Главный Инквизитор хмурится, потом резко садится. В утреннем свете на его груди четко вырисовывается лабиринт белесых шрамов.

– Их кормят достаточно для того, чтобы они продолжали работать. И не более того. Я бы вообще не стал расходовать пищу на мальфетто, если бы не был вынужден.

Джульетта склоняется к нему и кладет руку на его живот, потом пробегает пальцами по груди до ямочки между ключицами. На коже Терена остается жгучий след, сердце бьется чаще, и на мгновение он вообще забывает, о чем они говорили. Она прикасается губами к его губам. Он жадно льнет к ней, подносит руку сзади к ее нежной шее и пытается притянуть женщину к себе.

Джульетта отстраняется. Терен ошалело смотрит в ее глубокие темные глаза.

– Голодные рабы – это плохие рабы, мастер Санторо, – шепчет она, трепля его волосы. – Вы их недостаточно кормите.

Терен моргает. Мало у нее забот, что она интересуется благополучием своих рабов?

– Но, Джульетта, – начинает он, – их всегда можно заменить.

– Прямо сейчас?

Терен глубоко вздыхает. С момента гибели Энцо на арене и официального вступления Джульетты на трон она отходит все дальше от его первоначального плана. Кажется, она совершенно перестала ненавидеть мальфетто, а он думал, что ее это занимало.

Но сегодня ему не хочется спорить с королевой.

– Мы очищаем от них город. Каждого умершего мальфетто мы просто заменим новым, привезенным из другого места. Мои люди уже разыскивают мальфетто в других…

– Мы не очищаем от них город, – возражает Джульетта. – Мы наказываем их за то, что они такие отвратительные, за то, что они приносят нам несчастья. У этих мальфетто есть семьи внутри городских стен. И некоторые из них недовольны происходящим. – Она с брезгливостью кивает в сторону входа в шатер. – Вода у них в корытах грязная. Это только дело времени, но рано или поздно все в этих лагерях заболеют. Я хочу, чтобы они покорились судьбе, а восстания мне ни к чему.

– Но…

Взгляд Джульетты становится тяжелым.

– Кормите и поите их, мастер Санторо, – повторяет она.

Терен качает головой. Ему стыдно, что он вздумал спорить с королевой Кенеттры, которая настолько чище его. Он опускает глаза и склоняет голову:

– Конечно, ваше величество. Вы абсолютно правы.

Джульетта расправляет складки на запястьях.

– Хорошо.

– Вы посетите меня вечером? – тихо спрашивает Терен, когда королева встает с дивана.

Джульетта бросает на него небрежный взгляд:

– Если я захочу видеть вас сегодня вечером, то пришлю за вами кого-нибудь.

Она отворачивается и покидает шатер. Полотнище, прикрывающее вход, опускается за нею с глухим хлопком.

Терен не поднимает головы, пока королева выходит. Конечно, он дает ей уйти. Она – королева. Но на сердце у него тяжело.

Что, если я расстроил ее и она найдет кого-нибудь другого?

От этой мысли больно в груди. Терен выбрасывает этот образ из головы, встает и берет рубаху. Оставаться здесь он больше не в силах, ему надо двигаться, идти куда-нибудь и думать. Он надевает доспехи, потом выходит из шатра и кивает стражнику снаружи. Тот кивает в ответ, делая вид, что не заметил происшедшего между Тереном и королевой.

– Собери моих капитанов, – говорит Терен. – Я буду в храме. Пусть дожидаются меня снаружи, мы обсудим сегодняшнюю инспекцию.

Стражник быстро кланяется. Он слишком напуган, чтобы долго смотреть в бледно-голубые глаза начальника.

– Будет сделано, сэр.

Храмы, посвященные разным богам, пристроены к стенам через каждую милю. Входы в них отмечены каменными колоннами с крыльями, вырезанными на потолке. Не обращая внимания на привязанного возле шатра коня, Терен пешком отправляется к ближайшему. Грязь забрызгивает его белые сапоги. Дойдя до храма, Главный Инквизитор поднимается по ступенькам и вступает в его прохладное нутро. Там нет ни души, еще слишком рано.

По обеим сторонам прямого, вымощенного мрамором прохода стоят двенадцать статуй богов и ангелов. В начале дорожки выставлены чаши с ароматизированной жасмином водой. Под взглядами богов, устремленных на него отовсюду, Терен опускается на колени в центре храма. Тишина. Только время от времени раздается перезвон курантов, установленных снаружи у входных дверей.

