Мэтт затормозил около меня и присел на корточки, убирая длинными пальцами упавшие на лицо волосы. На гладкой смуглой коже выступила лёгкая испарина, блестящая в свете солнца. Его глаза были шокированы и напуганы. Парень осторожно убрал с моего лица чёрные локоны, прилипшие к щекам и уставился на меня с таким потрясением, будто я была чем-то вроде восьмого чуда света.

- Я же пошутил, – он легко улыбнулся уголками рта. – Не нужно было так рваться! Могла же упасть или...

- Со мной всё хорошо, – я улыбнулась и выпрямилась, вздыхая в последний раз. Кармелита научила меня быстро переводить дыхание. Уставать в моей работе было запрещено. Особенно во время задания. В бегстве за быстрым вампиром нельзя тратить время на передышку. Мэтт встал надо мной, загораживая свет солнца своим крепким телом. – Тебя обогнала девчонка.

- Ты раза в три легче меня, ничего удивительного, – он улыбнулся, явно не желая признавать поражение. Я покачала головой, хитро усмехаясь. – Ты занята сегодня, после школы?

- Эм? – я вытаращила глаза и в горле снова пересохло. Мэтт смотрел на меня вполне себе обычно, слегка потирал широкую шею, изредка наматывая на пальцы локоны русых волос, сияющих лёгкой позолотой от солнца. – Да... да, до вечера я не занята.

- Ас-с, – прошипел он, улыбаясь ехидно. – Жди звоночка.

- Обязательно, – я кивнула и парень удалился. Я отошла к деревьям и прижалась к стволу одного из них. Внезапно накатила какая-то слабость и лёгкое головокружение. Словно, у меня вот-вот случится голодный обморок. Всё перед глазами завертелось и во рту чувствовался металлический привкус. Перед глазами мелькнуло нечто бледное, с блестяшкой на запястье. Подняв глаза я увидела Макса, который как-то совсем не добро на меня смотрел.

- Что случилось? – строго спросил он, рассматривая моё побледневшее лицо. По мне было видно, что мне не хорошо. Я видела, как Макс говорит что-то ещё, его губы двигались, но я медленно закрывала глаза и спускалась вниз, царапая спину о кору дерева.

- Мне плохо... – прошептала я, провалившись в темноту.

Слава, рассекая грудью воздух бежала по лестницам школы, пытаясь вспомнить, где же находился медпункт. Вскоре девушка затормозила у белой двери с надписью и вздохнула. На скамейке, около стены сидел Макс, задумчиво уставившейся в одну точку, и рядом с ним Кай, что только увидев Славу краем глаза встал и что-то пробормотав Максу, ушёл. Мирослава провела его грустным взглядом, скрепя зубами от разочарования. Брат поднял на неё бездонные голубые глаза и всмотрелся в лицо сестры, Слава поспешила сесть рядом и избежать пристального братского взгляда.

- Что у вас случилось? – начал говорить парень, откинув голову назад, вжимаясь макушкой в холодную крашеную стену. В коридоре одиноко светила поточная белая лампа, слегка помигивающая. Слава морщилась от её слабого света и косо глянула на брата собрав в себе остатки доброты, которые затерялись в её душе сегодня, после разговора с Каем.

- Я сказала правду, – сглатывая, ответила девушка, закрывая лицо худой рукой художницы, сбоку слегка вымазанной в простой карандаш.

- Какую именно? – его голос звучал холодно, строго, как впрочем и всегда, если он не испытывал какие-либо яркие эмоции. Слава мельком вспомнила голос отца, когда тот читал нотации и учил жизни. Говорил он точно так же.

- Почему ты обратил его, – она втянула воздух ноздрями, пусть и не нуждалась в дыхании, а после посмотрела на брата мокрыми глазами. Тёмные очи тряслись, длинные ресницы слиплись от накатывающихся слёз, тушь смазалась на веках и под глазом. Макс выпрямился и накрыл худощавую руку сестры своей: широкой, покрытой сеточкой тёмно-синих вен, выступающих словно металлические канаты из-под бледной кожи. Слава прикусила бледно-розовую губу и вздохнула, сдерживая слёзы. – Я сказала всё. Даже больше, чем собиралась...

- Он попросил не трогать его, верно? – Макс сожалеющее вздохнул, поглаживая руку сестры большим пальцем.

