Куда проще не придавать всему этому значения и наслаждаться общением с Нарциссой, потакая своим призрачным надеждам.
- А где же Нимфадора? Неужели еще спит? – Стивен осторожно отпил из крохотной чашки жгуче-горячий кофе.
- Нет, они с Джимом отправились на пикник.
- Зимой? – искренне удивился гость. «Этот Поттер что сумасшедший?..»
- Это зимний пикник, – пояснила Нарцисса. – Что-то вроде маггловского катания на лыжах. «Только вместо лыж олень!» – мысленно закончила она.
Она не особенно одобряла Джима за раскрытие тайны перед племянницей, но Нимфадора каждый раз приходила в такой восторг при виде превратившегося в оленя Джеймса, что пришлось смириться. Единственное, Нарцисса запретила тому превращаться в доме или в саду, открытом для взглядов магглов, отсюда и появились эти «зимние пикники». Питер часто присоединялся к Джеймсу и Доре, Сириус же предпочитал избегать их веселых игр. Самой же Нарциссе не очень нравилось мерзнуть и она обычно оставалась дома.
- Говорят, лыжи очень популярны среди магглов, – отпустил реплику Стивен. «Как это банально звучит!» – мысленно решил он. Вот если бы он мог рассказать ей о своих настоящих чувствах. Но это только мечты, Стивен чувствовал, что момент еще не настал, и его признания только оттолкнут от него любимую. Да еще возведут между ними стену отчуждения. Но не смог удержаться и протянувшись якобы за сахарницей, коснулся руки Нарциссы. Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза, Стивен, не в силах больше сдерживаться, потянулся было к ней, но Нарцисса, резко вытянув руку, почти оттолкнула его:
- Не надо, Джон.
Это чужое имя, еще одна ложка дегтя в его «бочке меда»! Чужой облик почти ему не мешал, нужно было только регулярно отхлебывать из фляжки. Эту проблему Стивен легко решал, выходя в туалет.
- Нарцисса, я…
- Не надо, – мягко прервала его та. – Я понимаю и все же… не надо. У меня есть Джим…
- А если бы его… не было? – Вопрос сорвался с губ, прежде чем он успел подумать. Но Стивен, даже не подумав извиниться, затаил дыхание в ожидании ответа.
- Он есть. И всегда будет в моей жизни, даже если его самого не будет.
«Какой дурацкий ответ. Кстати, сейчас самое время поведать о своей беременности!» – но Нарцисса только отмахнулась от своего внутреннего голоса и твердо добавила:
- И всегда будет только он один!
- Раньше ты не была такой щепетильной, вспомни Стивена Уэсингтона!.. – горечь вырвалась наружу, выдавая его с головой.
Нарцисса удивилась его осведомленности:
- Я повзрослела! Мне искренне жаль. Но я его не любила и никогда не врала о своих чувствах. Стивен все знал и рискнул…
- Я снова хочу рискнуть! – невольно вырвалось у Стивена.
- Нет. Теперь я точно знаю: Джим – моя жизнь и никто другой мне его не заменит! А играть чувствами других я больше не стану, – Нарцисса покачала головой. Грустная извиняющая улыбка вряд ли смогла смягчить горечь отказа.
- Но я ничего не прошу и не требую. Просто буду рядом…
Последняя попытка больше напоминала мольбу умирающего, но Нарцисса была неумолима:
- Нет! И, пожалуйста, не приходи больше в наш дом…
- Ты меня гонишь?!
- Нет, я прошу тебя не приходить больше в наш с Джимом дом, – с нажимом повторила Нарцисса. – Я ведь все вижу и понимаю. Мы искренне благодарны тебе за Дору, но не приходи больше, Стивен, пожалуйста…
В первую секунду ему показалось, что он ослышался, а потом, спохватившись, бросил взгляд в зеркало, висевшее на стене. И нет, там по-прежнему отражался Джон Уилкс.
- Как ты меня назвала? – его изумление прозвучало откровенно фальшиво.
- Я только что догадалась, – Нарцисса усталым жестом откинула челку с глаз. – Прости меня, Стивен! Я действительно виновата перед тобой. Но я тебя не люблю и никогда с тобой не буду.
Её медленный и спокойный голос мгновенно убил все питаемые им надежды. Какой же он дурак, что выдал себя!..
- Я не Стивен!
Может еще не все потеряно? Нужно только убедить её.
- Ты и раньше казался мне смутно-знакомым. Словно мы раньше часто встречались. Оборотное зелье ведь не меняет привычек и манеры поведения. Да и голос у тебя иногда менялся. Прости меня, Стивен! Мне очень жаль!..
