– А насчет Талии, и ее ненависти к Гиневре?

Регулус удивился. Талия не станет ненавидеть Гиневру, даже если та ее убьет. Ну, разве что Морроу сделает что-нибудь Стелле, чего она, конечно, не сделает, потому что этих двух странных дамочек связывала какая-то исключительная разновидность дружбы.

– По-моему, Талия на нее вообще зла не держит. Даже за шрам, – Гермиона неопределенно передернула плечами. – Иначе вряд ли бы она так хорошо отнеслась ко мне.

Снейп задумчиво водил пальцем по губам. Они молчали довольно долго. Регулус сидел, обвив себя хвостом, и изо всех сил старался выглядеть обычным котом. Почему Снейп все пялится на него?

– Что ты думаешь про Нагайну?

У Регулуса возникло глупое впечатление, будто Снейп обращается непосредственно к нему. Он поднял лапу и начал усердно умываться, тем более что в кошачьей шкуре жизнь не имела смысла без периодического повторения этой процедуры.

– Про Нагайну? – тревожно переспросила Гермиона.

– Думаю, это крестраж, – оповестил Снейп.

«Он знает про крестражи?» – удивился Регулус, чуть было не перестав умываться от неожиданности.

– Ты знаешь про крестражи? – озвучила его мысли Гермиона.

– Ты тоже, – констатировал Северус.

Неудобная пауза.

– Я… – Гермиона замялась.

– Можешь не оправдываться, – сухо отрезал Снейп. – Мне Дамблдор рассказал. И про Регулуса Блэка я знаю от него.

У Регулуса разве что шерсть дыбом не встала. ДАМБЛДОР ЗНАЛ? А он-то считал себя самым хитрым. Но откуда знал Дамблдор?

– Откуда он знал? – опять мысли Гермионы совпали с его собственными.

– От вашего бестолкового Уизли, – отчеканил Снейп.

«А, от этого», – враждебно подумал Регулус.

– А, от этого, – фыркнула Гермиона.

Ладно, это даже не смешно, скорее, настораживает. Опять повисла пауза. Гермиона смотрела на свою Метку, взгляд ее остекленел. Снейп уставился в огонь. Он явно не собирался расспрашивать, за какие заслуги его дочь получила Метку. Может, так даже правильней, но Регулус бы не отказался узнать подробности. Он очень сомневался, что Гермиона могла сохранять такое спокойствие, если бы убила человека. Впрочем, Волдеморт не всегда заставлял будущих Пожирателей убивать. Причины тому были разные. Например, в случае с самим Регулусом Темный Лорд претворялся не тем, кем является на самом деле, до тех пор, пока не поставил ему свое клеймо. Ну, а дальше, как известно, отступать было некуда: разве что воспользоваться выходом, предложенным в теории экзистенциалистов – «сбежать в смерть». М-да, очевидно, у Темного Лорда большие планы на Гермиону, раз он был так милосерден.

– Тебе нужно отдохнуть, – сдержанно напомнил Снейп. – Ступай.

Гермиона уставилась на него так, будто он ей пощечину влепил. Очевидно, она ждала вопроса о том, как она провела последние два дня. Догадка Регулуса тут же подтвердилась.

– И ты не спросишь, что я делала в эти два дня? – дрожащим от обиды и негодования голосом поинтересовалась Гермиона.

Снейп устало вздохнул и поплотнее укутался в свою мантию.

– Темный Лорд поздравил тебя с «предательством», – ледяным тоном отчеканил он. – Из чего я делаю вывод, что ничего более страшного, чем донесение сведений, которые и так рано или поздно стали бы известны, ты не натворила. Судя по тому, что Метку получил также мистер Мальсибер, именно он убил мистера… как же его звали?

– Дин Томас, – отчеканила Гермиона. – Его звали Дин Томас. Но… – она сморгнула слезы и крепче стиснула зубы. – Но я это видела, черт побери! И я видела, как этот… этот сумасшедший Розье убил свою кузину! Зверски убил! Я…

– А чего ты ожидала? – Снейп оставался невозмутим. – По крайней мере, теперь, когда у тебя есть своя собственная Метка, тебе не грозит замужество за кем-нибудь вроде этого самого Розье или Рабастана Лестрейнджа. В отличие от мисс Мальсибер. И имей в виду, – он повернулся к дочери, – ты легко отделалась сегодня. Значит, тебе следует быть готовой к тому, что в ближайшем будущем от тебя потребуют более решительных действий.

Он, конечно, был прав, но, по мнению Регулуса, слишком жесток к своей дочери. Снейп же прекрасно знает, какая она.

– И это все, что ты мне скажешь? – повысила голос Гермиона.