- Никогда, – с трудом произнесла девушка, всматриваясь в одну точку на параллельной стене. В уголках тёмных глаз собирались серебристые слёзы, которые Мирослава ненавидела показывать. Но... Не ему. Он видел её слёзы, когда девчонка сбивала колени, когда падала с деревьев или теряла любимую вещь. Видел слёзы, когда умер её годовалый щенок. А уже позже видел слёзы от разбитого сердца, от потери, жгучей боли, которую сам не понимал, но тем не менее всегда пытался поддержать её. Когда понял её боль, было поздно. Милосердная сестра превратилась в холоднокровную деву, чьи чувства прятались за семью печатями. Да, сестра безоговорочно любила брата и в любом случае выбирала его сторону, но очень долго не давала ему слабины. Не давала быть себе мягкой, какой была раньше. До того дня, когда стала тем, кем являлась уже сейчас.

- И теперь он ненавидит тебя, – Макс втянул руку и обнял сестру за плечи, притягивая её к себе. Она послушно уложила голову ему на плечо, вдыхая запах, который чувствовала одна она. Не мыло, не шампунь или гель для душа, не какой-то там одеколон. Настоящий запах. Который она запомнила ещё с дней жизни. Последнее, что она запомнила, умирая. Умирая на руках родного брата. Она почувствовала его мягкие губы, прислонившиеся к её лбу, холодные нежные пальцы на плече. Слава закрыла глаза и зацепилась ногтями за ткань футболки, всхлипывая.

- Макс... я сожалею о том, что я вернулась, – заговорила она. – Я думала, что вернись я назад, всё будет, как раньше. Да, появится какая-нибудь девчонка, вероятно рождённая сосудом. Но я не боялась на её счёт. Ведь это всего лишь орудие, которым мы должны добиться цели. Но...я думала, что Кай ещё... он... думала... он что-нибудь чувствует ко мне. А оказалось... Смертная девчонка стала предметом всеобщего восторга!

- Глупости, – фыркнул Карс, отстраняясь и смотря в глаза сестры. Он чуть-чуть наклонился, отчего их лица оказались в сантиметрах друг от друга, а лбы столкнулись. Слава смотрела на него, думая о том, как же она скучала по взгляду голубых глаз, по этой легкой «не идеальности» на его носу. Скучала по нежным рукам, которые обнимали её крепче, чем могли бы обнять стальные прутья. – Не знаю, что себе надумал Кай, но для меня, – Карс притормозил, охватывая сестринское лицо руками с обеих сторон. – Для мены – ты – самое дорогое на свете! Я готов отказаться от всех своих планов, бросить всё ради того, что бы жить в мире, где есть моя сестра. Никакая смертная не отнимет у меня этого права. И Кай это понимает, просто... ему нужно время, чтобы всё принять. Как никак, он любит тебя, Слава. И я думаю, наверняка сильнее, чем какой-либо другой мужчина, любивший тебя.

Слава не успела ничего сказать, как за белой дверью раздался грохот и треск ломающейся мебели. Подскочив, они ворвались в медпункт...

Пятнадцатью минутами раньше.

...Я шла по узкому белоснежному коридору, свет которого резал глаза, вдалеке, словно бы на линии горизонта виднелась тёмная фигура. Силуэт был изящный, грациозный, явно принадлежащий женщине. Она звала меня по имени, её голос был металлическим и насмешливым, но звучал всё чаще. «Рита! Рита! Рита!» – твердил всё он и я шла, пока не ощутила больной толчок в плечо.

Глаза распахнулись. Надо мной был белый потолок, в стороне виднелось широкое окно, прикрытое тюлевыми шторами. В нос ударил запах лекарств и свежей бумаги. Я приподнялась на локтях, морщась. Это был медпункт. Около кушетки, где я лежала, стоял стул на котором красовалась моя сумка с учебниками. Сама же я была в спортивной одежде, которая мерзко прилипла к телу. Мне было жарко и зябко одновременно, словно бы поднялась температура. Повернув голову влево, я увидела узкую спину медсестры, её красные волосы были собраны в тугой хвост на затылке. Они выглядели как резкие линии крови на белоснежном халате.

- Уже лучше? – прозвучал её голос. Хриплый, низкий, напоминающий голос Славы, однако он сильно отличался. Девушка повернулась и я невольно вжалась в подушку, увидев неестественно красные глаза на бледном лице, схожем с цветом слоновьей кости. Аккуратные губы были подведены алой помадой, что выглядела элегантно и красиво на фоне бледноты и белой одежды. Мельком я заметила на её узкой шее, открытой для обзора, чёрную полоску – татуировка.