— Не знаю, может, разница в воспитании нужна для того, чтоб как-то скрасить тот момент, что от мутантов отворачиваются даже самые близкие люди, родители, родственники. А воинами чаще всего гордятся. Первым надо дать иллюзию нормальной жизни, а вторым прикрутить свободу и приучить к дисциплине… Этот Страйкер и есть тот, кто ставил на тебе опыты? Он был мутантом или воином?

— Не всегда близкие люди отворачиваются от мутантов и не всегда гордятся воинами, — усмехнулся Джей, — мои родители любили меня и брата, пока их не убили. Один гордится Локи, родители Сэры любят её. Часто родителями мутантов являются мутанты, — пожал он плечами, — а родители Чарльза? Ты бы знал как они гордились своим сыном, не раз приезжали в Орден и всех нас ещё детьми Ксавьер возил к ним в особняк. Они гордились его воспитанниками не меньше. Так что не у всех мутантов печальные истории. Страйкер был воином. Лучшим в своё время, — сказал Логан, — но он не стоит того, чтобы его вспоминать.

— Не всегда, — усмехнулся Бальтазар, — ну и ладно… Сегодня был чертовски длинный и ужасный день. Давай, похрапи для меня. Когда твой храп меня не возбуждает, он меня усыпляет. Черт, твой храп лучше любой колыбельной. Любой колыбельной… нда, я так говорю, словно слышал хотя бы одну. Но ту, что любит петь Кас не считаем, она может усыпить лишь Локи… — Бальт крепче прижался к Логану и стал погружаться в дремоту. Он потерял друга, но не остался одиноким. Жизнь продолжалась.

Логан обнял одной рукой Бальта и провалился в сон.

***

В тренировочном зале все были напряжены, осадок от вчерашнего ещё не прошёл, слова Этьена, брошенные Магнусу и Дори, до сих пор звучали у многих в ушах, а Максвелл и Дориан ещё не появились, хотя Дориан вчера и держался молодцом, но все понимали, что произошедшее сильно его задело. Магнус был мрачен и молчалив, прижимал к себе Александра, если к нему обращались, отвечал с запозданием и односложно. Локи старался быть возле друга, обнимая Кастиэля, и тоже выглядел не празднично. Андерс что-то вполголоса обсуждал с Этьеном. Гаррет делал вид, что их не слушает, но был рядом с блондином. Логан просто молотил грушу, стараясь не обращать внимание на напряжённую атмосферу. Бальтазар вроде как помогал ему, но на самом деле был погружен в свои раздумья. Но на лице никаких эмоций не отражалось. Двери отворились и, весело переговариваясь, в зал в обнимку ввалились Макс и Дориан.

— Простите, запоздали, — улыбнулся Дориан, — тяжелая ночь.

Магнус выдохнул и, улыбнувшись, заключил брата и друга в объятия. Алек тоже, улучив момент, кинулся в свою очередь обнимать ребят. Все-таки Павус однозначно с переживаниями справился.

— Все в порядке? — рядом уже был Локи, тоже обнимая парней. Кастиэль сиял радостной улыбкой.

— Не выспались, — пожал плечами Дори. Макс лишь усмехнулся.

— А мы уж начали думать, что ты закроешься в себе и впадешь в уныние, — рассмеялся Андерс.

— Мы с Максом поговорили. Серьёзно поговорили и выяснили, что причин для уныния нет, — улыбнулся Дори, крепче прижимаясь к своему любимому. Максвелл подтверждающе кивнул и улыбнулся, прижимая его к себе.

— Знаю я ваши разговоры, — усмехнулся Этьен, подходя и обнимая парней.

Дориан хотел было ответить, но в зал влетел сияющий Хэнк.

— Дориан, — буквально подскочил к парню Хэнк и тут же, схватив его за подбородок, уставился в его глаза, — никаких изменений, — сказал он с сомнением, — абсолютно никаких. Я ведь прав, Макс, ты в его глаза чаще смотришь, но вроде они ни капли не изменились?

— Не изменились, — подтвердил Макс, хмуря брови, — А что? Что-то не так? Они должны были измениться?

— Откуда мне знать? — развел руками Хэнк. — В истории нет ни одного случая, чтобы мутант получил новую мутацию в возрасте Дориана. Он уникален, — сказал Маккой.

— Только, пожалуйста, не запирай меня в лабораторию в качестве твоей личной подопытной мыши, — рассмеялся Дориан, — я вполне хорошо себя чувствую.

— Я тогда буду ночевать под дверями лаборатории и скулить как щенок, — шепнул Макс любимому.

