- Ты хотел сказать на рабыню … – поправила я его: – И давно ты понял?

- Начал догадываться, сразу, когда услышал, а затем увидел тебя на той плантации. – Он сверлил меня глазами: – Но когда привез тебя сюда, то практически сразу в этом убедился.

- И почему сразу не сказал мне? – удивилась я: – Поему не избавил меня от этого унижения? – я чувствовала, как соленый комок подступает к голу, и губы начинают дрожать «Не смей плакать»: – Заставил меня проползти эту пирамиду на коленях в вдоль и поперек, посмотри, что стало с моими руками! А если бы какой-нибудь охранник или твой пьяный гость или твой томноокий Ознак, решили бы воспользоваться мной, если бы кто-то решил избить меня? Убить?

- Они бы не смогли. Ты постоянно была под охраной. – Твердо ответил он.

- Под какой охраной? что-то я никого здесь не вижу!

- Как никого? – Он улыбнулся, и его улыбка, говорила мне «ты, похоже, недооцениваешь меня маленькая глупая девочка»: – А Бахати!?

Я повернулась взглядом стараясь найти темнокожую девушку, но она куда-то тактично испарилась: – Так она понимала все, о чем я с ней говорила? Боже как ты мог так со мной поступить?

- О нет, она не говорит на нашем языке, понимает очень мало слов. Зато она одна из самых свирепых воинов, из тех, кого мне удавалось знавать! – Усмехнулся Оберин: – Поверь мне, с ней ты была бы в полной безопасности, даже от себя самой.

- Она поняла, что я хочу убежать да? – спросила я.

- В этом она хорошо разбирается … – он кивнул.

- И после такого спектакля, ты смеешь обвинять в чем-то меня? Видимо тебе доставляло удовольствие смотреть, как я мучаюсь! – Я швырнула тряпку к его ногам.

- Я хотел, чтобы ты сама решила, что достаточно. Надеялся, что тебе надоест просыпаться ни свет, ни заря, я знаю, как ты это ненавидишь. – Он говорил уже мягче: – Иногда людям помогает побыть кем-то другим, чтобы стать самими собой. Я не хотел торопить тебя, мне казалось, эта игра, отсутствие времени на раздумья поможет тебе … отвлечет. Но когда я узнал, что ты плачешь по ночам … – Он говорил очень медленно, с болью в голосе: – Я … – Он опустил глаза, и выдохнул: – Я бы оживил того слизняка сотню раз, чтобы еще сотню раз убить …

Я прикрыла рот ладонью, он не забыл, и об этом он теперь будет думать, глядя на меня? Я поняла, что больше сдерживаться не смогу. Я вся дожала, я начала плакать. Как-то странно и страшно. Меня всю колотило, руки дрожали, это было так ужасно, так унизительно. Словно все произошло только вчера …

Он смотрел на меня, беспомощно опустив руки. Не решаясь подойти ко мне: – Я могу? Ты …

Я упала на колени, закрыв лицо руками.

Он оказался, рядом прижимая меня к себе, так крепко, что я боялась, он раздавит меня: – Прости меня, я должен был сделать это сразу же … прости… я не знал, что мне делать … я был так зол на тебя и на себя… думал, что не говоришь мне … значит, хочешь вернуться к нему, в Вестеросс … но это не важно… не важно сейчас … я так скучал по тебе … столько лет прошло … любовь моя … столько лет… ты здесь … ты жива … и это главное …

Комментарий к Часть 2. Гробница Не хотела сегодня выкладывать, ну да ладно! )))

А то мозг вскипит! )))

====== Часть 2. Заигравшая кровь ======

Он долго утешал меня, приводя в чувства, несколько раз пытаясь меня поцеловать, но я не могла даже думать о подобной близости, я не могла … я ничего не хотела. Просто сидела, уткнувшись в его плече и гладила его непривычно длинные волосы.

- Ты должна снять это … – Он стал расстегивать мой ошейник, и для человека который делал это одной левой рукой, у него это не плохо получалось. Когда он освободил мою шею, я услышала его вздох: – Больно? Нужно чем-то смазать израненную кожу.

- Это может подождать. Как твоя рука? – Спросила я, подняв в ладони искалеченный обрубок.

- Старая рана, давно зажила. – Улыбнулся он, пряча руку в рукав: – Но возможно, я смог бы сохранить ее тогда.