– Я виноват, – наконец произносит Терен.

Взгляд его устремлен в пол, глаза, и без того светлые, будто совсем утратили цвет. Слова мечутся эхом между статуями и колоннами, пока не становятся неразличимыми.

Терен колеблется, не зная, что сказать дальше.

– Я не должен был спорить с королевой, – добавляет он через несколько мгновений. – Это оскорбляет богов.

Никакого ответа.

Инквизитор хмурится и продолжает свою речь:

– Но вы обязаны помочь мне. Я знаю, что ничем не лучше живущих в лагерях негодяев-мальфетто и должен слушаться ее величество. Но моя миссия – освободить страну от этой нечисти. Королева… В ее сердце столько любви. Кроме того, ее брат был мальфетто. Она сама не понимает, насколько важно для нее самой как можно скорее покончить с ними. С нами.

Терен вздыхает.

Статуи стоят молча. За спиной Инквизитора раздаются тишайшие шаги учеников жреца – они приносят новые чаши с водой и жасмином. Терен неподвижен. Его мысли переносятся от Джульетты и мальфетто к тому утру на арене в Эстенции, когда он пронзил мечом грудь принца Энцо. Он редко сожалел о тех, кого убил, но Энцо… Терен до сих пор помнит ощущение от клинка, врубающегося в плоть, и ужасный предсмертный вздох принца. Ему не забыть, как Энцо рухнул к его ногам и крапинки ярко-красной крови усеяли сапоги.

Терен качает головой, не понимая, почему смерть Энцо не дает ему покоя.

К нему приходит воспоминание из детства, золотые денечки до лихорадки… Терен и Энцо, оба еще мальчишки, наперегонки выбегают из кухни и мчатся к дереву за дворцовыми стенами. Они хотят забраться на верхушку. Энцо, а он был старше и выше, достиг цели первым. Он протягивает Терену руку помощи, подтаскивает его и, смеясь, указывает на океан. «Отсюда видно балир», – говорит маленький принц. Они развернули прихваченные с кухни мясные обрезки и нанизали их на ветви. А потом сидели и восхищенно наблюдали, как пара соколов пикировала вниз, чтобы схватить пищу.

В тот вечер отец хотел наказать Терена за опоздание на тренировку солдат инквизиции, принц Энцо встал между своим приятелем и нависающим над ним Главным Инквизитором.

«Позвольте мне привести в чувство своего сына, ваше высочество, – сказал отец. – Солдату не пристало склоняться к лености».

«Он выполнял мои приказания, сэр, – ответил Энцо, приподняв подбородок. – Это моя ошибка, не его».

Тогда отец отпустил Терена.

Воспоминания теряют отчетливость. Терен еще долго стоит на коленях, металл доспехов врезается в кожу так, что открывается кровотечение, но раны немедленно заживают. Он поднимает взгляд на статуи богов, пытаясь разобраться в сумбуре своих мыслей и чувств.

– Поступил ли я правильно, – тихо вопрошает он, – убив вашего наследного принца?

Появляются помощники жреца – мальчик и девочка в храмовых одеяниях – и кладут к ногам статуй свежие цветы. Терен с улыбкой наблюдает за детьми. Заметив форму Главного Инквизитора, малышка краснеет и делает реверанс:

– Простите, что прервала вашу молитву, сэр.

Терен отмахивается от ее извинений:

– Подойди сюда.

Девочка подходит. Он берет из ее корзинки цветок, любуется им и затыкает за ухо девочке. Она прекрасна – это безупречная красота, без каких-либо отметин, у нее копна золотисто-рыжих волос и огромные невинные глаза.

– Ты хорошо служишь богам, – говорит Терен.

– Благодарю вас, сэр. – Девочка лучезарно улыбается ему.

Терен мягко кладет руку на голову девочки и отпускает ее, а потом следит, как она быстро догоняет мальчика.

Он борется ради того, чтобы защитить этот мир от таких монстров, как он сам. Терен снова бросает взгляд на статуи, уверенный, что, послав этих детей, боги подсказали ему, что нужно делать. «Я поступил правильно. Не может быть, чтобы я ошибался». Ему осталось только убедить Джульетту, что он делает это ради ее трона. Потому что любит ее.