Ночь была холодной. И мы связанные тесно жались друг к другу, лежа на голой земле, едва прикрытой соломой. Но мрак и холод пробирал нас до костей, никто не говорил с тем, кто рядом. Зачем, если неизвестно будет ли этот человек жив уже завтра.

В голове не было мыслей, только крики умирающей женщины, больше ничего.

Утром нам принесли ведро с какими-то вареными корнеплодами. При других обстоятельствах, я не съела бы ни кусочка, но сейчас, я готова была убить за такое вот угощение.

А потом загнали нас в поле. Здесь были тысячи таких же, как мы. Это были поля сухих кустарников, покрытые ватой. Нам к поясу привязали по мешку и заставили собирать мягкую, белую субстанцию, торчащую из раскрытых коробочек. Когда мешки наполнялись, мы высыпали вату в телегу и шли наполнять их снова. И так каждый день. День за днем. Без шанса сбежать, без перспективы выжить.

Я думала, что начинаю сходить с ума. Каждый день был слишком похож на предыдущий. И каждый не предвещал ничего нового.

Воды нам давали мало, а еды и того меньше.

Однажды какая-то женщина упала прямо по среди поля, и подоспевшие охранники стали избивать ее. Никто не обращал на это внимание, но я не выдержала. Я подскочила и пыталась остановить их, тогда грубые мужланы стали избивать плетьми и меня.

Они лупили без разбора, по рукам, которыми я защищалась, по плечам и по лицу.

Но я же почувствовала в себе странную силу, моя ярость и ненависть к ним давала мне энергетический заряд. И я, стараясь, набросится на кого-то из них, ударить или оцарапать, что я еще могла сделать, будучи без окружной?

Внезапно, я услышала грубый приказной голос. Это был рыжий. Он въехал на поле прямо на своем коне.

Он грубо ударил меня рукоятью от совей увесистой плетки, сбив с ног, а затем, спешился и сгреб в охапку мое измученное тело, затем бросил меня поперек своего скакуна, и сев в седло отправился в сторону бараков.

Когда-то давно я уже наблюдала мир из подобного положения, сейчас то время казалось безвозвратно потерянным.

Там он так же грубо стянул меня с лошади и завалил себе на плечо:

- Женщина с Вестросс дерзкий, мне нравиться объезжать непокорная женщина. – Ехидно произнес человек на ломанном общем языке: – Скоро прибудет наш хозяин с поверкой. Раб должны, учтивы быть.

Он затащил меня в небольшой барак, и бросил на подобие деревянной кровати с тюфяком набитым соломой. А затем принялся развязывать ремень на своей расшитой медными полосками рубахе.

«Этого мне собственно и не хватало для полного счастья …» – Обреченно подумала я, пожалев, что не заставила Мартина под диктовку написать, что я очнулась в своем теле, прямо по среди тронного зала или где-нибудь в каюте дорнийского корабля.

Рыжий, подошел ко мне, и силой поставил на ноги. А затем, кинул меня лицом на грубо сколоченный стол, и высоко задрал край моей холщовой рубахи, прижав своей сильной рукой мою шею к плоскости стола.

Я понимала, что ничего не могу с ним сделать, этот человек был слишком силен, а я слишком измучена. Но я пыталась вырваться из его стальных рук, увернуться, отстраниться от его тела и запаха чеснока изо рта.

Ничего не получалось. Мой мучитель крепко держал меня, а мое сопротивление как будто еще больше распаляло его.

Где-то в далеке послышалась ржание лошадей и сдавленные разговоры.

- Вот эти поля я купил недавно, это хлопок, мы собираем его по три, а то и четыре урожая в год, и это не придел, поверь мне – отличное вложение денег. – Говорил видимо кто-то из всадников.

Я хотела кричать и бороться, но у мня ничего не получалось, но рыжий был на редкость силен. Он явно упивался предвкушая мои муки, и было ясно, что проделывает он подобное не в первый раз.

Он заткнул мне рот ладонью и резко навалившись вошел в меня. Мне казалось, что меня что-то разрывает изнутри, я начала скулить, слезы градом покатились из глаз. Но из последних сил, скорее машинально, я укусила его за руку.

И когда хватка на мгновение ослабла, я не нашла ничего более подходящего, чем начать кричать на него:

- Отпусти меня, ты, неуравновешенный, сексуально озабоченный, больной псих!!!