Мы не виделись с того самого вечера в Мире. Я ведь так и не узнала, как он перенес все, что нам пришлось пережить порознь: – Такой зрелый мужчина, а до сих пор уверен в себе, как двадцатилетний мальчишка, как бы ты справился с десятком рыцарей и двумя дюжинами стражников один … он не стал бы принимать твой вызов на бой поединком, и ты это знаешь …

- Нельзя быть уверенным в этом наверняка, но теперь, благодаря тебе, мы этого уже не узнаем … – Мартелл явно не хотел продолжать этот разговор.

Я села в кресло, а он принялся расхаживать по комнате.

- Я просто хотела, чтобы ты жил. – Сказала я.

- По-твоему это жизнь? Ты знаешь, каково мне было все эти годы?

- А мне? – я зря ввязалась в эту беседу, ничем хорошим она не кончится: – Я бы не вынесла, если бы ты погиб!

- Зато как ты все прекрасно пережила, когда я был изгнан. Вышла замуж за короля, стала королевой, семейная идиллия одним словом! А ведь говорила, что любишь меня, не хотела оставаться с ним!

- Почему ты злишься на меня? Если бы он тогда не нашел нас, я бы никогда ни подумала бы ни о ком кроме тебя. Я любила тебя. Но у меня не было выбора, мы проиграли, и я сделала то, что должна была, я должна была уберечь тебя, ради себя.

- Почему я злюсь? Потому, что я оплакивал тебя семь долгих лет, вот почему! Потому что будь ты рядом со мной, я бы спас тебя, я бы не дал этому ребенку тебя убить! Вот о чем я думал каждый день! – О боже, семь лет, он снова и снова переживал все это, ему уже больше тридцати, но прежние раны в душе и не думали заживать: – А потом ты возникаешь из ниоткуда, в новом теле, и не доверяешься мне, хочешь скрыться от меня! Почему, думаю я? Чтобы вернуться к своему царственному супругу, который дал тебе умереть? Как я должен чувствовать себя сейчас? О ком ты думала, когда решила вернуться сюда? О нем или обо мне. Будь честна со мной, с собой? Отвечай!

- Я хотела вернуться к своему сыну! К тебе и …к Регару! – Я не знала, как ответить на этот вопрос.

Оберин схватил со стола мою любимую дорнийскую вазу и швырнул ее об стену, и отвернулся от меня.

- Я поняла, что стала чужой в своем мире, но и в этом, похоже, остаюсь чужой … И к тому же, не долго ты оставался один, как я погляжу, уверена Эллария тебя тут же утешила!

Он резко развернулся ко мне и прорычал: – Ты знаешь, как я тосковал, как страдал, что тебя нет рядом! Ты всегда знала, что я ее встречу! Ты предупреждала меня о ней! Так чего же ты ожидала?

- Ничего! Ничего не ожидала ни от тебя, ни от нее! Ни от благородного Ознака, который наверняка не давал тебе страдать в одиночестве! А про многочисленные бордели я вообще боюсь думать, сколько шлюх ты перетрахал за семь лет? Ты не знаешь, что мне довелось пережить там, что мне пришлось сделать, чтобы вернуться сюда, не смей говорить мне о страдании!

Оберин злобно оскалился: – О, простите, Ваше Величество. Может быть, я излишне дерзок с вами. Сдается мне вы с вашим супругом вели исключительно беседы о книгах и о предсказаниях до момента вашей мнимой смерти? То-то, даже сюда добрались легенды про не сдержанность юной королевы Вестеосса. Так признайся, зачем ты вернулась? Тебе захотелось обратно, поближе к железному трону?

Я выпрямилась и с вызовом посмотрела на него: – Мне кажется, ничего хорошего нас не ждет, у тебя есть семья, любимая женщина… Я же вижу, что у тебя все хорошо, я не нужна тебе здесь.

- Не попрекай меня моей жизнью здесь и моими близкими! Ты умерла! – Он яростно смотрел на меня: – Ты думаешь, будешь нужна Рейгару? Он заполучил своего сына от северянки, зачем ему очередная дорнийская баба, у него уже есть одна! Уверен, что он утешился кем-то более экзотичным!

Я дала ему пощечину: – Кто бы говорил про дорнийских баб! И откуда в тебе столько яда? Ты ведь не такой. Ты выше всего этого, ты всегда был таким настоящим, всегда был моим хорошим парнем.

- Может быть, ты меня просто плохо знала? – Прошипел Красный Змей.

- Выходит, что так … – Я не хотела и не могла говорить с ним больше, на этот раз настал мой черед отворачиваться.