— Пока хорошо, — произнес Хэнк, — Дори, Магнус, Макс, мне бы вас на пару слов наедине, — сказал Хэнк.

Все трое кивнули и отошли от основной группы.

— Я не буду врать, что меня не беспокоит твоя мутация, Дориан. Я не знаю ни одного мутанта, у которого способности открылись так поздно и я этого пока не могу понять, — сказал Хэнк, — поэтому я прошу вас с Максом, пока я не разберусь или пока мы не будем уверены, что ты контролируешь все на сто процентов — не лезть вперед, а тебя, Магнус, я прошу тоже следить за этими двумя. Вы с Алеком все-таки дальним боем владеете. Я уверен в тебе, Дориан, но ты ослеп временно и нет гарантии, что это не повториться, а так же резкие вспышки боли — это все может быть. Поэтому немножко осторожности. И да, Макс, это два шприца. С синей жидкостью — это сыворотка, которая подавляет мутацию, с серебристой — мутаген. Если вдруг Дори станет плохо, он потеряет контроль, то сперва вкалываешь синий, а затем серебристый, — сказал он, протягивая шприцы парню, — и еще. Твой кулон, Дори, придется отдать. Пока ты не научишься контролю — он побудет у меня. Тебе сейчас опасно подавлять свои способности даже на час. Даже спать в нем я тебе запрещаю. Чем быстрее я буду уверен, что ты в порядке — тем быстрее ты получишь его назад.

Макс принял шприцы и хоть выглядел вполне невозмутимо, но разволновался. Он и забыл, что эти все мутации не так просты. И раз даже Хэнк так волнуется, то значит что-то может быть. А он не будет к тому готов. Вдруг он не будет к этому готов?! Он прижал к груди шприцы.

Дориан нехотя снял кулон, надевая перчатки и протянул его Хэнку.

— Но потом вернешь, — сказал он сурово, а затем зажмурился, поскольку рентгеновское зрение решило о себе напомнить.

— Верну, — кивнул Хэнк, — на, сыворотку, отдай Бальтазару, — протянул Дориану шприц Хэнк, но из его рук сыворотку забрал Магнус и направился в сторону Бальта.

Дори взял Макса за руку и собрался тоже идти к ребятам, но их остановил Маккой.

— Макс, можно тебя еще на пару слов?

— Да, конечно, — кивнул воин, Дори посмотрел на Хэнка с интересом, но все-таки ушел в сторону о чем-то спорящих Этьена и Андерса.

— Макс, я врать не буду — я никогда не любил воинов, исключая Эрика, — начал Хэнк, — но ты, Алек и Кас поразили меня. Я просто вижу, как мои ребята счастливы рядом с вами и считаю вас тоже своими. Дориан сильно изменился рядом с тобой. Он стал более открытым, более уверенным в себе, он перестал бояться сам себя, а это очень важно для мутанта. Но Дориан, как твой брат и Локи всегда был чересчур беспечен и самоуверен. Им всегда казалось, что им подвластно все, во всяком случае, пока Логан рядом. После встречи с соулами — они стали осторожнее, сдержаннее, потому что несут ответственность за жизнь любимого человека. Но я же вижу, что беспечность никуда не делась. Дори так и хотелось закатить глаза в жесте «опять Хэнк и его нотации». Поэтому я говорю с тобой. Я доверяю тебе, Макс, и я вижу, что ты далеко не глупый парень и дорожишь Дори. Ни я, ни Чарльз не сталкивались с подобным раньше. Мутация — это боль, агония, кровь, это раздирает тебя изнутри, но чтобы мутант ослеп сперва — это невообразимо. И возраст Дориана… Ни у кого мутация не проявлялась так поздно, если ее не подавлять. Но это не его случай. Просто поговори с ним, меня он не послушает. Ему нужно быть осторожнее и ни в коем случае не перегибать палку в попытках совладать с мутацией. А то с этих двоих, — указал он на Дори и Магнуса, — станется начать экспериментировать. Я не хочу, чтобы Дори пострадал или потерял зрение. Но я знаю его упертый характер, кроме тебя — он никого слушать не станет. Я, конечно же, проведу исследования, буду искать ответы, я прыгну выше головы ради этого парня. Люблю я их с Бейном, как сыновей. Хотя скорее, как братьев. Я просто хочу, чтобы ты знал насколько все серьезно, потому что Дори наверняка отмахнется и скажет, что все это фигня и ничего ему не грозит. Я надеюсь, что не грозит, но лучше пока перестраховаться. Ты же позаботишься о нем? — закончил свою речь Хэнк.