А затем получила от него еще один грубый толчок, и крепкий удар по голове. Он двинулся во мне несколько раз, пока я не почувствовала как мужчина навалился на меня всем телом, а затем по моей спине растеклась горячая густая жидкость, а в воздухе запахло кровью …

- От кого ты услышала такие слова … – Спросил кто-то за моей спиной. Но рыжий, или то, что от него осталось жестко впечатал меня в стол, и я не могла даже пошевелиться…

- А кто спрашивает … – Устало поинтересовалась я.

Комментарий к Часть 2. Рабство “И тут за дело взялся Мартин” ))) или типа того !)))

====== Часть 2. Оранжевый ======

Когда с меня стянули мерзкое тело охранника, я повалилась на пол. А затем села облакатившись на ножку того самого стола, и неуклюже выпрямила ноги, вытирая лицо тыльной стороной ладони. Я обратила внимание, что вся перепачкана в чужой крови.

- Так ты расскажешь мне, где ты услышала такие диковинные слова? – Я подняла глаза и увидела, как на меня смотрит и криво усмехается Оберин Мартелл. Я еле сдержала себя, чтобы не вскочить, и не повиснуть у него на шее, ища защиты и тепла в его объятьях, но это был уже другой дорниец. Волосы его стали длинными, чуть ниже плеч, а на лице красовалась тонкая подчеркивающая подбородок борода, морщинка на его лбу казалось, стала глубже, он стал куда более зрелым, но это делало его еще более привлекательным. Я быстро отвела взгляд, чтобы он не увидел испуг в моих глазах. Сколько же тут прошло лет? И …Спасибо тебе, Джордж мать твою Мартин. Ты действительно «добр». Ну, по крайней мере, понятно, где я должна была оказаться, но куда это все приведет …

Я представила всю нелепость ситуации, как я сейчас поднимусь на ноги, вся в кровище рыжего, в изодранной робе, с израненным телом, и скажу: «Привет милый, не узнал меня?». Видят семеро, я совсем не так себе это представляла. Толи эта картина показалась мне безумно забавной, толи стал выходить сдерживаемый мною все это время стресс, но я сложилась пополам и стала смеяться как сумасшедшая. Я буквально каталась по полу, даже не пытаясь себя сдерживать.

Шутка ли, он увидел меня в такой нелепой раскорячиной позе, с раздвинутыми ногами лицом в стол. И это был мой своеобразный юбилей между прочем, мой третий мужчина в Вестероссе, после короля и принца. И первый в этом теле. В пору открывать шампанское. Мне было очень смешно, так смешно, что слезы катились по щекам.

«Я не признаюсь ему. Не хочу. Нет.» Твердо решила я. Может быть не о том думаю, но я была морально раздавлена и крайне эмоционально истощена, и мне почему-то даже захотелось, чтобы он ушел … и забыл о том, что тут было, о том, что он видел. Мне не хотелось быть той, кем я была сейчас. А еще лучше было бы мне вернуться сюда в этот мир когда-нибудь потом, в каком нибудь другом теле.

Я перестала смеяться так же резко, как и начала, уставившись чуть в сторону от него ошалевшими, красными от слез глазами …

- Откуда ты? – Спросил Мартелл.

- Я думаю я из Вестеросса …там эти слова и услышала – уставшее произнесла я, голос мой осип и больше походил на свист: – Из Дорна, я полагаю, до этой одежды на мне было что-то оранжево красное.

- Полагаешь? – Красный змей с прищуром посмотрел на меня, будто оценивая с кем, имеет дело: – Ты не знаешь, откуда ты?

– Я не помню … – Я как-то не подумала приготовить для себя «легенду», поэтому решила врать по простой схеме, говоря правду, но не всю: – Я потеряла память, и очнулась уже на корабле, который привез меня сюда, это первое, что я помню, милорд.

- Он принц. – Грубо ткнув меня сапогом в бок произнес мужчина, который появился следом за Красным змеем, и ты должна стоять на коленях и смотреть в пол, когда он обращается к тебе.

Я почему-то рассмеялась в ответ. Незнакомец хотел замахнуться на меня, но Мартелл сказал ему: – Оставь ее … она, похоже, потеряла свой рассудок где-то по пути в Миэрин.