- А ты, оказывается, знаешь, что это такое. Удивлена.

- У Федры такой был… - у Хранительницы, что отдала свою вечность, отдала своё бессмертие ради его спасения, она дала Йонасу шанс. Впрочем, всё это так отличалось… У неё тоже был этот знак, но он сиял золотом, и двигался по её коже, будто бы доказывая, что в нём живёт сила. – И я уверен, что у тебя тоже такое есть.

- Есть, - Оливия приоткрыла плащ, демонстрируя ему край золотого знака на своей тёмной коже. Он и прежде замечал – вспышки перед тем, как она становилась ястребом.

Йонас пытливо всматривался в её зелёные глаза.

- Я не буду просить, Оливия. Просто… Просто расскажи мне о том, что обо мне известно! Я так старался отрицать всё это, но я ведь должен знать! Что со мной происходит? Я могу… - обратить эти бестолковые мысли в слова оказалось сложно. – Могу стать одним из вас?

Это было столь нелепо, и он верил, что она только отрицательно покачает головой. Но что ещё можно думать в подобной ситуации?

Оливия лишь заломила руки, будто бы вот-вот собиралась обратиться ястребом. Но она сдержалась, только вздохнула и устроилась на краю кровати, а он отвернулся от неё и напряжённо всматривался в иллюминатор.

- Ну, не скажу, что ты совершенно прав, но ты – бриллиант среди смертных, Йонас Агеллон. Наши чары становились твоей частью, спасали тебя от смерти дважды. Я исцелила твоё плечо, а Федра вернула после удара Лимерийского солдата… Да это почти невозможно – ты даже не представляешь себе!

О, да. И он с радостью забыл бы и о первом, и о втором дне…

- Ну, так поясни мне!

- Я была там, когда Федра отдала тебе жизнь – летала ястребом…

- Была?! – в его голосе послышался ужас.

- Да, - мрачно кивнула она. – Я наблюдала за тем, как умирал Ксанф, и моему ужасу не было предела. И видела, как волшебство мироздания возвращалось на свои места, как разливались чары… Как часть этого волшебства стала частью тебя самого – иначе ты бы умер.

- Но ведь… Я ж ничего не почувствовал!

- Ты и не должен. Это не имело бы никакого значения, но ведь магия огненного Родича была так близко! И он усилил магию Федры в тебе. Да и этого, впрочем, не хватило бы, - Оливия кивнула на его знак. – но ведь я пользовалась магией Земли, чтобы исцелить твоё плечо, когда ты вновь оказался на грани смерти – и ты впитывал эту силу, будто бы губка впитывает воду. Эта магия осталась в тебе, смешалась с силой Федры, как и предвидел Тимофей.

Йонас пытался понять это, пытался отрицать, пытался остановить своё сердце, что билось так, будто бы в его груди оказалась неведомая птица. Но после… После он понял, что не должен желать, дабы это оказалось лишь её глупой шуткой, выдумкой, рисунком на коже.

- Во мне живут элементали, - наконец-то прохрипел он. – Значит… Значит, я могу бороться с Каяном, могу изгнать чёртову Амару из Митики! – чем больше он думал об этом, тем легче становилось на душе. – Мне надо пойти и рассказать остальным! Вероятно, они не понимают, что я сделал с Феликсом, но… Это ведь удивительно, Оливия! Теперь можно изменить всё, всё!

Он – ведьмак! Колдун! Он ведь так отчаянно отрицал существование элементалей и тех, кто умеет ими управлять, а теперь точно те же чары сияют на кончиках его пальцев, готовые рвануться в бой!

Оливия схватила его за руку, стоило ему только двинуться к двери.

- Да подожди, Йонас! Ведь это не так уж и просто… А Тимофей не видел, чтобы ты руководил этими силами – ты только их вместилище!

- Вместилище? Да ну! Ты ж видела, что я отбросил Феликса… Это же магия воздуха, да?

- Да! Но это лишь аномалия, признак того, что магия созрела в тебе – да и ты столько сил потерял, что провалялся без сознания четыре дня!

Он покачал головой. Разочарование смешивалось с волнами волнения.

- Не понимаю…

Оливия отпустила наконец-то его руку.