Ей действительно было жаль, но Нарцисса не собиралась больше продолжать этот маскарад. Стивену Уэсингтону нет места в их с Джимом жизни…
Он проиграл! Снова!..
Стивен на прощание окинул дом Поттеров взглядом. Рождественские украшения все также весело мигали, а ведь он собирался напроситься к Поттерам на приближающееся Рождество, теперь об этом можно было забыть. Но вот сможет ли он?..
Стивен Уэсингтон аппарировал из Годриковой впадины, мысленно поклявшись себе: никогда сюда больше не возвращаться…
====== Глава 65 ======
Швейцария.
Февраль 1980 года.
- Знаешь, Беллатриса, я еще раз перечитал записи доктора Вайса. И выявил одну весьма примечательную деталь, – Стивен немного помедлил, словно сомневаясь, стоит ли продолжать.
- Стивен, не тяни! – только по властному голосу и можно было сейчас узнать прежнюю красавицу.
Беллатриса Блэк, по мужу Малфой, полулежала в глубоком мягком кресле. Выглядела она не просто неважно, а откровенно плохо: ввалившиеся черные глаза темными кругами выделялись на похудевшем бледном лице. Сама она тоже похудела, превратившись почти в скелет, остался только живот полукруглый и тугой, как барабан.
- Любовь! – Стивен произнес это слово с презрением. И только в глубине светло-карих глаз плеснулось что-то. Хотя, может, Беллатрисе это и показалось. – Их… этих детей ведь никогда не любили. Польки и русские, на которых ставили первые эксперименты, беременели от немецких солдат. Сомневаюсь, что те вызывали у них положительные эмоции. Откуда там взяться любви к ребенку, еще даже нерожденному?! А наши? Ведь никто из них не хотел этого ребенка: отобрали пары и приказали забеременеть, ничего не объясняя…
Стивен замолчал. В комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь потрескиванием горевших поленьев из камина.
- Ты считаешь, что я ЕГО не люблю? – Беллатриса вопросительно уставилась на Стивена. Тот лишь пожал плечами, предлагая ей самой ответить на свой вопрос…
Оставшись одна, Беллатриса положила руку на округлившийся живот:
- Эй, парень, я люблю тебя!
Никакой реакции, разумеется, не последовало.
Любовь! Какое красивое слово! А сколько в нем надежд! Но Беллатриса не любила произносить его вслух, предпочитая говорить: «Я люблю кофе». Это было гораздо… безопаснее. Как часто люди, которых искренне любишь, причиняют нам боль. Иногда случайно, иногда специально, но чаще всего по незнанию или, что еще хуже, равнодушию.
В жизни Беллатрисы самым главным и дорогим человеком был Волдеморт. И именно он причинил ей самую страшную боль – своим мужским равнодушием! Он не реагировал ни на её заигрывания, ни на женские уловки. А ведь Беллатриса влюбилась в него, как говорят, с первого взгляда. И долго не могла поверить, что все бесполезно, что он абсолютно равнодушен к её женским чарам и уловкам. Брак с Родольфусом был еще одной бесполезной попыткой завоевать сердце Темного лорда. Впрочем, Родольфус её вполне устраивал как муж: в меру страстный, тактично позволяющий жить, как ей нравится, и закрывающий глаза на мелкие грешки жены. На самом деле их было не так уж и много, как приписывала ей людская молва: мужчины во все времена болтали больше, чем делали.
Вторым самым дорогим человеком в её жизни была Нарцисса. Сестра красивая, словно кукла, родилась, когда Беллатрисе исполнилось десять. Ревности к ней как к Андромеде, своей погодке, не было. Скорее наоборот, прехорошенькая девочка мгновенно завоевала её привязанность. Беллатриса всегда с удовольствием играла с сестрой, позволяя той делать все, что заблагорассудиться, и оставляя неприятные моменты воспитания на родителей… А потом повзрослевшая Нарцисса, которой Беллатриса приготовила блистательную жизнь миссис Малфой разбила ей сердце, уйдя из дома ради этого мальчишки Поттера. Честно говоря, Беллатриса не ожидала, что любовь сестры протянет так долго и даже перерастет в брак. Но вместе с тем она испытывала тайную гордость за Нарциссу, ведь та была похожа на неё и решительностью, и умом. А если учитывать, что произошло со второй миссис Малфой, то Нарцисса оказалась дальновидной штучкой и вместо того, чтобы лежать в могиле, была сейчас замужем за одним из самых богатых волшебников Англии.
