детей Дракулы и его жены в том числе. Те постоянно поливали ей с Анжелин грязью, порой совсем не стесняясь их присутствия при разговоре. За это Римма часто подумывала о побеге. Ей хотелось исчезнуть из этого мира, где каждый ненавидит её, называя то выродком, то причиной разрушения крепкой семьи, то мелким ублюдком, выползшим из чрева низкопробной женщины. Однако каждое утро она просыпалась во всё той же постели, во всё том же доме с теми же людьми.
Римма довольно быстро добралась до террасы у маленького озерца и на дощатом пирсе увидела тёмную фигуру, удобно присевшую на край. Девушка спрятала телефон в карман, поправила волосы и обтянула свитер, убрав бесформенные некрасивые складки, сходящие на то, как если бы она была очень полной и свитер был бы в обтяжку. Брюнетка вздохнула и быстро зашагала по пирсу, шаркая резиновыми подошвами кед. Когда она волновалась всегда становилась очень неуклюжей и её походка напоминала топот слона в посудной лавке. Девчонка подошла к худощавому парню, свесившему ноги к воде и застыла, опустив взгляд ледяно-голубых глаз на его спину и плечи. Толстовка спадала с одного его плеча, открывая светлую кожу, шлейку борцовки и маленькую родинку на его спине. По неясным причинам Римма любила родинки, шрамы и веснушки. Наверняка эта любовь родилась оттого, что у неё не было не родимых пятен, не веснушек; были шрамы, но они были настолько отвратительными, что каждый раз приходилось прятать тело за закрытыми купальниками, будучи на пляже. Римма еле видно улыбнулась, заметив, как блестят его чёрные волосы в свете неполной луны. Они блестели серебром, точно так же, как блестели и её собственные. Через секунду Римма присела рядом с младшим Кросс и улыбнулась ему во все тридцать два. Парень ответил ей тем же. Девушка смотрела в его светлые глаза, окаймлённые негустыми чёрными ресницами, мельком поглядывала на густые чёрные брови, которые довольно выгибались. Изначально она не замечала его, игнорировала. Но с каждым разом приглядываясь, понимала, что есть в нём что-то такое, что её несомненно цепляет. То ли это милая родинка на шее, то ли его худощавость, которая так ей нравилась в парнях, то ли его простой и забавный характер.
- Как всё прошло? – спросил Талер, скрестив свои пальцы между собой. Он покачивал длинными ногами, мыски его кед почти доставали до воды. Луна играла серебряными лучами на глади, поблёскивая в тёмной воде. Римма сидела напротив, милая и красивая, голубоглазая брюнетка, вся сияющая зловещим серебром в этом ночном свете. Талер видел её синяки, ещё не сошедшие, видел царапины и ссадины на руках.
- Всем нет до меня дела, – она пожала плечами и надула губы, но сделала это с таким видом, будто сказанное было совершенно обыденным. – Моя мачеха увлечена приёмом в свою честь, сестра напилась и начала читать мне морали о том, что инцест это не хорошо и что моя мать – мразь, брат озверел что-то. Всё как обычно. А у тебя как прошло?
- Я просто вылез через окно, – Талер посмеялся. – У нас с Ритой давно проработан план побега из дома, так что труда не составило.
- Вы друг другу доверяете? – её голос звучал с еле уловимой насмешкой, но Талер, кажется не заметил этого и Римма даже немного обрадовалась.
- Последнее время не очень-то, – он пожал плечами, опуская глаза на свои руки: худые, с длинными костлявыми пальцами, из-под рукава кофты выбивался бинт. Римма горько сглотнула, увидев клочок белой материи. – Рита связалась с твоим братом, врёт маме, Монике...Всем. Но тем не менее, она узнала, что ты укусила меня и была очень зла.
- Мне кажется... – голос девушки зазвучал надломлено и Талер вздрогнул. У него возникло навязчивое желание обнять её и успокоить, дабы слегка писклявый, но приятный голос зазвучал как обычно. Как ему нравилось. – Рита просто не понимает серьезность всего того, во что она вляпалась. Связываться с моим братом по сути идея ужасная...
- Ты его уже разлюбила? – Талер вздёрнул бровями. Раньше она только и делала, что твердила, какой Макс Карс шикарный, теперь же говорила всё с точностью, да наоборот.
- Ну...Я просто поняла, что это глупо. Да и... Ещё эта история в школе. Ему определенно нравиться твоя сестра. В глубине души я знала, что вся эта игра закончится ничем, но глупо продолжала надеяться на что-то. Он не был таким раньше, на самом-то деле. Я отлично помню, когда мы проводили время вдвоём: разговаривали, обсуждали что-то, он учил меня играть на фортепиано. Это были те мимолётный моменты, когда я действительно считала его своим старшим братом: добрым и понимающим, заботливым... А потом... Я не знаю, что такое с ним произошло. После того, как пропал отец, Макс превратился в сурового и холодного. Обычно его компанией были Мирослава и Кай, я же была посыльной к Анжелин и шестёркой, которая докладывала ему обо всех событиях в совете. А дальше становилось только хуже. Пропала Агата Мирония, развалился клан Фрау, а потом убили Мирославу. Я пыталась как-то его поддержать, по своему, но в какой-то степени мама всё портила. Она была слишком ослеплена идеей наших с ним идеальных отношений, что ничего не увидела. Я бы хотела спросить у Макса, что он чувствовал, когда убивал её... Что она говорила и говорила ли она вообще...
Римма сгорбилась и Талер заметил блеск слёз на её щеках. Парень сглотнут и молча протянул к ней руку, крепко ухватив за худенькое плечо. Он потянул её к себе и прижал её голову к своей груди, запустив руку в гладкие прямые волосы, напоминающие цветом вороново крыло. Римма всхлипнула и сжала его кофту, опираясь на парня.
- Поплачь, – произнёс он, поглаживая её по волосам и чувствуя лёгкий холод, исходящий от её тела. На самом деле он ничего и не знал о дампирах, имел отдалённое представление, но толком ничего не знал. Талер хотел расспросить её об этом, но сейчас был уж точно не самый подходящий момент. Девушка плакала навзрыд, прижавшись к его груди и сжимая ткань его кофты. Свитер на ней был очень мягкий, волосы слегка электризовались от его ворса. Это почему-то забавляло брюнета. – Расскажи мне ещё что-то. Выговорись, Римма!
- Сегодня практический каждый опустил мою мать, смешал её с грязью и плюнул мне в лицо. Все считают, что она была ошибкой Дракулы, а я просто недоразумение. Выродок. Я слышала, что многие сочли бы нужным убить меня. Мол, полукровка семье Дракулы ни к чему у них и так хватает наследников. Кто-то даже высказывал Аннабель претензии, по поводу того, что та не скинула меня с обрыва ещё в младенчестве. А потом этот поганый Лео со своей подружкой посмеялись надо мной! Их смешит моя потеря... Им всем смешно оттого, что я осталась совершенно одна. Разве это правильно? Справедливо? Я сделала так много для всех их, а в итоге, когда я потеряла единственного любящего меня человека – стала всеобщим посмешищем. Если люди жестоки по своей природе, то вампиры приобретают это качество в усиленном виде и их жестокость, что-то на грани морального насилия. Талер, что мне с этим всем делать? Как мне жить с ними...