- Я знаю – прости, что запутала тебя. Тимофей никому не доверяет, даже мне, и его знания никому не доступны. Он не рассказал мне ничего, боясь, что я расскажу тебе – и ты попытаешься этого избежать, - она сжала зубы. – Я и так слишком многое сказала.

Он застонал.

- Ну, ты и так уже наговорила достаточно, чтобы я сошёл с ума! А какая разница, сделаю я это от страха или от дикого любопытства?

- Ты не должен никому об этом говорить.

- Не должен? – он кивнул на дверь. – Да ведь все видели! И что, отрицать?

- Именно, - она гордо вскинула подбородок. – Я сказала, что это сделала я. Увидела, как Феликс тебя ударил, рванулась тебя защитить – разумеется, они мне поверили.

Он лишь удивлённо посмотрел на неё.

- И думают, что это была твоя сила.

- Да.

- И я ничего не должен говорить.

- Нет. Ни слова, - она была абсолютно серьёзна. – Это слишком опасно… Они будут охотиться за тобой, зная, что смертный преисполнен такими силами! Это ведь вечная, бессмертная магия!

- Бессмертная магия, к которой я и коснуться не могу! – он бросил взгляд на свои ладони, вспоминая смутное свечение.

- Если ты не веришь мне, то – пожалуйста! – она широким жестом указала на дверь. – Разломай эту дверь магией воздуха – и иди, справляйся с Феликсом сам!

Это казалось вызовом. Йонас смотрел будто сквозь Оливию, пытаясь сконцентрироваться – и поднял руку. Он пытался вызвать магию, и рука даже задрожала от напряжения, но ничего не случилось.

- Это ничего не значит, - проворчал он. – Мне надо потренироваться.

- Возможно, - кивнула Оливия. – Но ведь я знаю не больше того, что рассказала.

Йонас опустил руку и разочарованно отвернулся.

- Разумеется, мне никогда не будет просто! Быть ведьмаком, руководить элементалями так, как я хочу – ну, конечно же, нет?

- Да, это было бы полезным для тебя…

- Ты только хуже делаешь, - он бросил на неё недовольный взгляд.

- Прости, - Оливия вздохнула. – Поднимайся на палубу, о тебе беспокоились. Они будут рады услышать, что ты цел и уже проснулся.

Йонас только отмахнулся и подошёл к иллюминатору, осматривая морские просторы.

- Скоро уже Пелсия?

- Совсем чуть-чуть осталось.

- Я всю дорогу проспал, - он шумно выдохнул воздух, пытаясь смириться с тем, о чём узнал. О, у него нет времени на новые неприятности! – И что я пропустил?

- О, всего ничего! Таран всё ещё точит на Магнуса лезвие, Феликс любуется морем и обогащает его – сам понимаешь как, - а Ашур скоро в воздухе повиснет от медитации. Ну, и Ник носится вокруг него и косится, будто бы боится обжечься.

- Я и вправду просил Ника проследить за ним. Нельзя доверять Крешийцам, сколько б они не клялись в своей вечной дружбе, - Йонас потянулся за своей рубашкой. – Хорошо, что Пелсия близко.

- Хорошо?

Он твёрдо кивнул.

- Если существует пророчество, в котором я преисполнен силы, то я хочу узнать подробности. А в море это будет довольно трудновыполнимой задачей, правда?

- Правда… - кивнула она. – Но, Йонас, я правда ничего не знаю. Мне так жаль…

Он отмахнулся от неё.

- Да справлюсь! Бывало и хуже, верно?

Оливия так и не ответила – и Йонас отчаянно отмахивался от назойливого беспокойства.

Глава 12. Магнус. Пелсия

Трехдневная дорога в Басилиа – это ж как надо было себя любить, чтобы назвать город своим же именем! – была уж явно не для умирающего короля и старой женщины. Именно потому Селиа и отыскала где-то закрытую карету, что предназначалась для неё и её сына.

Магнус предложил было и Клео ехать с ними, чтобы не мёрзнуть, но в ответ получил только пронзительный, преисполненный абсолютным недовольством взгляд.

И, разумеется, более выразительно и чётко ответить "нет" она вряд ли смогла бы.

Гай выбирал дорогу так, чтобы каждый раз на их пути попадался какой-то городок с гостиницей. Всегда можно было отдохнуть, поесть, выспаться – и каждый раз он оказывался за закрытыми дверями собственной комнаты в гордом одиночестве.