Снейп побледнел еще сильнее, чем обычно. Он медленно перевел дыхание, кажется, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать, и сдавленным голосом процедил:

– Для меня непонятно, на что ты рассчитывала? Чтобы быть хорошим шпионом и выжить в этой войне, ты должна забыть о жалости и вашем идеалистическом гриффиндорском рвении спасти всех без исключения. Ты должна научиться расценивать людей, как шахматы на доске: есть множество пешек, которыми не жалко пожертвовать, и есть крупные фигуры, например, единственный в Британии мастер волшебных палочек, владеющий редким умением эти самые палочки изготовлять. Надеюсь, ты улавливаешь ход моих мыслей? Не думала же ты, что сможешь быть шпионом в стане Темного Лорда и не испачкать свои руки в чужой крови? Или ты думаешь, что твоим друзьям на той стороне не придется такого делать?

Гермиона молчала, гневно глядя на своего отца. Снейп криво усмехнулся.

– Впрочем, да, Поттеру, может, и не придется, – с ядовитой насмешкой произнес он. – За счет таких, как ты, выполняющих всю грязную работу.

Гермиона открыла рот, чтобы что-то сказать, но поперхнулась воздухом и бросилась прочь из комнаты. Регулус метнулся за ней, закрывающаяся дверь чуть не прищемила ему хвост. Снейп в своем репертуаре. Нашел, кому такое говорить! Она же гриффиндорка, такие циничные истины нужно, по меньшей мере, преподносить под другим соусом. Хотя, может, он и прав – Гермионе-то как раз и нельзя быть такой наивной и иметь такие возвышенные убеждения. Но Регулус на месте Снейпа хотя бы поблагодарил ее, что не стала пытаться спасать мистера Томаса, иначе настал бы конец древнему роду Принц. Или все-таки Снейп прав – эдакая шоковая терапия, излечивающая от принципов гуманизма? Пффф… Да, прав.

Гермиона чуть не прибила Регулуса дверью во второй раз. Бросившись на ближайший диван, она горько зарыдала: Регулусу еще не доводилось слышать таких горьких, отчаянных рыданий. Он растерянно замер посреди комнаты. Снейп, конечно, прав, но все же это не для нее. Если бы можно было прямо сейчас забрать Гермиону в Гриммово Логово, к примеру, и чтобы она больше никогда не имела возможности поближе познакомиться с настоящими Пожирателями смерти. Есть люди, которым ни к чему знать, какой бывает жизнь, во всяком случае, Регулус хотел бы оградить от такого знания мисс Снейп.

Надо как-нибудь утешить это чудо. Он громко мяукнул. Гермиона не услышала за своими всхлипами. Регулус еще несколько раз истошно загорланил. Она сначала притихла, а потом оторвала голову от подушки и вытерла глаза.

– Чего тебе? – шмыгнув носом, недовольно осведомилась она.

Регулус улегся на живот, перекатился на спину, поглядел на свою «хозяйку» и перекатился на другой бок, торжествующе мяукнув «Смотри, какой я дрессированный». Гермиона удивлено замерла. С красным, как у Санта Клауса, носом она выглядела донельзя потешной. Регулус еще раз перевернулся. Гермиона озадаченно моргнула и еще раз шмыгнула носом, но уже не так трагично. Регулус в третий раз повторил свой подвиг. Она хихикнула. Вот так-то лучше. Он вспрыгнул на диван рядом с ней. Последний штрих – позволить себя погладить, ибо эта процедура (которая ему не особо нравилась), успокаивает людей.

– Умный кот, такой умный, – Гермиона принялась чесать ему подбородок.

О, это куда лучше. Такое он любил. Регулус даже тихо замурчал: он всегда считал, что кошачье мурлыканье способно выразить нежность намного лучше любых слов.

***

Выспавшись как следует, Гермиона немного пришла в себя. Нет, она, конечно, была обижена на Северуса, но в душе согласилась с ним. Тем более что она сама виновата в том, что встряла во все это, да еще и Метку отхватила. Мягкость и жалость действительно неподходящие для шпиона чувства. Впредь она будет сильнее. То есть, постарается, ведь она отдавала себе отчет в том, что думать так легко до тех пор, пока тебя не заставляют делать что-нибудь ужасное. По крайней мере, вчера она смогла хоть немного сориентироваться и наврать про Сириуса. Вот только насчет Регулуса совесть так и глодала. Гермиона в сотый раз перечитывала этикет, готовясь к этому проклятущему балу, и то и дело отвлекалась на мысли о младшем Блэке. Мерлин, как ей было стыдно. И как хотелось увидеть его. Или нет, ей так стыдно, что не хочется больше никогда его видеть.